Абигайль Кейси - Гадание на розах

Но тут с кухни донесся тревожный запах, возвещающий о напрочь испорченной яичнице и загубленной ветчине.

Прихватив куклу, вдоволь наслушавшуюся о бедах и горестях семейства розоцветных, Глория помчалась на кухню и немедленно отправила несостоявшееся блюдо в мусорное ведро.

— Какая же я дура! Не проверить Безымянную красавицу на устойчивость к Черной росе!

Глория натощак отхлебнула совсем остывший кофе, позабыв о сахаре и сливках.

— Если об этом узнают в Париже…

Аппетит пропал.

— Если отборочная комиссия, кроме названия, еще затребует и полный отчет о проведенных испытаниях…

Глория, отправив чашку в мойку, схватила телефон и набрала парижский номер.

— Ma, ты еще не спишь?

— Нет, бэби. А что случилось? Ты придумала название своей розе?

— Пока нет.

— Значит, влюбилась?

— Тоже нет.

— Тогда я не понимаю.

— Ma, что тебе известно про Черную росу?

— Ну… это весьма редкая форма грибкового заболевания у элитных роз.

— Так вот, я не протестировала на эту гадость свою красавицу!

— Ничего страшного, бэби.

— Ты думаешь?

— Кажется, в последний раз массовое поражение роз этой гадостью было в штате Луизиана в конце позапрошлого века.

— Ты намекаешь, что за давностью времени Черную росу можно проигнорировать?

— Бэби, сходи в библиотеку и просмотри Ботанический вестник за прошлый век — если там не будет зарегистрировано вспышек данной инфекции, то можно тему Черной росы закрыть.

— А вдруг о ней проведает — ну… этот лысый?

— Кто-кто?

— Ну этот, председатель отборочной комиссии…

— Бэби, не беспокойся. Месье Вайяра я беру на себя. Он, хоть и лысый, но вовсе не лишен мужского шарма… — Маман хищно и довольно хихикнула из европейского далека. — Тем более что он пригласил меня в ресторан.

— Не может быть!

— Так что, бэби, успокойся: на мне — председатель, на тебе — Ботанический вестник.

— Ma, тогда я сразу бегу в библиотеку.

— Бэби, может, ты там найдешь и суженого?

Глория на шутку матери ответила гораздо ядовитее:

— Уж лучше в библиотеке, чем в какой-нибудь пьяной компашке.

— Не сердись, бэби.

Так маман из Парижа дала сомневающейся аспирантке шанс на благополучный исход.

— Ну что же, кажется, на сегодня мой лекционный дебют отменяется.

Глория Дюбуа щелкнула по носу молчаливую визави с неестественно голубыми глазами.

— Сейчас проинформируем декана, что у меня разыгралась мигрень. — Глория отнесла куклу на девичью кровать, не познавшую еще не одного мужчину. — А сами тихонечко прошмыгнем в библиотеку.

Глория воспользовалась мобильником.

Декан, имеющий платоническую, но устойчивую слабость к хорошеньким аспиранткам, дал Глории Дюбуа три дня на полное выздоровление и отправился на семинар сам, чтобы донести до неофитов и неучей хотя бы пару ботанических откровений о тычинках, пестиках и завязях с плодами.

Псевдобольная отправилась экипироваться к объемистому шкафу с раздвижными дверцами.

— Не стоит даром терять время.

Она, как всегда, облачилась в привычный джинсовый костюм стиля «унисекс», в котором обычно вела семинар по размножению отпрысками и черенками. Потом прихватила старый, из крокодиловой вечной кожи портфель, доставшийся ей в наследство от матери, которая прекратила занятия наукой, как только дочь получила степень магистра.

Но тут прощальный взгляд хозяйки бунгало наткнулся на пару окончательно раскрывшихся пышных роз.

Мудрая бабушка Дюбуа ничего не говорила о таком неопределенном варианте…

— Нет, я так больше не могу! — Глория высказала вслух сама себе всю досаду и горечь от накопившегося до самого края одиночества. — Не могу!

Она присела на кровать рядом с притихшей куклой.

— Неужели я недостойна хотя бы малюсенького кусочка житейского счастья?

Розовый куст не был удовлетворен сбивчивым, отрывистым и сумбурным рассказом.

Тина Маквелл — тоже.

— Гло, я, конечно, поняла, что ты сегодня утром вполне созрела для того, чтобы втюриться по уши в первого попавшегося самца.

Аспирантка ответила беспомощной улыбкой.

— Но обманывать милашку декана — это как-то слишком. — Тина Маквелл всюду искала повода для легкого подкалывания. — Впрочем, любовь ничем от мигрени не отличается.

Глория молча согласилась.

— Хотя мигрень проходит быстрее любви.

В ответ аспирантка облизнула пересохшие от волнения губы.

— Ти, я бы выпила чего-нибудь.

— Пошли в офис — у меня там холодильник забит грейпфрутовым соком.

— Жаль, не апельсиновым.

— Да, был только грейпфрутовый. Я его хапнула оптом прямо с трейлера.

Тина Маквелл обожала делать покупки с впечатляющей скидкой.

— Считай, на каждом пакете сэкономила 50 центов. — Тина Маквелл извлекла из бездонного кармана садового фартука мини-калькулятор. — Умножим 50 на 25.

— Ой, Ти, мне сейчас не до арифметики.

— И не до алгебры.

— С тригонометрией.

Обменявшись веселыми, ничего не значащими репликами, подруги вышли к перекрестку с указателем номеров аллей.

— Гло, по-моему, для поднятия тонуса тебе сейчас нужен не сок, а изрядная порция виски.

— Увы, я за рулем.

— Тогда я тебе сделаю изумительный кофе.

— По мексиканскому рецепту?

— Да, с красным перцем и корицей.

— Неплохо бы также что-нибудь съесть.

— У меня, кажется, с обеда еще осталась пара бутербродов с овечьим сыром.

— Сойдет.

— Только учти, Гло, любовный пожар не погасить ни бутербродами, ни кофе — даже по мексиканскому рецепту.

Отсмеявшись, подруги гуськом двинулись к офисному зданию, крыша которого, из металлической черепицы, багрово и густо окрасилась закатным солнцем.

Тина обернулась на ходу.

— Гло, ты не обижайся, но, по-моему, эйфория от парижской сенсации сыграла с тобой злую шутку.

— Вероятно.

— Ну а инцидент с Черной росой окончательно раскачал твою нервную систему.

— Так ты считаешь, я совершила ошибку, влюбившись?

— Ну… об этом я узнаю, когда ты меня посвятишь в интимные подробности.

Глория Дюбуа в замешательстве остановилась на перекрестке аллей.

— Какие-какие подробности?

— Ну, может, я неправильно выразилась…

— Да просто не было никого интима.

— Тебе видней.

Подруги отшагали половину аллеи молча.

Но вот Глория не выдержала и возобновила прерванный диалог.

— Понимаешь, Ти, мне тоже кажется, что я опрометчиво и слишком легко дала волю своим чувствам.

— Ладно, Гло, я погорячилась, объявив твою влюбленность ошибкой.

— Ох, Ти, если бы знать, чем все это кончится…

— Время покажет.

Иногда Тина Маквелл говорила вполне разумные слова.

— Бывает, из прекрасного жениха получается никудышный муж.

— А из идеальной невесты — жена-стерва.

Подруги рассмеялись, вновь обретя полное согласие и взаимопонимание.

— Ти, знаешь, я иногда завидую цветам.

— Нашла кому завидовать… Нет уж, Гло, растительная жизнь не по мне.

— Да я в смысле чувств. Как там все просто устроено — никакой любви. Прилетело жадное и голодное насекомое, откушало нектара и попутно, само того не ведая, произвело опыление. А вот человеку для продолжения рода нужен партнер, и, желательно, хотя бы чуточку влюбленный.

— Гло, а может, роза, дождавшаяся жужжащего шмеля, который проник в ее сладчайшую и нежную сокровенность, испытывает что-то особенное к невольному, но необходимому насильнику?

— Ти, умоляю, только не приписывай растениям склонность к мазохизму, садизму и эксгибиционизму.

Подруги снова рассмеялись.

— Гло, но все-таки расскажи, как ты запала на кареглазого незнакомца.

— В общем, Ти, все получилось спонтанно и мгновенно.

— Ничего себе… Впрочем, говорят, настоящая любовь разит, как молния, — прямо в темечко.

— Молния не молния, но озноб меня пробил.

— В библиотеке?

— Ага, в малом читальном зале.

— Да, все-таки классическая библиотека, в отличие от Интернета, гораздо перспективней для съема, — мечтательно протянула Ти.

— В Интернете псих на психе, — небрежно заметила Гло.

— Не без этого, — согласилась Ти. — Значит, Гло, тебе крупно повезло, что Ботанический вестник до сих пор не оцифровали…

Малый читальный зал, выстроенный в античном стиле — ротондой, — имел высокие окна от мозаичного пола до купольного потолка, окна, выходящие на центральную площадь кампуса, украшенную конной статуей генерала, отдавшего жизнь за освобождение рабов.

А весь купол был расписан в греко-римской пасторальной традиции.

Над книжными стеллажами, над рядами столов, над жесткими антикварными креслами парили шаловливые амуры и эроты, вооруженные луками.

Малый читальный зал идеально подходил для любовных свиданий, но студенты предпочитали встречаться там, где музыка, там, где танцы, там, где кино и мороженое.

Даже суровый бронзовый генерал видел целующиеся парочки намного чаще.

Так что амурам приходилось изрядно скучать, понапрасну натягивая тетиву с острыми стрелами.

Но сегодня богам любви повезло.

В ротонду вошла перспективная мишень.

Кудрявые библиотечные шалунишки прицелились в аспирантские мозги, аспирантское сердце, ну и, разумеется, гораздо ниже.