Абигайль Кейси - Гадание на розах

Фамильный талисман, магический оберег качнулся на золотой цепочке в ложбинке между маленьких упругих грудей, еще не познавших ни страсти бешеных поцелуев, ни голодного ротика младенца.

Глории тотчас же вспомнился нехороший предутренний сон.

Голубоглазой аспиранткой в голубом платье и таких же голубых трусиках и голубом лифчике пытался овладеть мужчина.

И это, увы, был не русоволосый незнакомец из библиотеки, не мужчина, достойный женщины из рода Дюбуа.

Задирал подол новенького платья не кто иной, как толстый, плешивый охранник Национального парка роз.

Не обращая внимания на удары маленьких кулачков, он опрокинул истошно кричащую аспирантку прямо на покровные розы, на острые шипы…

Что было дальше в сюрреалистическом жутком сновидении, Глория Дюбуа не помнила.

Перед тем как отправиться в душ, Глория набрала домашний номер Тины Маквелл и рассказала полусонной подруге ужасный сон.

Тина Маквелл мысленно списала ночное видение на то, что подруга срочно нуждается в регулярной половой жизни, но не упомянула про это даже намеком.

Чуть позже зевающая Ти категорически заверила огорченную Гло, что вещие сны приходят исключительно с четверга на пятницу.

Успокоенная аспирантка все же пожелала невозмутимой подруге держаться подальше от сладострастника Брауна.

Впрочем, Тина Маквелл отключилась на мгновение раньше, чем последовал этот глупый совет.

Глория Дюбуа, стараясь больше не вспоминать гадкий сон, тщательно проделала все утренние процедуры.

А потом, обсохнув и подкрепившись обильным и высококалорийным завтраком, снова вернулась к трельяжу, чтобы облачиться в обновки, которые должны были сыграть главную роль в предстоящем библиотечном спектакле из двух персонажей.

Гарнитур оказался ей немного маловат. А вот платье выглядело еще лучше, чем в элитном салоне.

Глория Дюбуа из книг, фильмов и житейского, пусть и скудного, опыта знала, что женщина в глазах мужчины должна пройти испытание тремя фазами.

В верхней одежде надо привлечь внимание.

В неглиже — очаровать.

Ну а в обнаженном виде — подействовать на все органы чувств желанного мужчины с неотвратимой и сокрушающей мощью.

Нарядная аспирантка крутанулась перед зеркалом.

— А у нас вроде — с точностью до наоборот…

Глория Дюбуа снова потревожила Тину Маквелл:

— Знаешь, Ти, что мне сейчас пришло в голову?

— Не вздумай отказываться от похода в библиотеку, Гло, не вздумай.

— Да куда я денусь?

— Так-то лучше.

— Понимаешь, Ти, пока я одевалась в наши с тобой приобретения…

— Платье — это сугубо твой выбор.

— В общем, я вдруг подумала о феномене метаморфоз.

— А можно попонятней?

— Я поняла разницу между бабочкой и женщиной.

— Интересно.

— Бабочка проходит некие стадий преобразования, и женщина тоже, но только в обратном порядке.

— Гло, ты меня совсем запутала.

— Ну… Представь порхающую бабочку в ее наряде.

— Представила.

— Так вот: сначала идет уродливая куколка, потом — отвратительная и прожорливая гусеница и только в конце выпархивает крылатое очарование.

— А женщина?

— Женщина же наоборот. В одежде — куколка, в белье — гусеница… А без одежды — шедевр природы…

— Гло, ты же не хочешь заявиться в читальный зал в чем мама родила?

— Ти, ты разве не поняла, в чем соль?

— Нет, наверное, отупела вконец.

— У меня все как у бабочки, а не как у женщины.

— О, значит, с платьем ты не промахнулась.

— Надеюсь…

— И с бельем тоже попала в точку.

— Не знаю, Ти, не знаю. Я в этих облегающих трусиках и тугом лифчике похожа на гусеницу.

— Не преувеличивай. — Тина Маквелл хихикнула. — К тому же, когда он снимет с тебя платье, можешь помочь ему побыстрей избавиться от прочего.

— Прямо в библиотеке?

— Ага, на глазах у мымры.

— Очкастая кобра шлепнется в обморок.

— Или вызовет полицию нравов.

Теперь смеялись обе.

— Ладно, Ти, спасибо тебе за помощь.

— Не за что.

— Платье действительно потрясающее.

— Не переживай, Гло, симпатяга будет твой.

— Надеюсь.

Глория пристально уставилась в зеркало, где отражались розы, не взявшие на себя ответственности за предстоящий день.

— И почему я не цветок элитного сорта?

Впрочем… Не так уж она нехороша… Правильный овал лица, губы… С чего она взяла, что они узкие? Губы в меру полные, нос в меру узковат, скулы не выпячены, достаточно высоки, кожа почти идеальная, благодаря тщательному уходу. Да и фигура не так уж плоха — может, кареглазому незнакомцу нравятся худощавые девушки, не имеющие сходства с песочными часами…

— Какая же ты дурочка! — сказала сама себе аспирантка. — Ведь рецессивные гены сработали на славу!

Глория понимала, что природа все-таки наградила ее великолепными, голубыми до неестественности глазами, которые одни затмевают все недостатки. В них ощущалась какая-то волнительная тайна, притягательная магия, нереализованная чувственность и тонкая нежность.

Но до сих пор уникальность великолепных глаз пропадала даром.

То ли Глория не умела смотреть как надо, то ли нужен был кто-то особенный, чтобы разглядеть эту потрясающую, волшебную голубизну.

— Ладно, хватит заниматься ерундой!

Строгая аспирантка перевела взгляд на будильник.

— Так можно и опоздать к открытию.

Глория Дюбуа, забыв косметичку, ринулась на выход.

— Только бы он пришел сегодня в библиотеку. Только бы пришел…

Всё этим утром, абсолютно всё, располагало если не к обретению долгожданной взаимности, то хотя бы к робкой попытке первого контакта.

По кампусу разгуливали сосредоточенные и вдумчивые студенты.

На скамейках восседали студентки, листающие научные справочники и лабораторные методички.

И даже бронзовый генерал, отдавший жизнь за освобождение афроамериканского контингента южных Штатов, казалось, снова готов был пришпорить застоявшегося коня и ринуться в сабельную атаку.

А самое главное, что неизвестный, которому аспирантские фантазии уготовили завидную участь стать мужчиной, достойным женщины из рода Дюбуа, находился на вчерашней позиции.

Как и очкастая кобра на выдаче.

Как высокие окна.

Как тома, набитые устаревшими теориями и нереализованными мечтаниями.

Как боги любви, оккупировавшие купол ротонды.

Прежде чем выбрать стол, наиболее удобный для демонстрации голубого платья, лукавая аспирантка попросила у строгой библиотекарши последний выпуск Ботанического вестника.

Мымра едва не получила шок от наряда с вызывающим декольте, наряда, так идеально гармонирующего с неестественно голубыми глазами расфуфыренной посетительницы.

Глория учтиво улыбнулась.

Наверняка библиотекарша подумала, что мисс вторглась не по адресу.

Глория одернула платье, вдруг среагировавшее на легкий сквозняк.

Хорошо, что у мымры не рентгеновские очки, и ей недоступны ни голубой лифчик, ни, тем более, голубые трусики.

Впрочем, как и незнакомцу, погруженному в свое непонятное занятие.

Пока кобра, не торопясь, уползала в запасники, Глория внимательно осмотрела пустой читальный зал.

То, что не будет лишних свидетелей, аспирантку, думающую не о научных достижениях и сенсационных открытиях, вполне устраивало.

Кудрявые амуры, конечно же, не в счет.

Как и мымра, где-то застрявшая с Ботаническим вестником.

Набравшись здоровой наглости, аспирантка принялась разглядывать возлюбленного, не виноватого в том, что ему об этом еще не сообщили.

Русоволосый неизвестный с карими глазами только-только приступил к перелистыванию очередной подшивки из пожелтевших газет.

Что симпатяга искал в таблоиде, аспирантку абсолютно не интересовало.

Глории хотелось знать лишь одно: в каком часу, на какой минуте и секунде произойдет наконец их знакомство.

Но на этот вопрос не ответила бы даже гранд-маман, понимающая толк в мужчинах и розах.

А также Тина Маквелл, испытавшая все доступные виды сексуальных отношений.

И тем более, очкастая кобра, наконец-то принесшая Ботанический вестник, который аспирантка проштудировала еще в январе…

Аспирантка усердно листала Ботанический вестник.

Неизвестный так же усердно просматривал газеты.

Несколько раз Глории показалось, что мужчина, достойный женщины из рода Дюбуа, все же позволил себе оторваться на мгновение от шуршащих страниц и взглянуть на единственную соседку.

Аспирантка не была до конца уверена, что это подглядывание из-под темных бровей — не плод ее воображения.

А выдавать желаемое за действительное так же глупо и нелепо, как строить научные гипотезы на сомнительной теоретической базе, не подкрепленной опытами.

Глория с досады захлопнула «Вестник», и читальный зал ответил приглушенным и вкрадчивым эхом.

Книги прошлых лет предпочитали абсолютную тишину и покой.

Очкастая кобра на выдаче тоже блюла внутренний распорядок, способствующий лучшей работе извилин и повышению эффективности усвоения потребляемого материала.

Только шаловливые амуры мечтали, чтобы как можно скорей прекратилось бессмысленное переглядывание и началось что-нибудь существенное.

Но робкий незнакомец пока не отваживался заговорить с единственной соседкой.