Алексей Калинин - Гадалка

Морозец чуть охладил разгоряченный лоб. Но внутри всё клокотало и просило выхода. Да как он посмел? Да кто он такой? Да она…

И где-то внутри маленький, но ужасно противный голосок пел о том, что он прав, что она тоже проститутка, только более дорогая. Никаким даром это не оправдать — она тоже продает себя за деньги.

Желтое такси остановилось сразу же, как только Наталья махнула рукой. Наталья передала деньги, назвала адрес и уткнулась лицом в ладони. Плечи затряслись от рыданий. Пожилой водитель тактично молчал, уверенно вел машину и изредка поглядывал на плачущую пассажирку.

Слезы текли ручьем и смывали накопившуюся злость, ненависть и неприязнь по отношению к людям, к своей жизни. Наталье становилось легче с каждой упавшей каплей. Она почти успокоилась, когда шофер сказал о прибытии к месту назначения. Наталья вышла.

Несколько шагов и она возле своей машины. В бардачке лежали салфетки — нельзя же такой показываться перед Сережкой. Если бы она смотрела в зеркало заднего вида не на свои покрасневшие глаза и припухшие веки, а назад, на пятьдесят метров, то смогла бы увидеть неприметные серые «Жигули» двенадцатой модели. А если бы не плакала в такси и следила за дорогой, то заметила, что эти «Жигули» сопровождали её от самого клуба.

Утром Наталью разбудил аромат свежесваренного кофе, запах яичницы и поджаренных тостов. Она улыбнулась с закрытыми глазами — Сережка хозяйничал на кухне и готовил завтрак. Наталья сказала ему, что берет два дня отгула, и сын всё понял. Понял, что мама устала и ей нужна его забота.

Наталья потянулась, и с радостью отметила, что во всем теле не осталось и капли усталости. Будущее казалось таким светлым и радостным, несмотря на неприятности. Петр всё-таки смог сделать своё дело и утешить её. Пусть она выплакала все эмоции, зато на душе стало так легко, будто её вынули из тела, постирали, высушили и засунули обратно. Она ощутила неловкость оттого, что вчера так психанула на Пьеро, ведь он ни в чем не виноват. Надо будет заскочить и извиниться.

Наталья не смогла сдержать смешка, когда услышала, как Сережка напевает на кухне знакомую песенку. Она иногда мурлыкала её, когда готовила что-нибудь вкусненькое.

— Я стою у печи, не печалясь, а печалиться что у печи? Сам себе я на кухне начальник, сам себе я хозяин, апх-чи, — пытался басить сын, но голос всё равно срывался и не получался образ пройдохи-повара из старого фильма.

— А чем сегодня порадуют самую любимую мамулю? — Наталья громко дала понять, что уже проснулась и готова к разнообразным сюрпризам.

— Яичница, тосты и горячий кофе. Если не встанешь в ближайшие три минуты, то останется холодная яичница, ледяные тосты и чуть теплый кофе. И тебя ещё ждет небольшой подарок, — раздался с кухни голос сына.

— Подарки я люблю! Уже бегу, — Наталья накинула халат и выскочила в коридор.

Вряд ли в этой растрепанной, заспанной женщине можно узнать подтянутую и строгую гадалку, какой её видят клиенты. Да и все мы в домашней обстановке отличаемся от тех, кто мы есть на работе. Нет, есть такие люди, которые в рабочее время ходят в трусах и тапочках, а есть и те, кто вовсе безо всего. Но мы говорим не о тренерах по плаванию и о моделях художников. Наталья почесала светлое гнездо на голове и уселась на стул в небольшой кухне. Люминесцентная лампа освещала тумбочку под телевизором, высокий столбик холодильника, на дверце которого в хаотичном беспорядке налеплены магнитики.

Сын хлопотал возле белой плиты. На ней шкворчала сковорода с шлепками разбитых яиц. Стопка тостов с поджаристой корочкой возвышалась над баночкой малинового джема. Джем всегда был слабостью Натальи, ещё с той поры, как вместе с бабушкой делали запасы на зиму.

Сережка с важным видом короля официантов разложил по тарелкам глазунью, придвинул тосты и налил матери ароматный напиток. Потом загадочно подмигнул и вышел. Вернулся он уже с бравурным маршем, исполняемым губами, а в руках нес огромный букет алых роз.

— Ух ты, это ты купил? — ахнула Наталья.

— Нет, у меня не достаточно для этого карманного финансирования, но я откладываю, так что следующий букет будет от меня. Это утром принес курьер. Тут есть записка, читай. Желательно вслух, мне тоже интересно.

Белый конвертик с надписью «Самой очаровательной женщине на свете». Хм, приятно. А с другой стороны — что там внутри может таиться? Приглашение на бал или пакетик «сибирской язвы»? Мда, Наталья сделала для себя пометку поменьше смотреть телевизор. Наталья открыла конвертик, на свет показался плотный прямоугольник с отпечатанными буквами, пробежалась глазами по строчкам и засунула бумажную весточку обратно.

— Что-то не так? — Сережка обеспокоенно взглянул в лицо матери, на которое словно набежала тень.

— Нет, всё нормально, это поздравление от директора нашего отдела. Я заключила важную сделку, добыла отличного клиента, вот он и прислал в качестве поздравления. А ты молодец, балуешь старушку-мать, — Наталья заставила себя улыбнуться.

Из кухонного шкафчика показалась ваза, струя воды заполнила её на треть, и шикарный букет занял часть стола. По кухне прокатились волны розового аромата.

— Ну, какая ты у меня старушка? Перестань. Мне все друзья завидуют, что у меня такая молодая и красивая мама. Некоторые даже сначала принимали за старшую сестру. Так что зря ты на себя наговариваешь. А ты не прочитала записку.

— Да что там читать-то? Наталья Георгиевна, от лица всего коллектива выношу благодарность за хорошо проделанную работу. Всё как обычно.

— Но раньше таких цветов не приносили.

— Так раньше такого клиента не было, — улыбнулась Наталья. — Ты ешь давай, а то в школу опоздаешь.

Сережка шутливо отдал честь и торопливо засунул в рот остатки яичницы. Он шустрым зайчиком метнулся в свою комнату и вскоре вышел, таща за собой сумку с учебниками.

— Мам, с тобой точно всё нормалёк? Я знаю, что ты берешь отгулы только когда вообще никакая.

— Да, на этот раз всё нормально, не переживай. Порадуй меня сегодня хорошими оценками, а не новым синяком. Договорились?

— Я постараюсь, но если…

— Не должно быть «если»! «Если» это для слабаков, ты же не слабак. Я скажу то, что для тебя не новость. Мир не такой уж светлый и приветливый, это опасное, жесткое место…

— Мам, хорош мне «Рокки» цитировать. Я знаю этот монолог, видел у ребят на мотивационных роликах.

Наталья встала из-за стола, расправила воротник куртки и плотнее запахнула вылезший шарф. Сережка недовольно сморщился и попытался вырваться из материнских рук, но не тут-то было. От материнского поцелуя уйти не так-то просто. Наталья чмокнула его прямо в наморщенный нос.

— Ну, ма-а-ам, нельзя без этих нежностей?

— Фу ты, ну ты, ножки гнуты. Ладно-ладно, больше не буду. У тебя есть деньги на обед?

— Да, ещё остались, но от спонсорской помощи не откажусь. Скоро должно выйти дополнение к «Скайриму», так что…

— Держи, — Наталья протянула двести рублей.

— Как-то маловато, я же утром старался.

— А! Ну, если не надо.

— Надо-надо, — Сережка выдернул две бумажки из материнской руки. — Эх, ещё немножко и накоплю на такой же большой букет.

Наталья проводила сына и вернулась к столу. На свет снова вылез белый прямоугольник с жучками-буквами. Всего четыре слова и подпись. Сухие и прямолинейные, как строчки у программы.

Что ему ещё надо? Вроде бы всё вчера оговорили, а с подобными клиентами Наталья старалась больше не пересекаться. Работа есть работа, а вот свидание… Это уже что-то выходящее за рамки рабочего процесса. Да и то видение. Вроде бы только отвлеклась, только забылась… Наталья обратила внимание на то, как дрогнула рука, пока она наливала вторую чашку кофе.

На другой стороне прямоугольника оттиснуто название ресторана «Soluxe Club», под ним поставлено время «шесть вечера». Всё, больше никаких пояснений. Пять слов с одной стороны, четыре слова с другой. Словно команды, выплюнутые офицером в сторону своих солдат. Словно пароли для банковских ячеек.

Наталья слышала об этом пафосном ресторане, где барная стойка изготовлена из полудрагоценных камней и считается самой дорогой в Европе. Там за обычный ужин можно спустить пару месячных зарплат среднестатистического россиянина. Неужели этот тип хочет пустить ей пыль в глаза и показать, насколько он богат и влиятелен? Хм. Она вроде бы не девчонка, которая должна писать кипятком от восторга, что её пригласили в столь фешенебельное местечко. Да и видение мало способствовало принятию решения познакомиться ближе.

Прямоугольник порван на мелкие кусочки и отправлен в мусорное ведро. А розы… А розы пусть стоят в вазе, но нужно перенести их в гостиную.

— Ни-че-го я не хо-чу! — голоском принцессы из мультика пропела гадалка вслед бумажным обрывкам.

Наталья прошлась по комнатам, оглядела территорию, подумала — стоит заняться уборкой или навестить знакомого адвоката, чтобы проконсультироваться относительно бывшего мужа и его угрозы. Чаша весов с консультацией перевесила желание навести порядок, и она позвонила в клининговую компанию. И с адвокатом встретится, и квартира будет убрана.

Если букет роз исправил впечатление от прямоугольника с приглашением, то на этом приятные вещи сегодня закончились. Когда Наталья привела себя в порядок и вышла на улицу, то её ждал ещё один «подарок». И тоже с бумажным прямоугольником.

Серебристая «Тойота» стояла на спущенных колесах.

Мало того — на каждом резиновом ободе чернели порезы, около трех сантиметров длиной. Словно у них во дворе появился машинный Джек Потрошитель, и на этот раз его жертвой стала машина Натальи. Будто мало на неё навалилось неприятностей, теперь ещё и это. На стекле, под дворником, лежал запорошенный выпавшим снегом сложенный листок бумаги.