– Спасибо, – только и могла прошептать Кэт, выскочив во двор, где стоял бабушкин «Ягуар XJ».

Она быстро открыла дверь, закинула сумку на пассажирское сиденье, включила двигатель и тронулась, оставляя позади мир, который привыкла считать своим. С каждой милей ей становилось все легче и спокойнее. Кэт думала, что чувство облегчения вот-вот сменится чувством вины.

Этого не случилось.

* * *

Неделя без Персика была для Картера сплошным дерьмом, а из-за его характера в дерьмо погружались и те, кто находился вокруг.

На парней в мастерской он просто рычал, срываясь по любому пустяку. Он едва выносил присутствие Джека и Дайаны, являвшихся к нему домой. Отвечал односложно или вовсе отмалчивался. Они что, не видели, в каком он состоянии? Могли бы посидеть десять минут и убраться. Единственной отдушиной была его тренировка с Россом. Картер позвонил ему и сказал, что скучает без их занятий в тюремном спортзале. Росс – умница, встретился с ним в зале, куда Картер нерегулярно ходил качаться, и они вспомнили старое. Пот лил с него ручьем, телу стало легче, но никак не душе.

Картер чувствовал, что просто сходит с ума, и потому субботним вечером остался дома. Поход в клуб мог бы обернуться непредсказуемыми последствиями. А Макс с парнями из мастерской куда-то поперлись. Нет, хватит с него разборок Макса. У этого придурка рожа зажить не успела и под ребрами еще болело, но он заявил, что сидеть дома не намерен и пойдет туда, где можно оторваться по полной и забыть обо всем. О Лиззи. О недавней разборке с теми, кто отделал его неделю назад.

Картер закурил новую сигарету, взял гитару и стал наигрывать вступление к одному из хитов группы «Кингс оф Леон». Он выдержал несколько аккордов, после чего вернул гитару на стену и снова потянулся к мобильнику.

Молчок. Ни одного долбаного слова.

Причина всех его взрывов, срывов и прочих закидонов была проста. Персик. Эта женщина доведет его до сердечного приступа намного раньше, чем виски и сигареты. И дело не в том, что она свалила из Нью-Йорка на целую неделю. После оживленного обмена эсэмэсками три дня назад она вдруг замолчала.

А ты тут сиди и трахай себе мозги, пытаясь угадать причину.

Ее последнее сообщение было совсем коротким. Персик спрашивала, хочет ли он с ней поговорить. Картеру понравился лаконичный текст, а еще больше – ее желание поговорить. Весь его прошлый опыт общения с женщинами не включал разговоры по телефону. А ему очень хотелось поговорить с Персиком.

Он швырнул мобильник в другой конец дивана. Больше он ей звонить не станет. Четыре раза пробовал и слышал лишь приглашение голосовой почты оставить сообщение. Ни на одну из семи его эсэмэсок ответа не пришло.

Картер потер себе поясницу и крестец, безуспешно пытаясь унять сердечный жар, и снова взял гитару. Наверное, на этот раз он попал в ритм, потому что сыграл и спел первый куплет и принялся за второй.

Музыку оборвал стук в дверь. Кого еще несет. Если Макс все-таки задался целью вытащить его в клуб, придурка ждет бо-ольшое разочарование.

– Иди куда собрался, – пробормотал Картер, давя окурок в пепельнице.

Однако стук продолжался, становясь все назойливее. Бросив гитару на стул, Картер босиком прошлепал к входной двери. Бормоча ругательства, он отодвинул тяжелый засов, потом распахнул дверь. Он был готов въехать кулаком в физиономию каждого, кто посмел нарушить его горестную вечеринку для самого себя.

Картер ожидал увидеть кого угодно, только не…

– П-персик?

Сегодня она была одета не настолько элегантно. Потертые черные джинсы, красная фуфайка с капюшоном. На ногах – сандалии на босу ногу. Роскошные волосы были стянуты в небрежный конский хвост. Глаза воспаленные, с потеками туши на ресницах. Казалось, она несколько дней подряд плакала, а если учесть, что ее покачивало, то еще и пила.

– Как ты здесь оказалась?

Она улыбнулась, привалившись к дверному косяку, но улыбка была натянутой и вскоре погасла. Ее глаза были совсем тусклыми, утратившими былой блеск.

– К тебе в гости пришла, – ответила Персик, игриво постучав пальцем ему по носу. Картер оторопел. – Войти можно?

– Ну… да, конечно, входи.

Она вошла, оглядываясь по сторонам, как пугливый зверек. Картер закрыл дверь, пытаясь осознать удивительный факт: Персик у него дома. Он глубоко вдохнул, повернулся к ней и увидел, что Персик смотрит на него… Так смотрит, что его тело получило мощную дозу адреналина.

– Персик, откуда ты узнала, где…

Персик вдруг подскочила к нему и смачно поцеловала. Поцелуй сопровождался толчком, причем довольно сильным. Картер припечатался спиной к входной двери. Руки Персика лихорадочно гуляли по его волосам, лицу, груди и даже ягодицам.

Ее намерения не требовали слов. Она прижималась к нему со всей силой, какая у нее была. Она хотела его. Картер подумал, что между ног у нее совсем мокрехонько. Язык Персика проник ему в рот и заскользил по его языку. Персик стонала и терлась бедрами, норовя задеть его мгновенно отвердевший член. Картер решил было трахнуть ее прямо здесь, прижав к двери. Дать ей то, что она требовала. И вдруг такой поворот показался ему… неправильным, что ли?

Он вдруг почувствовал: в ее отчаянных поцелуях нет прежней горячности. Только потребность и непонятный страх.

Картер крепко обнял ее за талию, потом его руки скользнули выше, замерли на ее лице. Персик дышала ему в щеку, закрыв глаза и странно выпячивая губы.

– Персик. – Картер сглотнул. – Ты… подожди немножко.

– Нет. – Ее глаза сверлили его насквозь. – Я тебя хочу. Сейчас. Немедленно. – Она стала лизать ему шею. – Хочу, чтобы ты вошел в меня, овладел мной и трахал без остановки.

Картер застонал, упирая член в ее мягкий живот.

– Да! – обрадовалась Персик, впиваясь зубами в его нижнюю губу. – Ты ведь сам на пределе, Картер. Скажи, что хочешь меня. Скажи, что хочешь меня с такой же силой, как я тебя.

– Хочешь вот так? – недоверчиво спросил Картер.

Он приподнял ее за ягодицы. Ее ноги мгновенно обвили ему талию. Ее мокрый, жаркий лобок упирался ему прямо в пупок. Сандалии шумно шлепнулись на пол.

– Персик, я не просто тебя хочу. – Он прильнул к ее шее. Ее волосы, как всегда, дурманяще пахли персиком. Картер осторожно взял и пососал мочку ее уха. – Я нуждаюсь в тебе, – сказал Картер.

Их губы снова встретились в неистовом поцелуе и бешеном танце языков. Потребность слиться с женщиной никогда еще не была такой жгучей, как сейчас. Она поглощала все мысли. В его теле набирал силу вулкан, готовый извергнуться в нее.

Ее руки крепко обнимали его затылок. Покачиваясь сам, Картер поднял ее и понес на диван. По дороге он не удержался и скользнул пальцами под ее фуфайку, наслаждаясь мягкостью кожи и ощущением пока еще невидимых округлостей.

Персик облизывала и посасывала щетину на его подбородке, заводя Картера еще сильнее. Передумав, он не стал опускать ее на диван, а понес прямо в спальню, жалея, что путь туда не был вдвое короче.

Его колени с глухим стуком ударились о боковую стенку кровати. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь была такая бешеная эрекция. Персик толкнула его в плечо и повалила на кровать, ухитрившись оказаться под ним. Ее ноги снова обвили его талию. Картер целовал, облизывал и покусывал ее, начиная от подбородка и спускаясь по шее до ключиц. Потом поднимался вверх и все начинал сначала. Он вдруг понял: ему некуда торопиться. Он должен полакомиться ею целиком, каждым уголочком ее тела.

Ее вкус не имел словесных определений. Никакие прежние фантазии Картера о ней не шли в сравнение с реальностью. Назвать это совершенством означало бы уподобить солнце тусклой лампочке.

Картер застонал, притиснувшись к ней бедрами. Они терлись друг о друга, так и не сняв одежды. Персик выгибала спину и стонала. Картер даже боялся думать, какой фонтан наслаждений ждет его, когда он окажется внутри ее.

Картер всматривался в ее лицо. Ни тени сомнения, ни проблеска нерешительности. Заметь он нечто подобное, это бы его добило, но Персик не играла с ним. Она без всяких ужимок заявила о своем желании и теперь ждала осуществления. От нее вкусно пахло «Амаретто». Картер предпочел бы видеть ее совсем трезвой. Но опьянение никак не сказывалось на ее готовности. Они вдвоем были совершенно готовы.

Их взгляды встретились. В зеленых глубинах ее глаз мелькнуло что-то такое, от чего у Картера сжалось сердце.

– Персик, что-то не так? – с беспокойством спросил он.

Она прижала пальцы к его губам.

– Не говори, – прошептала она. – Не думай. Пожалуйста, ни о чем не думай. Просто будь со мной.

Она потянулась к его губам и дурманила, дурманила его своими затяжными поцелуями, воспламенив ему все тело.

Картер еще пытался слушать свою интуицию и даже разум. Но ее рот и руки сбивали все его попытки. Задвинув совесть в самый дальний угол, Картер расстегнул молнию ее фуфайки.

Как тогда, в клубе.

Лифчика не было.

Картер облизал губы и какое-то время просто смотрел на ее темные, отвердевшие соски, которые звали его губы и язык полакомиться ими.

– Какие у тебя…

Обхватив ее правую грудь, Картер прильнул к соску и начал сосать без всякой нежности. Какие сладкие плоды ему достались. Налитые, тяжелые. Еще в тюрьме он столько раз представлял, как выглядят ее сиськи, освобожденные от всех блузок и лифчиков.

Издав утробный стон, Персик еще крепче обвила его ногами. Ее ногти впились в ткань его футболки.

– Мне нужно тебя ощущать, – просила она, пытаясь сама содрать с него футболку. – Только тело, без одежды.

Картер отпустил ее сосок и одним движением сорвал с себя футболку. Потом он занялся ее левой грудью.

Насладившись вкусом ее сосков, Картер освободил ее руки от мешающей фуфайки. Сделав это, он тут же закинул ей руки за голову, прижав к матрасу.

Похоже, Персик тоже согласилась на эту игру. Она уже не требовала войти в нее немедленно. Они целовались и стонали, испытывая такие ощущения, которые страшно доверить словам. Потом Персик сплела их пальцы и подняла голову, вспомнив о том, что Картер обещал ей дать. А он был готов, он хотел дать ей все возможное и невозможное.