— Брось ты, Фросик, у тебя сейчас будет радостей больше, чем ты даже можешь себе представить. Беги ты уже в свой любимый бассейн, а мне надо ещё кое-что обмозговать…

Фрося, глядя на сосредоточенного мужа, покачала головой и, облачившись в купальник, вышла на двор. В этот день с утра было холодно, с океана набегали чёрные тучи, по-видимому, собирался дождь и, возможно, даже с грозой.

Скинув с тела халат, Фрося передёрнула плечами, даже для неё было зябко, но она не стала раздумывать, а, как всегда, отчаянно бросилась в воду. Скорей всего, на ней сказывалась усталость, накопившаяся за вчерашний суматошный день, но уже после трёхсот метров она почувствовала закрепощённость в мышцах и решила прекратить плавание, не доставляющее на этот раз прежнего удовольствия.

Выбравшись из бассейна, сразу же встретилась с внимательными глазами Зары, которая стояла возле крыльца и во все глаза смотрела на пожилую свекровь, пренебрегающую возрастом и прохладной погодой.

— Салют! — Фрося с улыбкой взмахнула в приветственном жесте рукой.

— Доброе утро! — удивление и восхищение одновременно читались на лице у молодой женщины. — Вам что, не холодно?

— Так я же не полощусь на одном месте, а плаваю, хотя сегодня не выполнила обычную для себя норму, только треть от неё…

— А я не умею плавать, у нас в таком виде нельзя перед людьми представать.

Фрося укуталась в тёплый халат и подошла к молодой женщине:

— А знаешь, я тоже воспитывалась в очень религиозной семье и неважно, что это была совершенно другая религия, чем у тебя, но с годами поняла, что вера живёт только в нас самих. Поэтому слушаю всегда только своё сердце, свои чувства, свою интуицию… И теперь никогда не пеняю на Бога, а только на саму себя, когда совершаю глупые ошибки.

— Госпожа Фрося, а может быть, если бы верили в Бога, то он бы предостерёг Вас от этих глупых ошибок?

Фрося рассмеялась:

— Зарочка, я по горло сыта божьими милостями и карами небесными. Нетушки, моя нынешняя вера меня полностью устраивает. Живущему во мне Богу всё равно, оголяюсь я в своём дворе или нет, кушаю я свинину или нет, стою я перед ним на коленях или бьюсь головой о стену, умоляю или поношу его… — он у меня всё приемлет.

Вот говорят, что Бог воздаёт по заслугам… Так ответь мне на милость, почему он забрал у меня и у близких мою святую Анютку, ведь она столько добра сделала для людей, не обращая внимания на их веру, цвет кожи и язык?

— Госпожа Фрося, я не шейх, чтобы трактовать поступки Аллаха или людей, я могу только высказать, что сама чувствую.

— Ну, и что ты чувствуешь?

Невестка от невероятного волнения сжала до белизны свои пухлые губы:

— Что Вы меня не любите…

Женщины стояли в двух шагах напротив друг друга, встретившись горящими глазами. Фрося вздохнула:

— Пойдём, Зара, в дом, всё же прохладно, и дождь начинается, а мне простыть никак нельзя, ведь через два дня улетаю.

Зара открыла перед ней входную дверь. Фрося переступила порог и обернулась:

— После завтрака зайди, пожалуйста, ко мне в спальню, нам надо с тобой серьёзно поговорить и выяснить основательно, кто кого любит и почему…

Глава 8

За завтраком Марк сообщил Фросе, что с билетами на самолёт вопрос утрясён. Летит она одна тем же рейсом, вначале до Ню-Йорка, а оттуда уже в Израиль. В присутствии Зары, Марк старался разговаривать с Фросей на английском языке, чтобы у молодой женщины не возникло подозрение, что говорят о ней.

Зара внимательно посмотрела поочерёдно на пожилую пару:

— Вы из-за нас изменили свои планы?

Марк опередил Фросю, зная её взрывной характер:

— Собственно говоря, да. Но ты не думай, что мы по этому поводу очень расстроены, особенно я. В Израиле и Москве у меня никого нет из родни и не осталось хороших знакомых, да и Фросе без меня будет проще, она станет намного коммуникабельней.

Зара оглянулась на Фросю:

— Госпожа Фрося, простите меня, мы с детьми стали невольно виновными, что сломались ваши планы. Может быть, вы всё же зря их поменяли, мы как-нибудь перебились бы, пока мой муж не приедет к нам.

— Перебились, перебились… — Фрося поднялась на ноги. — Дорогая невестушка, вы являетесь семьёй моего сына, а ты мне говоришь «перебились». Если ты не против, давай поднимемся с тобой в мою спальню и потолкуем по душам, другого времени перед отъездом у меня уже может не остаться.

Зара вслед за свекровью зашла в комнату и прикрыла за собой дверь:

— Госпожа Фрося, прежде чем Вы начнёте меня поучать и выговаривать, я хочу Вас заверить заранее, что глаз не спущу с господина Марка, он будет у меня пребывать в чистоте, сытости и в повышенном внимании, а детям не позволю ему сильно докучать.

Фрося перебила:

— С чего ты взяла, что я буду тебя поучать и выговаривать, даже мысли подобной не было. Что касается того, что ты возьмёшь на себя заботу о моём муже, так я в этом и не сомневалась, и дети у тебя спокойные, уважительные, а занятия с Фаридом ему только пойдут на пользу, меньше будет валяться на диване, больше двигаться и выходить чаще на воздух.

В широко распахнутых глазах Зары стоял немой вопрос, она вся как-то съёжилась, невольно языком облизала пересохшие вдруг губы.

— Да расслабься ты, можно подумать — на казнь пришла. Присядем на кровать, и я тебе кое-что расскажу.

Зара присела, по-прежнему не сводя глаз с лица свекрови.

— Так вот, в Москве у Семёна живёт его законная жена, у которой трое детей, младший из них является рождённым от моего сына. Между прочим, он носит имя отца и, конечно же, он никакой не Исмаил, а Семён.

— Госпожа Фрося, Вы говорите о вещах, которые мне уже давно известны, у моего мужа не было от меня секретов, не считая государственных.

— Ну, с этой стороны ты с моей головы проблему сняла, но есть ещё вторая половина этой истории. Прежде чем я поговорю с тобой о Тане (это его московская жена), хочу задать тебе вопрос, который сразу же возник у меня. Ты с самого начала знала, что у моего сына осталась в России жена, и, несмотря на это, всё же вступила с ним — как это правильно сказать? — в интимные отношения… и родила от него трёх детей?

— Госпожа Фрося, прошу прощения, но я ведь мусульманка и замуж выходила за мусульманина, а та женщина неверная и не может быть его законной женой.

— Вот так вывернула! Выходит, и сын его тоже не законный?

— Я не знаю, что тут законно, а что нет, но это его сын, и неважно, что он от неверной.

— А тебя не смущает тот факт, что мой Сёмка и Таня до того, как моего сына забрали в армию и послали на эту проклятую войну в Афганистан, страстно любили друг друга, и моя московская невестка до сих пор блюдёт ему верность.

— Я тоже до конца своей жизни останусь верной своему мужу…

Фрося взяла в свои ладони холодные руки волнующейся женщины:

— Заринка, я тебя ни в чём не упрекаю и ничего от тебя не требую, верю в твою искренность и любовь к моему сыну, но и ты пойми меня, в какое я попала сложное положение. Очень скоро я побываю в Москве и повстречаюсь с Танюхой. Нет, я не буду рассказывать ей о том, что её муж жив и, более того, что у него есть другая жена, а от неё дети. Я уже давно взяла на себя грех и сообщила ей о мнимой смерти Семёна, не желая разбить её сердце, а что теперь?

— А что изменилось?

— Какая ты наивная… Изменилось и очень, я познакомилась с тобой и детьми, и теперь вы для меня реальные — невестка и внуки.

Зара опустила глаза, и сама в свою очередь стала поглаживать ладони Фроси:

— Но ей ведь не обязательно знать о моём существовании… — эти слова она буквально прошептала.

— Заринка, она летом должна приехать к нам в гости.

— Вот и встречайте её, как положено, а со мной и моими детьми ей встречаться не надо…

— Заринка, я не знаю ваших законов, но по американским Таня является женой Семёна. И вдруг он к тому времени появится в Америке и захочет встретиться со своей всё же законной женой и сыном?

— Это его право, я согласна оставаться второй женой Исмаила, у нас ведь разрешено иметь мужчине до четырёх жён.

Глядя на побледневшее смуглое лицо Зары, Фрося испытала невероятную к ней жалость, видя, как безропотно принимает любящая женщина неадекватность сложившейся ситуации. Таня бы с этим никогда не согласилась.

— Ладненько, с этими вопросами мы довольно легко справились. Детям ты сама объяснишь ситуацию, как посчитаешь нужным, у вас свои обычаи и традиции, но моё отношение к тебе и детям будет всегда родственным, и это не зависит от воли моего сына.

— Спасибо…

Свекровь сразу же отметила, что у невестки пропало противное обращение к ней — «госпожа Фрося». Она встала и подняла за хрупкие плечи Зару:

— И последнее на сегодня — почему ты тщательно обходишь настоящее имя моего сына? — Простите, когда он приедет к нам, то сам скажет мне, как его называть.

Через день Фрося улетела в Израиль, оставив Марка в надёжных руках, окружённого невероятно тёплой заботой гостей. Она даже опасалась, что её вольнолюбивый муж скоро психанёт от такого пристального внимания к его персоне.

Как бы не успокаивал Марк, улетала Фрося всё же с растревоженной душой, хотя ещё до её отъезда расторопный мужчина, пользуясь телефоном, устроил детей Зары в престижные школы, а младшего — в частный садик.

На следующий день после их серьёзного разговора с Фросей, Зара с треском выгнала мексиканку, пришедшую, как обычно, делать уборку. Рассерженная невестка заявила, что не потерпит постороннего человека в доме, когда ей самой с утра до вечера здесь практически делать нечего. Поэтому в этом вопросе не принимает возражений и берёт на себя весь хозяйственный уклад.