Фрося быстро подошла почти вплотную к своей растерявшейся невестке, молниеносно смерив её взглядом сверху донизу. Нынешняя жена Семёна была почти на голову ниже матери и такая же хрупкая, как его московская, когда-то пылкая любовь.

Свекровь притянула к себе худенькое тело Зары и как можно нежней обняла её за хрупкие плечи.

— Здравствуй. Меня зовут Фрося. Я мать твоего мужа. О тебе я знаю из его письма. Зара? Угадала?

В замешательстве молодая женщина не могла произнести ни звука.

— Ты знаешь английский? Я сама разговариваю очень плохо, так что не стесняйся. Если мы пожелаем, то поймём друг друга и найдём общий язык. Фрося слегка отодвинула от себя невестку и взглянула в широко распахнутые блестящие тёмные колодцы глаз.

Та, что заменила Сёмке Таню, наконец разомкнула чётко обозначенные полные губы и на вполне сносном английском языке тихо проговорила:

— Я сразу же узнала Вас, мне Исмаил… — она запнулась.

Фрося поправила:

— Семён…

— Мне мой муж очень много рассказывал про свою любимую маму, и я, как только увидела, тут же узнала Вас. Он говорил, что Вы к нам обязательно приедете, но я не думала, что так быстро. А на английском говорить тоже он меня учил… и детей заставлял много заниматься иностранными языками.

Фрося про себя подумала — её сын очень хорошего о ней мнения. Если бы не Марк, то неизвестно, когда бы она отважилась на этот шаг, — наверное, уже после их прибытия из намеченного турне.

Она не стала пока обращать внимание на то, что Зара, по каким-то своим соображениям, уклончиво не называет её сына настоящим именем. Выпустив из своих рук невестку, оглянулась и увидела, что Фарид, взяв за руку Марка, двинулся в их сторону. Фрося уверенным движением перехватила у внука мужа и протянула мальчику ключи от машины:

— Фаридик, забирай всё, что найдёшь на заднем сиденье, и с помощью ребят тащи в дом.

Фросю поразила убогая обстановка в бунгало. Со всех углов веяло неприкрытой бедностью. Было видно, что родственница, принявшая семью Семёна и имевшая своих четверых детей, сама находилась в затруднительном финансовом положении.

Все присутствующие здесь ребята с жадностью накинулись на привезённые Марком и Фросей сладости, с удовольствием запивая их кока-колой и соками. Матери наперебой, на своём гортанном языке, начали стыдить детей, но Фрося с улыбкой их остановила:

— Ай, не обращайте внимания, пусть они на здоровье лакомятся. Похоже, им пока не часто приходится пробовать популярные американские продукты, вы ведь с ними ещё плохо знакомы.

Фарид подвёл к Фросе девочку-подростка, она была копией своей матери, это была её внучка Фатима, а затем Зара, отобрав у бойкого мальчишки пачку с печеньем, подняла его на руки и поднесла к бабушке:

— Это наш младший сын Антон. Так решил его назвать мой муж в честь своей сестры, погибшей у нас в Афганистане.

У мальчика на удивленье были светлые волосы и голубые сапфирового оттенка глаза. Чертами лица он ошеломляюще походил на свою новоявленную бабушку Фросю. Она забрала с рук невестки малыша, усадила к себе на колени и стала покрывать светлую голову поцелуями, не стесняясь своих неожиданно хлынувших слёз:

— Антошка, Тосик, Антошечка, какой же ты хорошенький, миленький… — наверное, папин любимчик.

Зара, улыбаясь, утвердительно кивала головой.

Марк тем временем достал свой мобильный телефон, и Фрося услышала, как он на хорошем английском языке заказывает ещё четыре билета на вечерний рейс самолёта, которым они собирались вернуться домой. Закончив заказ, он так же на английском обратился к Заре:

— Меня зовут Марк, я являюсь мужем твоей свекрови, следовательно могу смело называться твоим свёкром и дедушкой этих замечательных детей.

Сейчас ты соберёшь ваши вещички и мы полетим в Майами, где находится наш дом, и вы поживёте парочку дней у нас, а там уже мы вместе решим вашу дальнейшую судьбу.

Затем он достал из портмоне свою чековую книжку и попросил Фросю вписать на чеке сумму в пять тысяч долларов, поставил на указанное женой место печать со своей подписью и велел вручить родственнице Зары:

— Примите, пожалуйста, от нас эти скромные деньги. Простите, но мы на подарки не расстарались, не было времени, поэтому купите сами то, что посчитаете для вас нужным в данный момент.

И уже к Заре:

— Дорогая невестка, быстренько собирайтесь с детьми в дорогу, много вещей не берите, только самое необходимое, ведь в машине мало места…

И уже на русском к Фросе:

— Ты меня не осуждаешь?

Фрося осторожно сняла с колен младшего внука, поставила его на пол, взяв в свои ладони руку надёжного друга, благодарно погладила и прошептала на том же русском языке:

— Маричек, ты чудо…

Глава 5

Ошарашенные неожиданным изменением в их судьбе, Зара и дети молча сидели на заднем сиденье и во все глаза смотрели на Фросю и Марка, бурно обсуждавших что-то на непонятном для них языке.

— Марик, а что дальше?

— А дальше — мы поселим их в нашем доме. Две спальни стоят бесхозные на втором этаже, да и мой кабинет на первом можно быстро переоборудовать во временное место для сна кого-нибудь из детей, надо только купить диванчик или кресло-кровать.

— Ты меня не понял, мы ведь через три дня улетаем в Израиль, а они что — останутся здесь одни?

— Фросенька, неужели ты против того, что они поживут без хлопот в хороших условиях, пока мы будем путешествовать, а впоследствии видно будет.

— А потом ведь ты сам наметил в июле приезд Тани с детьми к нам в гости.

— Ну, до этого ещё надо дожить, я не думаю, что мы задержимся в Израиле и Москве больше, чем на три месяца. Приедем и в спокойной обстановке определимся — может, снимем им подходящее жильё, а может, и купим им что-нибудь скромненькое.

— Марик, но мы же их совершенно не знаем, ни их привычек, ни их обычаев, да что я перечисляю, нам ничего о них не известно.

— Фрося, даст бог, ко времени нашего возвращения в Штатах как раз объявится Семён, и он тогда сам будет решать судьбу своей семьи и определит отношения с Таней.

— Ну, нет, Танюха не должна знать о том, что Семён выжил и завёл другую семью, для неё это будет страшнейший удар. Она возненавидит меня всеми фибрами своей души и будет права. Ты только подумай, мало того, что я скрывала долгие годы этот факт, так ещё, выходит, приголубила его вторую семью, и замечу, при её законном браке с Семёном.

— Фросик, я тебя не понимаю, ты что — осуждаешь меня за скоропалительный поступок?

— Нет, не осуждаю, а даже очень благодарна, сама бы я на это никогда не решилась, но я растеряна, ума не приложу, что мы будем делать с заваренной нами кашей?

— Ну, я же тебе сказал, возвратимся где-нибудь в апреле и решим тогда, как правильно поступить. Америка большая, не обязательно им селиться в Майами, можно их определить и в другом городе. Таня погостит месяц и уедет, а они останутся…

— Маричек, миленький, но это ведь подло по отношению к двум этим женщинам.

Мужчина рассмеялся:

— Фросенька, ты ведь знаешь, с моральной стороной у меня всегда было не благополучно, четыре года женат был на одной, а любил и спал с другой.

— Ну и чего хорошего ты достиг, потерял одну, а мог легко потерять другую…

— Всё, Фросик, ты меня доконала, сейчас уже ничего не изменишь, а вернёмся из нашего сказочного турне и отправим восточную жену Семёна куда-нибудь подальше от нас, а пока пусть они понежатся в человеческих условиях.

— Марик, я завтра же поговорю с ней начистоту, ничего ей не утаю про Таню, про его сына и про то, что они летом приезжают к нам в гости, пусть сама решает свою судьбу и наши с ней взаимоотношения.

— Договорились, только будешь это делать не в моём присутствии.

Муж и жена с надутым видом замолчали.

Наступившую тишину вдруг нарушил голос Зары:

— Вы, наверное, теперь жалеете о своём поступке, так ещё не поздно развернуться и отвезти нас обратно.

Первой пришла в себя от слов гордой женщины Фрося:

— Зара, это не обсуждается, но есть много других вопросов, которые необходимо срочно решить, и не только нам с Марком, но и с твоим участием.

Мы с мужем через три дня надолго улетаем в Израиль. Хотим навестить семью Ани, моей погибшей в Афганистане дочери, о которой ты слышала от Семёна, а потом побудем две-три недели в Москве. Вы же всё это время поживёте в нашем доме одни.

Когда вернёмся в Штаты, то сразу же займёмся устройством вашей судьбы. У нас с тобой впереди есть ещё три дня, за этот срок мы должны решить многие ваши серьёзные проблемы.

— Госпожа Фрося, Вы взяли на себя ненужные для вас хлопоты, но я пока вынуждена смириться с вашей опекой. Исмаил… Мой муж перед отправкой в Америку сказал мне: «Если тебя разыщет моя мама, не противодействуй ей, она всегда знает, что делает и всегда находит выход из создавшихся положений».

В каком-то банке должны лежать на моё имя большие деньги, так сказал мой муж, но я не знаю, с чего начать, чтобы стать их владелицей и, надеюсь, Вы мне в этом поможете.

Слова новой невестки несколько смутили Фросю. Оказывается, Сёмка своим волевым усилием сумел оттуда, из Афганистана, навязать на неё заботу о своей семье, а их сегодняшний вояж только ускорил события.

— Зара, я тебе сказала, что у нас до отъезда остаётся очень мало времени. Что успеем, то сделаем, но ты обязана дождаться нас, никуда не дёргаясь с места, и тогда всё устроим для вас, как надо. Ответь мне, пожалуйста, почему ты упорно называешь моего сына чужим для меня именем?

— Я не могу его называть по-другому, он получил это имя, держа святой Коран в руках.

— А я ему дала святое имя, держа только что родившегося малыша на руках, в честь его славного отца, умершего к этому времени от ран, полученных на войне.