— Скажи, тебе было тяжело, хотя бы что-нибудь пообещать Нику? Конечно, свою жизнь устроила, а на меня тебе наплевать. Тебе до одного места, что твой сыночек поломал мне всю жизнь, оставил куковать с тремя детьми, почти без средств к существованию. А тебе только этого и надо было, ты, воспользовавшись моим состоянием, управляла мной словно марионеткой, дёргала за ниточки, а я дурища шла за тобой, как будто сама не могла со всем справиться, мамочка Фрося мне сопельки вытирала.

Она пьяно засмеялась.

— Глянь, великая Ефросинья Станиславовна, не пропала без нянечки, тебе и в твоей паршивой Америке такой жизни не снилось, какой я сегодня живу. Ага, смотришь и обзавидовалась — ты же была крутааая!

Она икнула.

— Ты, по сравнению со мной не крутая была, а убогонькая — ездила на жигулёнке, ковырялась на даче и торговала на толкучке. Ха-ха- ха, торгашка несчастная, тюремная дрянь, продажная шкура!

Фрося резко поднялась из-за стола.

— Закрой рот, дети слушают твою мерзость. Мне не в чем перед тобой оправдываться, как и перед своими детьми и внуками. Иди проспись, может ещё не совсем совесть продала, а завтра тебе будет стыдно за гадкие слова, в которых и на йоту нет правды, а одни искажённые факты, но это пусть останется на твоей совести, нас это уже не касается. Я не задержусь в твоём доме ни на одну минутку и прощаться завтра с тобой не хочу, Лучше бы мы похоронили себя друг для друга, чем впали в временную амнезию. Хоть это и трудно, но я хотела бы тебя забыть навсегда.

— А я тебя уже давно забыла, как и твоего ненаглядного сыночка, пусть он перевернётся в своём гробу или где он там находится.

Фрося вначале побелела, в висках яростно затикал пульс, но на смену смертельной бледности, краска вдруг бурно прилила к лицу.

— Да, я в своё время жутко ошиблась, надо было до конца завершить твой курс лечения у психиатра.

— Заткнись, старая колода, уже одной ногой в могиле, а всё ещё выпендриваешься, что, хочешь показать свой сильный характер и волю?

И вдруг сквозь стиснутые губы прошипела:

— Слышишь, не отпущу я своего сына к тебе, сдыхай там потихоньку в одиночестве.

Некогда обожаемая невестка старалась, как можно больней ударить словами по бывшей любимой свекрови. Пьяные слёзы текли по Таниному искажённому злобой лицу, и Фрося сорвалась.

— Танечка, могу тебя успокоить, я не одинокая — у меня есть муж, а в Майами в моём доме сейчас живёт вторая жена моего Семёна и трое его детей.

Слёзы мгновенно высохли на лице у молодой женщины, хмель куда-то отступил, глаза широко раскрылись, губы мелко задрожали.

— А он где? Он где? А Он где?

От шёпота она перешла на крик:

— Где он ГДЕ?

В зал на крик вбежали дети. Сёмка тут же встал между разъярённой матерью и растерявшейся от своих нечаянно сорвавшихся слов бабушкой:

— Мама, как тебе не стыдно, что ты вытворяешь, мало того, что она наша гостья, так ведь ещё и пожилой человек.

— Гостья? Пожилой человек? А ты знаешь, что её выродок, твой героический папаша все эти годы скрывался от нас и никакого ему не было дела, что у него сыночек подрастает. Он, сволочина, завёл себе другую бабу и нажил с ней ещё троих детей.

— Да, мне бабушка рассказала.

— Ты, знал, ты, знал, ты, знал… мерзкий предатель, ничтожество, я тебе такую Америку устрою, что забудешь, как это слово пишется!

— Вот напугала, исполнится мне восемнадцать лет и без тебя уеду, никогда не останусь рядом с тобой. Я знаю, что ты меня ненавидишь за то, что я похож на своего отца.

Ситуация из скандальной переходила в критическую, которую из всех присутствующих могла разрулить только Фрося, что она незамедлительно и сделала.

— Так, давайте не будем пугать ребёнка дикими криками и сами все успокоимся, никакой трагедии не произошло, две бабы выпустили слегка пар, а Сёмочка очень близко к сердцу взял наш острый спор. Алесик, завези меня, пожалуйста, в гостиницу, завтра днём у меня самолёт, кто захочет, может меня проводить.

И она не оглядываясь пошла в прихожую. Вслед за Фросей на выход потянулись все остальные, включая и Семёна. Взявшись уже за свой чемодан, Фрося оглядела всех одевающихся в прихожей:

— Анжела, останься, пожалуйста, с мамой, нельзя её бросать одну в таком состоянии. Если она будет волноваться, то скажи ей, что Сёмочка будет ночевать со мной в гостинице.

— Правильно бабушка, не надо ему маячить сейчас на глазах у мамы. Прости её бабушка, она не такая плохая, как хочет казаться. Иногда она думает, что можно всеми управлять, не считаясь с чужим мнением.

И, обняв бабушку, прошептала на ухо:

— Только я могу её выдержать и смолчать, мама моего Алесика терпеть не может. До свиданья бабушка, нам тебя здесь здорово не хватает. Вот, Алесик найдёт себе нормальную постоянную работу, и мы обязательно приедем к тебе в гости.

— До свиданья Анжелочка, до свиданья, ты всегда была разумной девочкой, ею и осталась. Мой вам совет, становитесь побыстрей самостоятельными, чтобы потом не упрекать других в собственной нерадивости.

Вначале Алесь довёз Лену и Глеба до дома, где была их съёмная квартира, и Фрося тепло попрощалась с молодой симпатичной парой, пожелав им удачи на выбранном пути. Целуя на прощание Лену, Фрося вложила ей в руки несколько сотенных банкнот американских долларов.

— Бери, моя девочка, пусть эти несколько ничтожных бумажек принесут вам удачу. Леночка мне очень понравился твой парень. Глебушка, берегите друг друга и свою любовь.

Высадив Лену с Глебом, Алесь обратился к Фросе:

— Бабуля, а зачем тебе гостиница, разве ты не хочешь переночевать в своей квартире?

— Алесик, это не моя квартира, а твоя, для меня это уже пепелище, одни только воспоминания, а стрессов на сегодня мне и так хватило сполна… Ты лучше ответь мне на такой вопрос — сколько времени будешь жить на дешёвых халтурах в музыке, быть иждивенцем у Анжелы и мальчишкой на подхвате у тёщи? Пожалей Анжелку, она ведь мечется между двух огней — любовью к матери и к тебе.

— Бабуля, а, что ты мне предложишь идти на стройку, автобус водить или билеты в кассе продавать?

— Ничего я не буду тебе предлагать, сам раскинь мозгами и взвесь, как следует свои возможности, раз от музыки жить не выходит.

— Бабуль, я ведь хороший музыкант и певец, мои мелодии и тексты не хуже, чем у Газманова или Николаева, неужели ты мне не веришь?

— Алесик, что толку от моей веры, надо сделать так, чтобы в тебя поверили известные исполнители или продвинутые продюсеры.

Сёмка присвистнул на заднем сиденье.

— Бабулька, оставайся, с тобой наш Алесь взлетит на пик славы, а не будет на похоронах жмура тянуть и на дешёвых свадьбах лабать.

— Алесик, это правда?

— Конечно, правда.

— А ты, малый, не суйся куда тебя не просят.

— А чего ты, старый возбухаешь, ты, что не видишь, что нашей бабушке можно всё рассказывать, она ведь не стенает, как некоторые, а советы дельные даёт.

— Успокойтесь ребята, какие сейчас я могу давать советы, когда совершенно не знаю вашей жизни. Одно только знаю точно, позорных работ не бывает, бывает позорное качество работы. На свадьбах и похоронах тоже надо кому-то играть, но если ты можешь достичь большего, а не делаешь этого, то это позор.

И тут же без перехода:

— Сёмочка, переночуй, пожалуйста, у Алеся, мне необходимо сегодня вечером побыть одной. Многое надо обдумать, перед тем, как улечу в Штаты. Хотелось бы вернуться домой с ясной головой. А к восьми утра закажу в свой номер завтрак, приходите ребята, будем прощаться.

Глава 30

По стечению обстоятельств Фросе выделили номер, в котором она проживала накануне отъезда в Поставы.

Она нисколько не расстроилась, а более того, это обстоятельство её даже обрадовало, не надо привыкать к новой обстановке.

Только, зайдя в свой номер, поняла, как она страшно устала за последние дни и за всю свою сложную и нервную поездку в Израиль и Москву. Фрося с блаженством погрузилась в джакузи, наполненное горячей водой, куда щедро добавила любимого хвойного экстракта. Пузырьки и струйки воды ласково нежили её кожу, разливаясь истомой по всем органам, а главное, по разгорячённым мыслям и растревоженной душе. Боже мой, как это её сердце выдержало всю ту мерзость, что вылила на её голову Таня. Странно, но не было обиды и злости на бывшую невестку, ставшей ей когда-то, настоящей верной подругой.

Ей самой почему-то до жути было жалко Таню, она не давала себе в этом отчёта, но может быть из бабской не всегда логичной солидарности, сердце заполняла тягучая жалость к невестке.

Да, вся та гадость, пролившаяся на её голову от находившейся в крайне расстроенных чувс твах Тани, жгла ей душу, но почему-то она находила и находила этому гневу оправдания — не сложившаяся семейная жизнь безусловно искалечила Тане, и до того, неустойчивый характер.

Фрося хорошо помнила, прежнюю, такую мягкую, легко ранимую, но нежную и домашнюю девочку, которая в одночасье превратилась в злобную мегеру и в первую очередь, к своим близким.

Она вдруг стала отталкивающим от себя своим поведением и словами монстром, не терпящем по отношению к себе критики, не принимающая возражения и до абсурда уверенная в собственном не погрешимом мнении, не прощающая другим слабостей и непроизвольных ошибок.

Фрося, расслабившаяся в дурманной ванне, почти полностью успокоившись, старательно искала Тане оправдания и какие-то всё же находила.

После страшной вести о смерти Анютки, Фрося словно выключилась на какое-то время из обыденной жизни. Хорошо ещё, что к этому времени все документы на поездку в США, у неё уже были готовы.

Находясь в полной прострации, она и вылетела из Москвы, куда не возвращалась целых десять лет.