Дверь в комнату внука резко распахнулась и туда вбежала не высокая, но стройная девушка, в которой Фрося безошибочно узнала Лену. Боже мой, как она была похожа на свою маму — те же блестящие зелёные глаза, нежный овал лица с высокими скулами, тонкий носик и сочные губы.

— Бабушка, здравствуй! Как ты хорошо выглядишь, будто мы и не расставались с тобой десять лет назад.

— Здравствуй, здравствуй Леночка!

Фрося прижала к своей груди голову девушки.

— Ты, уже совсем взрослая, а расставались мы с тобой, когда ты была ещё не складным подростком.

Лена отстранилась.

— Бабушка, знакомься, это мой Глеб, мы скоро поженимся, ведь летом я оканчиваю университет, собираемся с ним поехать на Дальний Восток, там такие нас ожидают перспективы, ведь наши знания восточных языков сегодня очень востребованы, особенно на наших границах с Японией, Южной Кореей, а главное, с Китаем.

Фрося потрепала по плечу высокого нескладного парня в очках.

— Глебушка, тебе такая болтунья достаётся, не позавидуешь.

— Ну, бабушка, тоже скажешь, болтунья, а я ведь так разошлась, только потому что очень рада тебя видеть такой же красивой и стильной, как ты была раньше.

Свои два слова вставил и парень:

— Ефросинья Станиславовна, мне Лена очень много о вас рассказывала хорошего.

— О, чертовски приятно, оказывается обо мне ещё иногда говорят.

На душе у Фроси стало заметно теплей, в миг исчезли возникшие в предыдущие дни обиды и предубеждения. Они же молодые, где им взять время и терпение, чтобы понапрасну тратить на обидчевых стариков.

В комнате Сёмки становилось всё тесней и многолюдней, потому что туда протиснулись Алесь, Анжела и маленькая Анечка. Фрося взяла на руки девочку, названную в честь её самой большой невосполнимой утраты в жизни.

Естественно, кроме имени в этом миленьком ребёнке не было ничего от её Анютки, но всё равно, было приятно, что на земле есть человек, в которого заложена частичка доброй памяти.

Фрося, находясь в тесном кругу молодёжи, вдруг почувствовала, что она, наконец, оттаивает душой, ей хотелось обнимать и целовать повзрослевших за десять лет разлуки симпатичных молодых людей. Она закидывала молодёжь вопросами о планах на будущее, о том, как им живётся в нынешних новых для страны условиях и в ответах чувствовала, что эти ребята практически уже не помнят прежнюю жизнь в СССР. Оживлённый разговор и смех прервала Таня, вошедшая в комнату, пахнув запахом чересчур сильных духов, в стильном платье, в туфлях на высоких каблуках и обвешанная дорогими украшениями.

— Всё, всё, вы тут, наверное, замучили бабушку бесконечными вопросами и своими глупыми фантазиями, пора уже к столу, если захотите, там можно продолжить обмениваться взглядами и планами на будущее, заодно удовлетворите и моё любопытство, я ведь тоже очень мало, что знаю о них.

Шум мгновенно утих и все присутствующие в маленькой для такого количества людей комнате, потянулись в сторону зала. Сёмка взял бабушку под руку и проследовал с ней вслед за остальными. Внук уселся рядом с Фросей, перед этим услужливо отодвинув ей стул:

— Бабуль ты не против, если я во время обеда буду сидеть рядом с тобой?

— О чём ты говоришь, мне так сегодня повезло, подцепила юного симпатичного кавалера, почту, мой мальчик, за честь.

Услыхав последнюю фразу Фроси, все молодые люди дружно рассмеялись. Тем временем, Таня подвела к американской гостье высокого мужчину, одетого в добротный костюм при галстуке.

— Мама, познакомься с Ником.

Фрося привстала со своего стула и подала руку мужчине, встретившись с ним глазами.

— Ефросинья Станиславовна, очень рад познакомиться, много наслышан о вас, как от Тани, так и несколько лет назад от Владислава Антоновича, с которым мы были долгие годы друзьями и партнёрами по бизнесу.

— Я тоже рада знакомству, только простите меня, к вам так и обращаться господин Ник? Да, ещё вопрос, возможно, Вы, предпочитаете английский язык?

В серых глазах мужчины блеснули сталью настороженные огоньки.

— Прошу прощения, Николай Анатольевич.

Он учтиво наклонил голову.

— Мой родной язык русский, а Ником меня называют друзья.

Понимаю, что пока в их круг вы не входите. Ефросинья Станиславовна, если вы сможете за сегодняшний вечер уделить мне несколько минут внимания, буду вам очень признателен.

Фрося улыбнулась.

— Придётся повторить чуть раннее сказанную мной фразу — почту за честь.

На этот раз слова Фроси не вызвали смеха — молодёжь молча чинно восседала на своих местах, и только маленькая Анечка нарушала строгий порядок, просила дать ей кусочек колбаски.

Фрося обвела взглядом прекрасно сервированный стол с богатыми закусками. Отметила дорогой фарфор, начищенное серебро приборов и переливающиеся искорками хрустальные рюмки, фужеры и бокалы. Посереди стола стояла внушительная батарея из дорогих спиртных напитков. Фрося удивлённо взглянула на Таню. За их спинами расположились две изящные девушки в форменной одежде официанток.

— Мама, я решила, что так будет лучше, нам не придётся отвлекаться от стола и друг от друга, девочки сами со всем хорошо справятся, при этом, профессионально.

Изысканная еда, учтивое обслуживание официанток и спиртное не смогли создать за столом атмосферу всеобщего веселья и непосредственности, все, без исключения, чувствовали себя скованно, чему ещё больше способствовали Таня с её любовником, который ежеминутно поглядывал на свои дорогие часы, отчего невестка заметно нервничала и сыпала колкостями направо и на лево. Фрося попыталась разрядить обстановку:

— Танюша, а твоих знаменитых пирожков не будет? Я так часто про них вспоминаю и все уши Марку прожужжала. Он даже мне советовал попросить у тебя рецепт.

— Мама, не издевайся, я уже забыла, как к духовке подходят, некогда мне заниматься ерундой, вот, стану такой пенсионеркой, как ты, тогда и буду на кухне возиться.

Грубый выпад нервной хозяйки, похоже, отметили все — молодые люди, они опустили свои глаза в тарелки, а сидящий рядом внук, погладил бабушку по руке. Фрося, чтобы снять напряжение засмеялась.

— Ошибаешься Танюха, я и сейчас мало времени провожу на кухне и, если есть возможность отвертеться от неё, то с радостью могу покушать пиццу или зайти в кафе. Ты же знаешь, что я никогда не была хорошим кулинаром, а у тебя был к этому настоящий талант, могу заверить в этом всех присутствующих, кто этого не знал или надёжно забыл.

Глаза всех сидящих за столом с благодарностью смотрели на пожилую женщину, у которой хватило ума и такта пропустить грубую колкость мимо, как, будто не придав ей никакого значения. Расторопные официантки перед десертом стали убирать посуду после горячего блюда, а к Фросе в этот момент подсел Николай Анатольевич.

— Простите Ефросинья Станиславовна, но мне надо вскорости покинуть вашу замечательную компанию, вы могли бы сейчас уделить мне парочку минут внимания.

— Ради бога, но какой у вас интерес может быть к пенсионерке, посмотрите, сколько тут прекрасной молодёжи, а Танечка дорожит каждой вашей минуточкой.

Мужчина недовольно мотнул своей крупной головой.

— Шпильки в свой адрес не принимаю и наши отношения с Татьяной никого не касаются…

И понизив голос:

— Да, я женатый человек и, как вы уже могли догадаться, нас с вашей бывшей невесткой связывают не только партнёрские и дружеские отношения, но разговор сейчас пойдёт не об этом.

Фрося не стала перебивать, внимательно глядя в лицо мужчины, который почему-то не был ей симпатичен.

— Ефросинья Станиславовна, мне Татьяна сообщила, что ваш муж инвестирует крупные суммы денег в экономику нашей страны, что у него есть шикарные связи с нашим министерством и многими олигархами в области торговли и поставки ценного оборудования в разработке полезных ископаемых…

— Николай Анатольевич, вы зря тратите своё драгоценное время на разговор со мной на эту тему. Я в Америке сразу же отошла от всех коммерческих дел, тут Таня совершенно права, живу жизнью добропорядочной пенсионерки. Мой муж, простите меня, очень слаб здоровьем и никакой активной финансовой деятельностью не занимается. Да, наши капиталы вложены в некоторые структуры, связанные с Россией, но дела ведёт наш надёжный деловой партнёр и хороший друг, а мы получаем только дивиденды.

— Ефросинья Станиславовна, так только это нам и надо, чтобы вы связали нас с вашим хорошим деловым партнёром, а тем более, вашим другом, потому что ваши рекомендации откроют для нас широкие перспективы.

Фрося поднялась на ноги, давая понять, что их разговор подходит к концу.

— Николай Анатольевич, я не могу своему деловому партнёру, а тем более, другу, рекомендовать, совершенно незнакомого человека, в надёжности которого у меня нет никакой уверенности.

Во время всего разговора Фроси и её друга, Таня стояла рядом с плотно стиснутыми губами, кидая на свою бывшую свекровь огненные стрелы из по-прежнему красивых зелёных глаз, из которых исчезли любовь и тепло к дорогому некогда человеку. Мужчина несколько раз попеременно зло посмотрел на Фросю и Таню, сухо раскланялся и покинул квартиру.

Глава 29

Таня, проводив своего дорогого гостя, явно раздражённая вернулась в зал.

По ней хорошо было видно, что она буквально кипела от ярости, гнев был готов вырваться наружу огнедышащей лавой в любую секунду и все, сидящие за столом, в предчувствии словесного взрыва как-то непроизвольно съёжились. Таня в полной тишине налила себе почти полный бокал водки и в несколько глотков его осушила, запила шипучей минеральной водой и мрачно уставилась в тарелку. Молодёжь, стараясь быть незаметной, вылезла из-за стола и без шума удалилась в комнату, которую до сих пор называли детской, где теперь полновластным хозяином был Сёмка. За столом остались сидеть только двое — Фрося и Таня, расположившиеся по разные стороны бывшего пиршества. Официантки быстро заканчивали убирать посуду и вскоре скрылись на кухне. Фрося понимала, серьёзного разговора им не миновать, хотя особого толку в нём не видела — ей не в чем было оправдываться перед невесткой, она была уверена в правильности своих решительных действий, не способствующих партнёрству с протеже Тани. Нет, не пойдёт она на встречу в бизнесе Таниному любовнику, даже из горячих родственных побуждений. Тут же поймала себя на мысли — а родственных чувств то и нет, при этом, уже с двух сторон. Тревожное молчание затягивалось, насыщая атмосферу в комнате звоном натянутых нервов. Наконец, Таня подняла голову и посмотрела тяжёлым мутным взглядом на Фросю: