Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 6

— Влад, ты мне рассказываешь такие страсти, а я большую часть времени сижу на даче, ничего не знаю, не вижу и не чувствую, правда сезон уже заканчивается, скоро вернусь в город и тогда, возможно, окунусь во всю эту хренотень.

Бывший зэк блеснул золотом зубов:

— А, что ты, хотела, чтобы по Москве в открытую ходили со шмайсерами в руках, ребята стараются не показываться на глаза, всё же ментовка пока при власти, хотя и там продажных нашему брату становится всё больше и больше. Скажи, ты, давно по базарам не ходила, хотя у меня такое чувство, что скоро на каждой улице будет рынок, но я не об этом — глянь, сколько там развелось кавказцев и все при понятиях, а этих узкоглазеньких столько со своими зажигалками, часами и другой мелкой хренью. Всё, Ефросинья Станиславовна, страна превратилась в огромный базар, а мы на нём не должны быть покупателями, надо в продавцы метить.

— Владислав Антонович, а тебе не кажется, что мы с тобой уже староваты для этого?

— Кажется, ещё, как кажется, но поэтому мы не должны становиться простыми продавцами, а в заведующие вылезать, а то и в министры торговли.

На этом они, доброжелательно улыбаясь друг другу, расстались. Фрося поехала к Карпеке, не стала их общение превращать в ничего не значащий телефонный разговор, ей хотелось наяву увидеть друга Валеру и поговорить с ним по душам.

Почти полтора месяца Фрося не видела Карпеку, за всё это время только несколько раз, они коротко поболтали по телефону. Валера вроде бы не пил, но в его голосе слышалась подавленность, но ей тогда нечем было его обнадёжить и порадовать. Сейчас она везла ему предложение от Влада, возглавить контроль над одним из новых, открывающихся в Москве рынков. Двери открыла Галка:

— А, Фрося, привет! Валерки нет, поехал к своему знакомому машину подчинить, стучит у него что-то там в моторе.

Выглядела подруга Валеры, прямо сказать, неважно — тени легли под глазами, кожа на лице некогда пышущей здоровьем и силой женщины, явственно повисла на щеках и шее, и была она какого-то нездорового землистого цвета, не свойственного для летнего периода. Симпатичная с лица и тела женщина обрюзгла и заметно потолстела.

— Машина — это ерунда, главное, чтобы его мотор в груди стучал ровно.

Галина не поддержала шутку Фроси.

— Тебе, смешно, а нам не до смеха — сейчас за машину отдаст кучу денег, а поступлений новых нет, а на унитаз всё больше и больше уходит и так недостающих средств. К чему это мы катимся, чтобы в Москве кусок нормального мяса в магазине было не найти, а на рынке бабки совсем ошалели, цены ломят, будто их коровы не траву жрут, а золото…

Фрося прервала стенания и нудёж Галки:

— Галь, скажи мне пока его тут нет, как Валера себя чувствует и не начал ли он случайно опять закладывать?

— Нормально он себя чувствует, пить, как раньше не пьёт, но иногда вечерком сообразим с ним бутылочку, так от этого только польза, хоть на время душа оттаивает.

— Ну, если у вас есть здоровье пить, так и, наверное, найдутся силы работать?

— Ах, какая ты, умная, можно подумать не знаешь какая вокруг обстановка, что на завод или фабрику идти, так за те гроши, что там платят не больно нажируешь.

Фросе был крайне неприятен этот разговор, как и та, с кем она его вела, но хотелось дождаться Валеру, и она до поры до времени набралась терпения.

— Галь, а что это я о твоей дочке давно ничего не слышала?

— А, что ты, можешь услышать, если я сама ничего не знаю, как уехала год назад через Польшу куда-то в Европу, так ни одной весточки и не было. Тут бабы какие-то страсти рассказывают, но душа отказывается верить…

— Ты, о чём?

— Что там, в той Европе, наших девок завлекают в бордели, подсаживают на наркоту и продают для постельных утех богатеям, короче, превращают в проституток.

— Галя, она ведь в институте училась…

— А теперь она уже видимо учёная, чтобы ноги раздвигать университеты заканчивать не надо.

— И ты, так легко об этом говоришь?

— А, что, мне задавиться?

— А, где твоя внучка, что-то в вашей квартире следов её не видно?

— Не хватало нам ещё этот хомут на себя натянуть, у бабки она, у мамы моей воспитывается…

Слава богу, в квартиру шумно вошёл Валера, стуча своей неизменной палочкой.

— Ба, кто у нас в гостях, сто лет с тобой Фросенька не виделись. Галочка, давай хоть чайком побалуемся, нашу гостю на большее вряд ли расколешь.

Карпека не в пример своей подруге выглядел не плохо, хотя чувствовалась в нём наигранная бравада.

— Валера, я пришла по делу, мне твой бывший арендатор предложил для тебя работу — на Кутузовском открывается новый рынок, им нужен доверенный человек, следить там за порядком. О деталях не спрашивай, выяснишь у Влада Антоновича…

— Фроська, не смеши, мне-то, с моей ногой и сердцем уследить за бандитами всех мастей? Я тебе так скажу, с ними ещё можно сговориться и поладить, если у них пахан толковый, а, как быть с этими кавказцами, среднеазиатами и прочими китайцами… нет, подруга, эта современная кухня не по мне. Вот, если хочешь помочь другу, дай ещё пол штуки зелёных, через какое-то время начнём помесячно с Галкой тебе отдавать по стольнику.

— Валера, в рублях пойдёт, мы с Танюхой недавно продали её «Волгу»…

— Фроська, а почему ты не спрашиваешь на что нам нужны деньги?

— Захочешь, сам скажешь, а соврёшь, проверять не стану, ведь сам знаешь, какие дружеские чувства я к тебе питаю, да, и Марк просил не бросать тебя в беде.

— Ну, если Марк просил, то это уже хорошая новость, может скоро в Штаты чухнешь?

— Может и чухну. Ты спроси у своей Галки, как я умею ловко мужиками манипулировать, она меня давно уже раскусила.

Жена Валеры резко отвернулась, чтобы не наговорить Фросе всё то, что она о ней думает, очень уж они зависели от её помощи.

— Фрось, зря ты лезешь в бутылку, ну мало ли, что можно наговорить в сердцах, собака лает — ветер носит.

Фрося поднялась на ноги.

— Когда вам нужны деньги, я завезу?

Валера не стал реагировать на категоричный тон подруги.

— И всё же я тебе расскажу о наших планах — мне дают партию отечественной обуви под реализацию, на это пойдёт двести баксов, а на остальные зелёные, Галка подкупит подходящий товар и сгоняет в Польшу, а там закупит то, что у нас идёт со свистом…

— И, что, будешь стоять на базаре с этим барахлом?

— Да, будем стоять с Галчонком, а, что ты мне предложишь другое… хотя, прости, только что предлагала, возглавить этот базар. Нет, Фросенька, надо искать по Сеньке шапку.

Фрося возвращалась от друга в свою квартиру не в самом лучшем расположении духа, царившая в стране и вокруг обстановка всеобщего хаоса её жутко раздражала. она не столько волновалась за Валеру с Галкой, чего им, взрослые самостоятельные люди, что сготовят, то и скушают. Беспокоилась она за Таню и её деток.

Возвращаясь от Валеры, прежде, чем подняться на лифте в свою квартиру, Фрося заглянула в почтовый ящик и, к своей радости, обнаружила там конверт — это был гостевой вызов в Америку. Зайдя в дом, тут же позвонила невестке, чтобы поделиться своей радостью. Та, не выказывая эмоций и без комментариев выслушала новость Фроси и только спросила:

— И, когда ты, собираешься ехать?

— Не знаю ещё, оформление документов займёт определённое время, а пока буду заниматься этой тягомотиной, хочу найти тебе подходящее дело.

— Мама Фрося, ты ведь знаешь, что, кроме того, что умею шить, я ни к чему не приспособлена.

— А я и не собираюсь предложить тебе, возглавить учёный совет в МГУ, речь сейчас и пойдёт о шитье.

— Но, я ведь и так шью, только заказы стали все копеечными — перешить, перелицевать, подкоротить…

— Знаю, поэтому и хочу предложить тебе взлететь повыше.

— Стать директором швейной фабрики?

— Танюха, не язви, а слушай внимательно. У тебя ведь золотые руки и светлая голова, а характер такой, что и я уже под ним гнусь.

— Прости меня мамочка за всё, сама понимаю, что бываю не сносной, но ничего не могу с собой поделать, плохо у меня на душе.

— Танюха, я давно уже не живу обидой и виной, ими жизнь не украсишь, а себя доконаешь. Не будем больше никогда возвращаться в тот наш с тобой неприятный разговор, тем более, нет у меня уверенности в правильности своих поступков в последнее время, руководствуюсь только одной, не подводившей меня раннее, интуицией.

— Ах, мама Фрося, мне бы твою душевную силу и настойчивость, ведь ты в основном права, а я превращаюсь в мокрую курицу, если уже не превратилась. Анжелка мне вчера говорит — мама, ты вечно ходишь с кислым лицом, а я пожила рядом полтора месяца с тётей Викой, если бы ты только знала, что ей пришлось пережить, а какая она весёлая и энергичная, какие картины рисует и, как, не смотря на костыли, за огородом и садом ухаживает.

— Танюха, ты хорошую дочь воспитала, серьёзную не по годам и не разбалованную, она будет тебе отличной помощницей, пока я буду утрясать свои американские дела.

— Мама Фрося, к чему ты клонишь?

— К тому, с чего начала наш сегодняшний разговор. Да, именно, к тому…Таня только не перебивай, я решила, что нам вполне под силу и средствам открыть салон свадебных и выходных нарядов. Ты наберёшь несколько способных девочек после швейного училища, которые будут у тебя работать на подхвате, а тебе опыта и мастерства не занимать, останется только научиться руководить коллективом. А я, пока ещё не уехав в Америку, с помощью Влада Антоновича найду для этого салона подходящее помещение в центре города, мы с тобой его приведём в надлежащий вид, чтобы наш салон в какой-то мере соответствовал международным стандартам…