— Фросик, милый мой, Фросик, об этом я только мог мечтать, конечно же, да, и, конечно же, с большим удовольствием.

Они на лифте поднялись на этаж, где находился номер Марка. По заискивающей улыбке коридорной администраторши Фрося догадалась, что та предупреждена о гостье американского постояльца. Марк открыл перед женщиной дверь, и они очутились в апартаментах, состоящих из двух комнат. Мужчина снял с Фроси шубу, аккуратно определил её на вешалку и убрал в шкаф. Марк по-прежнему был учтив и педантичен в своих действиях. Мягко, взяв за плечи гостью, подвёл к креслу и бережно усадил, сам же подошёл к телефону и отменил ужин в ресторане, перезаказав его в номер и только после этого уселся в кресло, напротив. Не спеша, изучающе оглядели друг друга снизу до верху и, наконец, встретились глазами.

— Что Марик, разочаровала?

— Нет, Фросенька, не подходящее слово ты подобрала для определения нынешнего момента. Я безумно рад, что снова нахожусь в непосредственной близости от тебя. Не скрою, время свершило своё разрушительное дело, но это касается не только тебя и меня, а всего окружающего. Вроде Москва стоит на том же месте, но уже другая, как и люди в ней. Сегодня днём немного помотался по городу, встретился с некоторыми старыми знакомыми…

— И, кое-что разнюхал про меня?

— Фросик, в мои задачи не входит шпионская деятельность и я, как ты выразилась, ничего не разнюхивал специально, хотя Аня, бывшая подруга Феди, попыталась скинуть мне поток информации о тебе…

— Ну, раз ты с ней встречался, то я полностью успокоилась, не надо будет, каким-то образом, отнекиваться, обходить острые углы и замалчивать какие-то этапы из пятнадцати лет нашей разлуки.

— Фросик, чего ты язвишь, разве я выдвигал тебе претензии и в чём-то обвинял? Я могу только сожалеть о безвозвратно потерянном времени и тихонько ревновать.

Начавшийся разговор между двумя некогда близкими людьми принял совсем не тот характер, на который каждый из них рассчитывал. Оба это хорошо понимали, но не могли резко развернуться на сто восемьдесят градусов. Ситуацию спасла, постучавшая в дверь официантка, доставившая в номер на сервировочном столике закуски и напитки. Стройная длинноногая блондинка в коротенькой форменной юбочке и в кофточке с глубоким вырезом и логотипом гостиницы, с обворожительной улыбкой, закружилась возле Марка. Тот не реагировал на призывные взгляды соблазнительницы, учтиво поблагодарил, вручил щедрые чаевые и вежливо выставил из номера.

— Маричек, а не будь здесь меня, у тебя бы была сто процентная возможность, заполучить в постель эту сладкую конфеточку.

— Фросик, я в этом и не сомневался, как и ты, не хочу тебя смущать, а, тем более, разозлить, но я предпочёл бы, нынешнюю ночь провести в постели с тобой, а купить длинные ножки и наигранную страсть юной стяжательницы, можно было и в былые годы, а сейчас и подавно, в этом я уже убедился.

— Что, уже успел вкусить радость обладания молодой плотью?

Фрося и сама не ожидала от себя, что может выказать явную ревность к Марку.

— О, прости, я неказисто выразился, конечно же, нет, но предложения следуют одно за другим, а Аня показала такие чудеса соблазнения, что я расстроился за Федю, с какой стервой он долгие годы делил все радости жизни, поднимая эту женщину на высоты, каких она никак не заслуживала.

— И, конечно же, она готова была бросить всё и улететь с тобой в Штаты?

— Фросик, а ну её ко всем чертям! Мы сейчас с тобой выпьем по маленькой за нашу чудесную встречу и поговорим без колкостей и сарказма, ты мне расскажешь о том, что посчитаешь нужным, а я тебе то, чем ты заинтересуешься.

Мужчина уверенным движением взял в руки бутылку армянского коньяка.

— Маричек, я предпочла бы водку.

Невозможно передать то удивление, что отразилось на лице бывшего любовника, с которым когда-то армянский коньяк был их фирменным напитком. Он не стал заострять на этом внимание, отставил в сторону бутылку с коньяком и достал из холодильника водку «Кристалл».

— Такая пойдёт?

— Любая пойдёт, у меня есть подружка Настя, с которой я познакомилась в тюрьме, так она гонит самогоночку, так меня и от неё не тошнит.

— Ну вот, ты и начала потихоньку рассказывать о себе.

Марк улыбаясь, наполнял рюмки.

— Между прочим, в Штатах я тоже при случае употребляю русскую водочку, но подобные случаи у меня бывают крайне редкими, в пьяном виде на высоты бизнеса не взберёшься.

— Маричек, а ты уже на той высоте, с которой больно падать?

— Нее совсем, но на пути, но хватит пока об этом. Давай, моя несравненная женщина, выпьем за нашу встречу и без всяких комментариев.

Фрося подняла свою водку и долгим взглядом остановилась на лице, седевшего напротив, с поднятой рюмкой по-прежнему симпатичного ей мужчины.

— Давай Марик, давай, меня тоже радует наша встреча.

И она протянула свою рюмку навстречу новому в её судьбе.

Глава 26

Выпив рюмку водки, Фрося вдруг почувствовала страшный аппетит, ведь в течение всего дня, думая о предстоящей встрече с Марком, почти не прикасалась к еде, даже излюбленные пирожки, в этот раз не соблазнили её своей хрустящей прелестью на морозе. Она подняла от тарелки лицо и встретилась с улыбкой мужчины.

— Марик, ты не думай, я не голодаю, просто сегодня не получилось, как следует пообедать.

— Фросик, не смеши, я об этом даже подумать не мог, ведь по твоим рассказам, ты и в войну, и после неё не голодала, просто я зачарован тобой, только ты так умеешь принимать пищу, вызывая аппетит у окружающих.

— Тогда, почему сам не закусываешь?

— Фросик, я кушаю, ещё, как кушаю и не могу наесться, я ем тебя взглядом.

Фрося промокнула губы салфеткой, откинулась в кресле и вдруг, неожиданно, для самой себя, попросила:

— Маричек, поцелуй меня.

Испугавшись, своих откровенных слов, закрыла лицо руками и засмеялась.

— Я, как та Аня, будто бы соблазняю тебя.

Прошло несколько секунд, пальцы мужчины оторвали её ладони от лица, и он покрыл их поцелуями. Он стоял перед ней на коленях, плечи чуть вздрагивали, она почувствовала, на своих прижатых к его глазам ладонях влагу, Марк плакал. Фрося смотрела с нежностью сверху на седые вьющиеся волосы, поредевшие на макушке и, опять неожиданно для себя, склонившись, поцеловала их. В течение всего сегодняшнего дня, она неотвязно возвращалась в мыслях к Марку, к предстоящей встрече, но так и не смогла выработать линию своего поведения с некогда покорившем её блестящем, уверенным в себе и в своих поступках мужчине, с которым провела четыре незабываемых года. Всё, что хочешь могла предположить, но только не слёзы. Фрося мягко высвободила из его рук свои ладони, прижала его голову к своим коленям и стала нежно поглаживать по волосам.

— Маричек, Маричек, а у меня уже почти не осталось слёз, все выплакала, по моему Сёмочке. Зачем ты, вернулся и рвёшь сердце себе и мне, хотя оно у меня почти пустое. Все мои мужчины, включая тебя и последнего моего любовника, о котором тебе рассказала Аня, выбрали из меня любовные токи, одаривая редкими встречами. Я не буду обманывать тебя и себя, мне очень и очень приятно опять встретиться с тобой, в памяти живо предстало всё, что было хорошего между нами, но разве у нас есть совместное будущее, разве у нас остались силы для любви и построения каких-то особых долгосрочных отношений, мы ведь уже не знаем настоящих сегодняшних себя для друг друга. Мне стыдно признаться, но я тебя стесняюсь, ты для меня стал чужим мужчиной.

Марк поднял голову, на высоком в залысинах лбу чётко обозначились морщины, сеточки мелких бежали от глаз к вискам, от носа к подбородку пролегли глубокие скорбные впадины.

— Что Фросенька, постарел, такой мужчина уже тебе не мил?

— Хочешь удивлю?

— Хочу, ты, всё время меня удивляла, и хоть не всегда я от этого был счастлив, но готов к сюрпризу.

— Маричек, такой нежный, ранимый и слегка постаревший ты по-прежнему мне симпатичен, а если учесть, что за эти долгие годы разлуки, время и меня не пощадило, то на наш внешний вид уже можно особо не обращать внимания. В любом случае, ты сделаешь сегодня попытку увлечь меня в постель, давай я опережу тебя и предложу приготовить кровать, а я освежусь и приду, только не включай свет, чтобы мы быстрей смогли преодолеть смущение при виде наших оголённых тел.

Марк поднялся с колен и за руки поднял Фросю из кресла, затем, сжав крепко её плечи, потянулся к ней, и она не отклонилась, а чуть раскрыла свои губы для поцелуя. Через несколько секунд они оторвались друг от друга, порывисто дыша.

— Маричек, пока мы ещё не в постели, хочу тебе признаться, что шесть лет назад, когда я расставалась с моим любовником, решила для себя, что это последняя моя любовь и до сегодняшнего дня так оно и было, но я не изменяю своему слову, ты не новое моё увлечение, а предпоследняя возродившаяся любовь.

Она не дала ничего ответить мужчине, а чуть отпихнула его и, смеясь, ускользнула в ванную. Медленно раздеваясь, смотрела в зеркало и поймала себя на том, что невольно улыбается — вот дурочка, сама лезу к мужику в постель и в мои то годы, но почему так не хочется перечить этому наваждению, почему так хочется погрузиться в так часто виденный за прошедшие пятнадцать лет глубокий и эротический сон. После душа, завернувшись в полотенце, проскользнула в спальню и в свете одного горящего бра, разглядела лежащего под одеялом мужчину, который не сводил с неё глаз.

— Маричек, а ведь я в последний момент оставила в своей прихожей пакет со сменным нижним бельём, ночнушкой и зубной щёткой, решив, что всё же не буду оставаться у тебя на ночь.

— Ночь большая, мы ещё успеем за всем этим съездить, а пока ныряй ко мне.

— Подвинься, я не собираюсь ложиться на холодную половину постели.