— Валерочка, передай ей мои поздравления и самые наилучшие пожелания, пусть у вас сбудется всё, чего вы сами себе желаете, а главное, будьте здоровы.

Положив трубку, Фрося покачала головой: Эх, Валера, Валера, не бережёшь ты себя, какой блестящий был мужик, а во что превращаешься. Набрала номер телефона Насти.

— Госпадарушка моя, огромное спасибо! Как я рада, что ты вспомнила про меня, я ведь этого от тебя уже не заслуживаю.

— Брось ты Настька, твои заслуги мне до гробовой доски не забыть, но не будем об этом, лучше скажи, как ты поживаешь.

— Поживаю, подружка моя, поживаю, кочегарю вовсю свою водочку и на жизнь хватает. Митька мой пить почти бросил, язва его жрёт проклятая, всё за живот держится, первача выпьет пятьдесят граммиков, его и отпустит, тогда что-нибудь по хозяйству делает, а Санька мой и глазу не кажет, нет у них мира с батяней.

— А ты, как моя хорошая живёшь, что слышно про твоего мальчика?

— Пока Настенька, ничего, но моя Анютка отправляется в те места, постарается обнаружить его следы, а со мной сейчас живёт мой внук из Питера, сын Андрея.

— Ну, дай бог, в Новом Году дождёшься сыночка, а с внуком тебе сейчас не скучно. Будь счастлива подружка.

И этот разговор не принёс Фросе желаемого удовлетворения, не получится им дружить, как раньше, между ними оказался Митька вместе со своей язвой. Позвонила Нине в Поставы, выслушала от неё кучу жалоб на Стаса и взрослых детей, но она не стала долго слушать плаксивые нотки невестки и, сославшись на неотложные дела, прервала разговор. Тьфу ты, даже про Олю не спросила, надоела со своим нытьём хуже горькой редьки. Только успела приготовиться принять ванну, как зазвонил телефон, и она услышала голос, который тоже ей большого удовольствия не доставил:

— Ефросинья Станиславовна, с Новым Годом! Как вы там, мой Алесь ещё не довёл Вас до белого каления, не сплавили его уже от себя в общежитие?

— И тебя Анастасия, с Новым Годом! Хочу тебя, заверить, что мы с ним очень даже хорошо ладим, ни до чего он меня не довёл, никуда я его не сплавила и не собираюсь, учится он отлично и вроде скоро примут его в какую-то группу гитаристом и солистом.

— Ну, последнее меня совершенно не интересует.

— А, что тебя, интересует?

— Об этом я бы хотела сама с ним поговорить.

— К сожалению, не получится, его нет дома, но твои поздравления передам за праздничным столом, мы все собираемся у жены моего Сёмы.

— Хм, вы с ней поддерживаете отношения, странно, я бы…

— Меня не интересует, как ты бы, будь здорова.

Фу, мегера поганая! И с этими мыслями Фрося отправилась в ванную. Погрузившись в блаженную горячую воду, она слышала постоянные телефонные звонки, но ничего странного в этом не было, так всегда накануне Нового Года. Выйдя намытая и посвежевшая, тут же поймала звонок, а с ним старшего сына.

— Мама, с Новым Годом! Как ты там, будешь праздник одна встречать?

— Нет, сынок, мы у Тани собираемся, ведь у меня сейчас живёт сын Андрея и мы с Алесиком и её детками усядемся за праздничным столом и под куранты встретим Новый Год.

— Ну, и хорошо, рад, что не будешь скучать и плакать.

— Стасенька, звонила наша Анютка, ты даже представить не можешь, а ведь она могла вместе с нами быть за праздничным столом…

— А, что ей помешало?

— Она отказалась от поездки в Москву, а сама отправилась вместе с миссией Красного Креста в те места, где находится наш Сёмка.

— Мама, если он жив, она его найдёт. Я знаю из достоверных источников, что ещё до сих пор несколько наших ребят находятся там или в рабстве, или приняли их веру и остались, женившись на местных девушках, наша страна продолжает поиски своих солдат.

— Стасик, я передала Анютке от тебя привет, она от радости даже заплакала и сказала, что зла на тебя не таит.

— Ну, и хорошо, может скоро свидимся.

После разговора со старшим сыном настроение значительно улучшилось. Кто его знает, может она и сама немного виновата в том, что на протяжении стольких лет не могли они найти с ним общий язык, хотя, скорей всего, нет, Стасик в последнее время изменился и, безусловно, в лучшую сторону. Взглянула на часы, о том, чтобы парочку часов поспать речи уже не может идти, стрелки неумолимо подбирались к восьми. По старой привычке возле духовки подсушила волосы и стала одеваться к выходу из дому. Особые наряды ни к чему, не в ресторан идёт, но хотелось выглядеть на должном уровне, всё же один из любимейших праздников и близкие люди, как всегда будут смотреть на неё с особым пристрастием. В памяти невольно всплыл Новый Год пятьдесят седьмого в далёком сибирском посёлке Таёжный, после празднования, которого она попала в нежные объятия Семёна, отца младшего сына. Ну, кто бы мог подумать, ведь у неё в жизни после Сёмки были таких два замечательных мужчины Марк и Олег, а вспомнила почему-то сейчас, промелькнувшего яркой молнией любовника, при воспоминании о котором, сердце то томно замирает, то несётся, отдаваясь гулкими ударами в груди. Критически осмотрела себя в зеркале — фигура в одежде ещё выглядит не плохо, лишние парочку килограмм уже давно не пугают, лицо не претерпело заметных изменений за последние пять лет, шея, конечно, подкачала, но её то можно и не показывать, особенно зимой, вот глаза… глаза потухли, прежний сапфировый блеск пропал, на неё из зеркала смотрели два тёмно-синих озерца предзакатной порой. Тряхнула головой, отгоняя наваждения, достала из тумбочки голубую ленточку и по старой привычке уверенно вплела её в свои по-прежнему пушистые, хоть и подкрашенные волосы. Сложила в пакет заранее прикупленные подарки к Новому Году для своих близких, подушилась, подкрасила губы и вышла в прихожую. Когда она была уже в одном сапоге, раздался, прозвучавший очень громко, длинный звонок в двери. Фрося от неожиданности выронила из рук второй сапог и двумя ладонями зажала, готовое выпрыгнуть из груди сердце.

Глава 21

Через несколько секунд раздался новый длинный звонок в двери. Фрося пришла в себя — кто это может быть? Она прильнула к дверному глазку, но, похоже, гость прикрыл его ладонью.

— Кто там?

— Фросик, это я.

Сомнений не было, за дверью стоял Марк. Непослушными руками Фрося отвернула собачку замка и распахнула дверь. На неё пахнуло холодом подъезда и горячим дыханием некогда любимого человека. Она стояла напротив мужчины в элегантном пальто, сжимающим в руке меховую шапку и широко улыбающимся ей на встречу.

— Маричек, ты откуда?

— Фросик, может быть впустишь меня в дом или вход сюда мне уже запрещён?

Фрося отодвинулась, давая проход, чтобы Марк мог пройти в квартиру. Он продвинулся мимо неё, а она медленно прикрыла дверь и прислонилась к ней лбом, не находя в себе моральных сил повернуться. Наконец, почувствовала на своих плечах руки мужчины, который мягко, но уверенно развернул её к нему лицом.

— Фросичек, ты даже не хочешь посмотреть на меня, а я ведь так долго и отчаянно ждал этой встречи…

Фрося стояла, безвольно опустив руки, и смотрела на свои ноги, нелепо выглядевшие в одном сапоге и в домашнем тапочке.

— Фросенька, ты не рада… а я так надеялся на твою радость при нашей встрече после такой долгой разлуки.

Фрося подняла лицо и взглянула прямо в глаза Марку. Улыбка моментально сошла с его губ, он взял в ладони лицо женщины и вгляделся в печаль её зрачков.

— Фросенька, что с тобой, откуда такая скорбь в твоих глазах?

Последние слова Марка будто бы сломали запруду, она упала к нему на грудь и зарыдала.

— Маричек, мой Сёмка пропал в Афганистане…

Повисла гробовая тишина. Мужчина не отпускал из своих объятий Фросю, нежно гладя её по волосам, вдыхая аромат крепких духов, принимая на себя дрожь, сотрясающегося в плаче когда-то такого опьяняющего своей податливостью и страстью тела. Пригретая и обласканная руками мужчины, Фрося постепенно стала успокаиваться и неожиданно для себя поняла, что она не хочет выбираться из этих объятий, от этих рук и нового запаха, идущего от прежде безумно обожаемого Марка. Волевым усилием она ладонями упёрлась в грудь мужчины и отодвинула его от себя.

— Когда ты приехал?

— Фросичек, я прилетел сегодня утром и весь день пытался до тебя дозвониться, но то никого не было, то было занято, и я на свой страх и риск решил всё же подъехать к тебе, ведь до Валеры я тоже не дозвонился, а его прежняя мымра не пожелала дать его координаты.

— Валера сейчас живёт вместе с Галкой, они построили себе квартиру по проекту МЖК…

— Фросенька, я ведь не знаю, что это такое, да, и мне это уже не к чему, есть у них жильё и слава богу. Ты куда-то собиралась уходить и, возможно, спешишь?

— Да, мы встречаем Новый Год вместе с женой и детьми моего Сёмы.

— Ты, не хочешь пригласить меня вместе с вами отпраздновать наступление Нового Года?

— Маричек, это ни к чему, нужно будет долго объяснять Тане и её детям кто ты такой, а там ещё будет мой взрослый внук Алесь, сын Андрея.

— Ясно, может ты и права. Меня возле твоего подъезда ждёт такси, ведь я не был уверен, что застану тебя дома. Хочешь подвезу?

— Спасибо Маричек, я ведь, благодаря тебе, по-прежнему за рулём своей машины.

— Фросик, а когда мы сможем с тобой встретиться и наговориться всласть?

— А ты, надолго в Москву и, где намеревался встречать Новый Год?

— Нда, разговариваем, как деловые партнёры, но, что поделаешь, между нами лежит огромное временное пространство, заполненное другими людьми и реалиями жизни.

Фрося неожиданно рассмеялась.

— А зубы заговаривать бабам ты не разучился, а вон, уже седой, как лунь.

— Фросенька, мне ведь уже шестьдесят шесть лет, а жизнь не всегда меня только баловала.