— Вот-вот, рассказывай быстренько, как Вика, что слышно у тебя с переездом и поездкой к Касьяну?

— Ну, если ты настаиваешь, то свалю на твою голову все свои неурядицы, хотя самому от этого не станет легче, а тебя нагружу, а тебе и без меня сейчас не сладко.

— Олеженька, хватит меня мытарить, рассказывай ты уже, что у тебя происходит.

— Ладно, зная хорошо тебя, понимаю, что всё равно уже не отвяжешься, а, чтобы не сваливать на твою голову свои тяготы жизни, нужно просто нажать отбой и прекратить наш разговор, но я этого совсем не хочу.

— Уф, Олежка, ты меня достал своим нытьём, если сейчас не начнёшь рассказывать, я лопну от злости и высокого давления. Надеюсь, ты этого не хочешь?

Фрося услышала в трубке телефона тяжёлый вздох мужчины.

— Вика не выбирается из простуд, совсем увяла, замкнулась, перестала разговаривать и почти утратила всю подвижность, которую достигла ранее.

Фрося не выдержала:

— Олежка, так, что ты сидишь, срочно поезжай в Кобеляки.

— Какие Кобеляки, если она с уколов антибиотиков не слазит?

— Олежка, а кто ей все процедуры проводит? Ведь тут, уже не просто сиделка нужна, а профессиональная медсестра.

— Нет у неё уже сиделок, а медсестра приходит по первому моему зову, она в нашем доме живёт.

— А, когда ты на работе, кто рядом с ней находится?

— Фросенька, я ушёл окончательно с работы, одно дело два-три полёта в неделю, а то и реже, а на новой приходилось вылетать каждый день и никакого нормированного времени, а этого я себе позволить не мог и, поэтому подал в отставку, которую руководство должно было удовлетворить, в связи с названной мной причиной.

— И ты, теперь сидишь рядом с Викой, выполняя все обязанности сиделки?

— Именно так.

— А, что слышно с обменом?

— Практически ничего, есть несколько вариантов, но я же не могу их проверить в силу того, что абсолютно скован сложившимися обстоятельствами, а точнее, состоянием здоровья Вики.

— Олежка, но надо же что-то делать, своим сидением рядом с Викой, ты ей особо не поможешь.

— Фросенька, поэтому я и не хотел взваливать на тебя весь груз неприятностей, свалившихся на меня.

Рад, что ты мне позвонила, что услышал твой милый моему слуху голос, а теперь прости, мне надо идти к Вике — помыть, перестелить постель, да и мало ли чего требуется ещё сделать.

До свидания, не бери в голову мои проблемы, лучше подумай о себе и своём здоровье.

Целую, звони.

И в трубке раздались гудки отбоя.

Фрося со злостью бросила трубку на рычаг — ну, разве моё сердце не вещун, чувствовала, что у него не всё ладно, а там вообще, всё не ладно.

А я тут нюни распустила, сон потеряла несчастная, а там вопрос жизни и смерти решается.

Вдруг она застыла на месте и глубоко задумалась, затем, махнула головой и вновь взяла в руки трубку телефона:

— Валерочка, я к тебе по срочному делу…

Нет, нет, жить буду, капельки от нервов приписали, таблеточки от бессонницы, бюллетень даже не предлагали, да, и к чему он мне, когда я хочу, чтобы ты мне дал отпуск на свой счёт и на неопределённый срок…

Валера, если тебя это не устраивает, то могу совсем уволиться, ведь я уже бабка пенсионного возраста.

На другом конце провода стенал заведующий:

— Фросенька, ты меня без ножа режешь, я так привык находиться за тобой, как за каменной стеной. А, что теперь и на кой хрен тебе этот бессрочный отпуск сдался?

Съезди в санаторий, подлечи нервы и возвращайся, для этого тебе и обычного отпуска вполне хватит. Чего ты, ещё там надумала?

— Валера, не кипятись, я уже всё продумала — свои босоножки смело на прямую втюхивай Насте, я её предупрежу, честней бабы ещё поискать надо и язык у неё не помело, к Тане ты тоже можешь обращаться при нужде без моего посредничества, ну, а на работе, тут уж прости, придётся тебе самому поотдуваться.

Валера, я не знаю, сколько времени буду отсутствовать, это будет зависеть от многих обстоятельств.

Выслушав очередные стенания друга, твёрдо сказала:

— Можешь считать, что это моя прихоть или веление сумасбродной души, но Олег попал в очень сложную ситуацию, и я обязана ему помочь, завтра забегу на работу, и расскажу поподробней, а пока прими к сведению, и приготовь мне документы на отпуск на свой счёт или на увольнение.

Так, с этим проехали, жаль, конечно, Валеру, но ничего пусть немного напряжётся, а то в последнее время совсем стыд потерял, взвалил в мастерской всё на её плечи.

Нет, звонить Сёмке с Таней не будет, по телефону с ними решить все тонкости её, на любой взгляд, сумасбродного поступка, будет сложно, надо многое объяснить, тем более есть такие нюансы, где сынок и покричать, наверное, захочет.

Глава 59

Решив, не откладывать больше ничего на потом, Фрося переоделась и выскочила из дому, вдохнув полной грудью аромат майского дня.

Она села на своё водительское сиденье и погладила нежно руль любимого автомобиля — ну, что моя красотка, придётся нам с тобой на какое-то время расстаться, не могу я тебя взять с собой, нам не выдержать такую длинную дорогу.

Так мысленно разговаривая со своей машиной, как с живой подругой, она доехала до дома, где жила Таня и обитал последнее время Сёмка.

Фрося даже не заметила, как вбежала на пятый этаж и позвонила в дверь.

Ей открыла старшая дочь Тани Анжелла:

— Здравствуйте, а мамы дома нет, они пошли вместе с Семёном и Леной погулять в скверик, а я делаю уроки.

— Вот, молодчина, одним предложением ответила на все мои ещё не высказанные вопросы.

— Вы, хотите их подождать здесь или пойдёте к ним в скверик?

— Пойду, пойду, нет у меня подружка, времени на ожидание, держи шоколадку. Пока, я побежала…

Скверик находился совсем недалеко от дома, и она сразу заметила, сидевшую на скамейке Таню с вязаньем в руках.

— Привет Танюха, молодцы, дышите свежим майским воздухом, воспользуюсь моментом и вместе с вами подышу.

— Ой, Фрося, мы только недавно о вас говорили.

— Хорошее или плохое?

— Скорее тревожное, Сёма собирался, как только поднимемся домой вам позвонить.

— Вот, и хорошо, сэкономила ваше время, а то сын совсем забыл дорогу домой, и ты на него никак не повлияешь, не настоишь, что нельзя маму надолго без надзора оставлять.

— Фрося, я ему говорю, не правда, только он меня мало слушает.

— Это мне знакомо, но о чём тревожном вы говорили, вспоминая обо мне?

— Конечно о вашем здоровье, кстати, что сказал врач, ведь вы были сегодня у него на приёме?

— Кстати, сказал, что жить буду.

— Фрося, простите нас, мы свинушки, но, честное слово, беспокоимся за вас, просто…ай, что там говорить, сами всё знаете.

— Где мой бунтарь?

— Пошёл с Леночкой за лимонадом, скоро должен вернуться.

— Вот, и хорошо, быстро проясни мне ситуацию, пока этот психованный не слышит или есть секреты?

— У него может быть и есть, у меня никаких.

— Танюшка, ну, рассказывай быстрей, а то, неровен час, скоро вернётся и я не успею узнать его последние новости, с мамой гадёныш, совсем перестал делиться.

Таня в свойственной для неё манере затараторила:

— Из военкомата пока ничего не получил, устроился инженером на ЗИЛ, после Девятого мая выходит на работу, но продолжает писать какие-то письма, я подсмотрела, в Челябинск и в Казахстан, но пока никаких ответов не получал.

Не пьёт, не курит, что-то всё пишет в общие тетрадки, уже штук двадцать исписал.

— Танюха, остановись, достаточно, на любовь к тебе хоть время и силы у него остаются, нельзя ведь такую красавицу без ласк оставлять?

Лицо у молодой женщины мгновенно порозовело.

— Фрося, зачем Вы, так, я разве давала повод для таких шуток надо мной?

— Девочка моя, расслабься, ну, прости старую больную бабку, трещит и не думает кому и что говорит.

Она обняла Таню и потёрлась головой об её плечо.

— Танюшка, что у тебя, моя милая, слышно, нашла-то хоть своего беглеца?

— Нашла, нашла, уже выслала ему документы и деньги.

— Документы понятно, но какие и за что деньги?

— Ой, только Сёме не говорите, а то он страшно разозлится, а я не хочу больше тянуть резину, пусть уже отвалит от моей головы.

— Танюша, если ты думаешь, что я из твоего рассказа что-то поняла, то глубоко заблуждаешься.

Ещё раз повторяю, какие и за что ты, ему выслала деньги?

— Фрося, он потребовал пять тысяч рублей, за то, что выпишется из моей квартиры.

— И ты, их ему выслала?!

Не то вопросительно, не то утвердительно сказала Фрося.

— Да, до копеечки передала его доверенному лицу в обмен на выписку из квартиры.

— Тебя, случайно, не обманули?

— Нет, нет, квартира уже полностью моя, но теперь надо подзаработать ещё денег, чтобы обменять её на большую.

— Ну и молодец, чёрт с ними с этими деньгами, пусть твой бывший ими подавится, однако, какая он скотина, столько лет не платил алиментов и ещё за выписку такие бешеные деньжищи сорвал.

Нет, определённо, пусть они ему пойдут на лекарство.

— О каком лекарстве идёт речь?

Фрося с Таней так увлеклись разговором, что даже не заметили, как подошёл Сёмка.

— А, сынулька, да, это я рассказываю Танюхе, что была сегодня у невропатолога, и он прописал мне успокоительные капли и таблетки, короче, у твоей мамы поехала крыша.

Таня благодарно смотрела на Фросю, пока её сын обнимал и целовал мать.

— Мамулька, что совсем плохо или ещё посражаешься?

— А, как ты, думаешь?

— Думаю, что посражаешься, только пока не знаю на каком поле боя.