Овсей Фрейдзон - Фрося. Часть 2

— Всё Алесенька, думаю, что дальнейший разговор только всё испортит.

На этот раз она сама прижалась к мужчине, поцеловала его в губы и, развернувшись, убежала из палисадника.

Второй день свадьбы хоть и был намного малолюдней, но весёлостью, пожалуй, превосходил первый, потому что не было довлеющего над гостями стеснения перед большим количеством незнакомых людей, обязательных церемоний и тостов, за столом царила полная раскрепощёность.

Уже после трёх рюмок на «старые дрожжи» гости сломя голову кинулись в пляс.

Гремела музыка, слышались крики и смех, даже совсем не плясунью Фросю вытащили в круг и Аглая с Анютой буквально её замучили, таская и кружа по танцевальной площадке.

Фрося с радостью выбралась из этого ада, каким ей показался круг танцующих.

Постояв в сторонке, восстановила дыхание, вытерла платочком пот со лба и шеи, и вдруг заметила, что Миша, кавалер Ани, прихватив бутылку водки и какую-то закуску, скрылся за калиткой палисадника.

Немного подождав и кое-что обдумав, она всё же решилась и последовала за ним.

Войдя в палисадник, Фрося увидела Мишу сидящего с дымящейся папиросой в пальцах, на скамейке рядом с ним стояла початая бутылка водки и закуска.

Она присела на свободное место на лавке и встретилась взглядом с парнем:

— Ну, что квасим в одиночку, может всё же возьмёшь в компанию?

— С удовольствием, но у меня только один стакан.

— Ничего, мы можем и по очереди, не гордые, справимся.

Миша затушил папиросу, швырнул её в кусты налил пол стакана водки и протянул Фросе.

— Нет, нет, поставь, мы ещё ничего не сказали друг другу, а просто так я не пью и тебе не советую.

— А, что будут советы или просто так поговорим?

— Вначале, конечно, поговорим, если ты этого хочешь, а потом возможно будут и советы, даже если ты этого не захочешь.

— Хорошо, но с вашего позволенья, я закурю.

Фрося кивнула, продолжая взглядом изучать молодого мужчину…

В уме и красоте ему не откажешь, вон какой волевой подбородок и ещё с ямочкой, прямой нос, широко расставленные глаза тёмно-зелёного цвета, высокий лоб с обозначенными уже залысинами, волосы жгуче-чёрные, достаточно высок, плечист, одет стильно — узенькие брючки, остроносые туфли и рубашка в тонкую полосочку расстегнутая на две пуговицы, чуть открывая заросли на груди — матёрый мужчина встретился на пути её дочери, и чем эта история вся закончится…

Миша докурил очередную папиросу под изучающим взглядом Фроси и, наконец, нарушил молчание:

— Я знаю, что вы негативно относитесь к тому, что мы встречаемся с Аней и могу предположить причины подобного отношения.

Это, безусловно, разница в годах, возможно, то, что я был женат и у меня есть дочь на руках, может быть моя национальность, хотя не думаю…

Парень смело смотрел в глаза Фроси с лукавой усмешкой.

— Ах, да, может быть недостаточно хорош, образован, ну и конечно пьяница и дебошир.

— А, может быть хватит паясничать, передо мной умника не разыгрывай, я тебе не Аня и жертву из себя не корчи, сама не такое прошла: с сорок четвёртого года с тремя на руках жила и замечу, двенадцать лет, а потом ещё веселей стало, уже с четырьмя, и опять замечу, до сих пор одна.

Но это не значит, что это хорошо растить без матери или отца детей, но так иногда в жизни выходит…

Ладно, давай выпьем, чтоб наш разговор не принял скандальный характер и мы всё же попытались найти общий язык, и постарались понять друг друга.

Я не хочу, чтоб между нами пролегла тропа полного не восприятия и мы оставили после этого нашего разговора злость на душе…

Фрося кривясь, выпила тёплую водку и быстро заела солёным огурцом.

Миша тоже не заставил себя долго ждать, налил в опустевший стакан из той же бутылки и одним глотком опорожнил пол стакана, и последовав примеру Фроси, захрустел аппетитно огурцом.

Фрося плотно облокотилась лопатками о спинку лавки и пронзила взглядом мужчину, чем-то напоминающего её Андрея, только, наверное, этот будет поматёрей, со сложившимся волевым характером.

— Так вот, друг сердечный и статью, и лицом ты хорош, и сам это отлично знаешь.

Осведомленна, что образован и имеешь прекрасную профессию, для меня писатель и журналист — люди с другой планеты.

Нет, меня не смущает ваша разница в возрасте, тебе сколько, тридцать…

— Пока двадцать девять.

С улыбкой ответил Миша.

— Так, вот я продолжу, учить уму-разуму я тебя не буду, сам, поди, учёный.

Как ты распорядишься своей жизнью, тебе самому решать, но искалечить жизнь моей дочери я тебе не позволю.

Ничего удивительного, что ты вскружил и задурил ей голову, ещё бы, такой красавец, манеры, как у пана, язык подвешенный так, что мозги запудрить девчонке плёвое дело.

А, скажи милок, что дальше?

— Ну, вам палец в рот тоже не клади.

Миша, смеясь, налил на донышко стакана водки и подал Фросе.

Та в ответ улыбнулась, покачала осуждающе головой, но выпивку приняла:

— Твоё здоровье и удачи во всём…

Молодой мужчина принял от Фроси пустой стакан, щедро налил туда себе водки и посмотрел прямо в глаза женщине:

— Мне не в чем перед вами оправдываться и я не собираюсь это делать, но в знак уважения к вам всё же скажу.

Я люблю вашу дочь и более того, она мне платит взаимностью.

Нет, нет, не перебивайте меня, я этого не делал пока говорили вы.

И готовая уже взорваться Фрося, прикрыла свой рот с обвинительными словами, внимательно глядя на посерьёзневшего парня:

— Я в курсе того, что вас хорошо просветили в нашем Вильнюсе на счёт меня, поэтому только добавлю, но не в желании оправдаться, а из уважения к вам, как к матери Ани, я не помешаю вашей дочери окончить институт, и более того, всячески буду этому потворствовать.

Не для широкого круга, а только для ваших ушей, кое-что я уже осознал, в этой стране мои взгляды совсем не популярные и до поры-до времени я постараюсь затаиться.

Чтоб вас совсем успокоить, то довожу до сведенья, что меня приняли опять в штат газеты, где я работал раньше, правда, на меньшую должность, но это дело времени.

Ну, а остальное из моей биографии вам, наверное, не интересно, да и, по всей видимости, уже к гостям нужно возвращаться…

Фрося резко поднялась на ноги и, не отводя своих пылающих синью глаз от чёрных жгучих глаз парня, тихо выдохнула:

— Я тебя умоляю, не сгуби мою девочку…

Распалённая не очень приятным разговором, который вышел у неё с Мишей, Фрося вошла во двор, где продолжала кипеть свадьба.

Огляделась и увидела, что на встречу ей устремился Андрей:

— Маман, ну, ты выдаёшь, я тебя уже обыскался, мы с папаней отчаливаем, до нашего поезда осталось чуть больше часа.

Давай прощаться и я побегу досвиданится с остальными родственниками и знакомыми.

— Андрюша, я сейчас быстренько соберу тебе что-нибудь в дорогу.

— Зря беспокоишься, у меня ведь есть заботливая сестричка, вон уже стоит чуть подъёмная сумка, на всю жизнь не наберёшь.

— Сынок, у тебя есть деньги?

— Мам, обижаешь, я ведь на свадьбу не с пустыми руками приехал, а с заработков.

Да, представляешь, ещё папаня мне вручил достаточно толстенькую пачку ассигнаций, так, что, в ближайшее время разгружать вагоны мне не грозит.

Всё, слёз не надо, целуй сына и я побежал.

Фрося с грустью смотрела вслед сыну, который стремительно подошёл к Сёмке, поднял его на руках высоко над головой, несколько раз подбросил в воздух, потрепал по кудрям и поставил на ноги рядом с Кларой Израилевной, с которой попрощался за руку и побежал дальше.

Для младшего брата и такая нежность со стороны Андрея была в радость, не часто он баловал его вниманием.

Фрося так загляделась, что не заметила рядом стоящего Алеся, пока тот не тронул её за плечо:

— Фросенька, всё, что я тебе сказал ранее остаётся в силе, я жду от тебя весточки…

— Алесик, мы ведь уже обо всём договорились, я честное слово очень была рада тебя увидеть и ещё более рада, что ты стал таким интересным мужчиной, поди, от баб отбоя нет.

Давай, не будем связывать друг друга обещаниями и клятвами, поживём увидим.

В это время подошёл Андрей с тяжёлой сумкой на плече:

— Встреча была короткой, прощание долгим, а нам уже пора в дорогу.

Фрося проводила их за калитку, расцеловала и вернулась во двор.

На встречу ей бежал Сёмка:

— Мам, мам, посмотри, что мне дядя Алесь подарил, ты такого ещё не видала, даже бабушка в первый раз увидела!

И он вручил в руки матери шариковую ручку с четырьмя кнопками — они только входили в обиход, были дорогими и дефицитными.

— Мам, ты только нажми на кнопочку, тут же четыре цвета, представляешь, Анька сказала, что у неё есть такая ручка, но только одного цвета, а у меня четыре!

Я бы Аньке подарил её, но подарки ведь нельзя передаривать, правда, мама…

— Правда, Сёмочка, правда.

— Мам, а, правда, дядя Алесь хороший?

— Правда, Сёмочка, правда.

Фрося улыбалась, а по щекам поползли непрошенные слёзы.

Застолья сменялись танцами, казалось сил у гостей не меряно, но всё равно чувствовалась, что свадьба подходит к финишу, то одни, то другие гости подходили прощаться, и вот прозвучал прощальный вальс и музыканты покинули двор… и неожиданно возле заваленного остатками закуски и объедков стола остались только самые близкие.

Фрося смотрела на весь этот бедлам и не знала, за что сначала взяться, но тут инициативу в свои руки взяла Аглая: