Нет, она не записалась в монашки, просто сердце не отзывалось, да и времени совсем не было…

Молодость, конечно, бесповоротно ушла, но старость ведь ещё не наступила и жизнь продолжается…

Давно она уже не задумывалась о своей личной жизни, может и правда хозяйство и дети заняли всё её свободное пространство, а может, просто на её жизненном пути не встречался больше подходящий мужчина…

Нет, она всё же встретится с Виктором, это ведь ни к чему не обязывает, а в одиночестве от тяжёлых мыслей вовсе можно сойти с ума…

Фрося решительно остановила первую же попавшуюся, идущую навстречу женщину:

— Извините, не подскажете, где здесь поблизости находится гостиница?

Немолодая встреченная ленинградка остановилась, поставила на тротуар сумку и доброжелательно оглядела Фросю:

— Мадам, в этом районе города вы вряд ли можете на что-то рассчитывать.

Сядьте на автобус пятой линии и доедете до Чёрной речки, там есть парочка недорогих гостиниц, но если хотите что-нибудь фешенебельное, то там же спуститесь в метро, доедете до Невского, а там не ошибётесь, любой укажет.

Фрося поблагодарила словоохотливую ленинградку, выяснила, где находится остановка автобуса и благополучно через пол часа зашла в первую же попавшуюся на пути гостиницу числившийся недорогой.

На её счастье номер свободный был в наличии, оформившись, получив ключи, она в шесть уже принимала душ.

Как не крутись, но Ленинград не Поставы и даже не Вильнюс, пока оделась и привела слегка волосы в порядок, пока вышла из гостиницы и поймала такси время неумолимо летело, и к Казанскому она добралась уже почти в пол восьмого.

Выскочила из такси и стала оглядываться, Виктора нигде не было…

Ну, и пусть, значит не судьба, сейчас где-нибудь перекусит и вернётся в гостиницу, а завтра домой.

Заглянула в Казанский собор, восторженно смотря на богатство и величие храма, кресты и поклоны не стала раздавать, а быстро вышла наружу, и пошла вдоль знаменитого Невского проспекта, любуясь его красотой…

Ничего не скажешь, действительно красота, от каждого здания веяло изяществом и величием — лепки, скульптуры, витиеватые карнизы, вокруг разодетая к вечеру публика…

Фрося скептически осмотрела себя, колхоз, да и только, сколько раз ей Анютка говорила, чтобы она обратила внимание на свой гардероб.

Лучшие наряды, что были у неё, в своё время оставил Семён в памятный день в Сибири.

С тех пор прошло уже шесть лет, моды убежали далеко вперёд, но, где она бывает, для редких наездов в Вильнюс вполне годились и то ведь, надевала их считанные разы.

Вдруг она вздрогнула от неожиданности, крепкие руки обхватили из-за спины и закрыли ей глаза…

Глава 19

Фрося непроизвольно положила свои ладони на руки закрывающие её глаза и хотела, как можно дольше не отнимать их от своего лица.

Приятные створки из крепких мужских рук непроизвольно волновали кожу, ниспадая к сердцу, которое пленённой птицей яростно забилось в груди:

— Витя, я почему-то была уверенна, что ты отыщешь меня в этом большом городе, наверное, потому что я этого очень хотела.

Она мягко сняла руки со своих глаз и медленно повернулась.

Перед ней, действительно, стоял Виктор, одетый в нарядный красивый серый в мелкую полоску костюм, широко улыбаясь женщине, между ними на асфальте лежал огромный букет тюльпанов, которые он выронил, закрывая ей глаза.

Мужчина поднял букет, поправил чуть помятые бутоны, подул на них и протянул Фросе:

— А я шёл следом за тобой от самого Казанского.

Ведь я уже решил, что не придёшь и отошёл к своей машине.

На всякий случай в последний раз оглянулся, а ты выходишь из собора.

Некоторое время не стал мешать любоваться Невским, а заодно сам любовался женщиной, с которой мне посчастливилось сегодня случайно познакомиться.

Фрося, глядя на другие пары, прогуливающиеся по проспекту, уверенно взяла под руку мужчину и они медленно побрели возле массивных цепей ограждающих набережную Невы.

Помолчав немного, Виктор всё же решился спросить:

— Фрося, не сочти за навязчивость и если хочешь, можешь не отвечать, но всё же, как прошла встреча с сыном, и где ты устроилась на ночлег?

Фрося долго не отвечала, печально опустила голову, сосретоточенно глядя под ноги, будто изучая плитки мостовой.

Наконец, акцентируя каждое слово, произнесла:

— Встреча прошла не в дружественной обстановке, потеряли мы как-то друг друга, надеюсь всё же не навсегда.

Может быть, я тоже в чём-то виновата, но не настолько, что бы потерять уважение и понимание сына.

Совесть моя чиста, а вот душа болит.

И, вдруг затараторила:

— Но, давай больше не будем сегодня об этом, я ведь первый раз в Ленинграде и завтра уже надо уезжать, а тут белые ночи, вот только гостиница моя на другой стороне Невы, а тут, я слышала, мосты разводят, как я попаду в свой номер, предстоит во время перебраться на ту сторону.

И она неожиданно рассмеялась.

Виктор резко остановился, повернулся и заглянул в необычайной красоты глаза:

— Так, как я капитан, то принимаю командование на нашем судне на себя!

Сейчас мы зайдём в «Асторию», поужинаем, мне кажется, что ты с поезда ничего ещё не ела.

Затем, ещё немного погуляем по Невскому, всё равно сегодня мы уже никуда не попадём, я имею в виду театр или музей, а потом на моей машине переберёмся, загодя до развода мостов, на ту сторону, и я доставлю уставшую путешественницу в её гостиницу.

Кстати, я тоже живу на той стороне.

Фрося кивнула в знак согласия и тогда Виктор продолжил:

— А теперь более серьёзное предложение — у меня ещё осталось три дня отпуска до возвращения на корабль, поэтому предлагаю тебе, на эти дни задержаться в Ленинграде и я с утра до самого вечера в твоём распоряжении.

Не встречая возражений, он продолжил:

— По моему соображению составлю культурную программу, покажу Питер и его окрестности, а накануне завершения моего отпуска, провожу и посажу тебя на поезд.

Возражения есть?

Фрося смотрела восхищённо широко распахнутыми своими сапфировыми глазами на Виктора:

— Возражения могут появиться после твоего честного ответа, ты женат?..

Виктор артистично раскинул руки:

— Флот сдаётся, придётся открыть военную тайну… нет, не женат, в разводе, живу в одной квартире с младшей дочерью, а их у меня две, старшая замужем и находится с мужем на дальнем севере.

Ещё будут вопросы или оставим на потом?

Фрося опять взяла под руку мужчину и, пройдя несколько шагов, поведала:

— Я тоже свободная, у меня четверо детей, три сына и дочь, младшему сынишке только пять лет, его отец умер, когда он ещё и не родился…

И задорно улыбнулась:

— А остальное, если не возражаешь, тоже оставим на потом…

И на этот раз, они оба рассмеялись.

Зайдя в холл ресторана Фрося от ужаса побледнела, глядя на окружающую её роскошь — с потолка спускались, переливаясь огнями огромные хрустальные люстры.

На столах застеленных белыми крахмальными скатертями в орнаментах, она увидела чинно выставленные приборы.

С каждой стороны от пирамиды тарелок выстроились в ряд вилки, ножи и ложки разных размеров и конфигураций, бокалы, фужеры, рюмки… господи!..

Виктор сразу обратил внимание на то, что женщина почувствовала себя не уютно в этой обстановке и, наклонившись к её уху, тихо произнёс:

— Фросенька, не волнуйся, мы закажем что-нибудь попроще и одинаковое, будешь смотреть на меня и не ошибёшься, а главное, не смущайся, веди себя обыкновенно, вся эта обстановка больше для форса…

Они сели за свободный стол, таких было много, понятно, ресторан из самых дорогих.

Официант принёс каждому меню и Виктор внимательно стал изучать.

Фрося тоже открыла красивую книжицу и перелистала машинально лощёные листки, на которых витееватыми буквами были напечатаны названия блюд.

Она даже не пыталась вникнуть в содержание, сердце мелко тряслось, она ощущала такое неудобство, что в пору было расплакаться.

Видя, сконфуженное состояние своей дамы, Виктор мгновенно подозвал официанта и быстро сделал заказ.

Пока молодой человек обслуживающий их отошёл исполнять пожелание клиентов, Виктор потёр руки:

— И так, раз мы начали утро с коньячка, думаю, что и продолжим, хотя я не больше ста грамм, всё же за рулём…

И начал рассказывать о том, что он собирается показать Фросе в Ленинграде в ближайшие дни, отвлекая от сложной для неё обстановки ресторана.

Вскоре на столе появился небольшой пузатенький графинчик с коньяком, бутылка с лимонадом, бутерброды с чёрной икрой, шпроты с дольками лимона и мясное ассорти.

Виктор разлил в изящные фужеры коньяк, Фросе побольше, себе на донышке и провозгласил тост:

— За нас, за нашу встречу и за наше будущее!

И они звонко чокнувшись, выпили.

Виктор подхватил вилкой дольку лимона, а следом рукой взял бутерброд с икрой и Фрося почувствовала себя раскрепощёно.

За ужином они вели неспешно разговор, потихоньку узнавая друг друга.

Они не задавали друг другу вопросов, а каждый рассказывал то, что считал нужным.

Обстановка ресторана, публика и сервировка вскоре отступили на задний план, напротив сидели два уже немолодых человека, которые находили удовольствие от общения, кушаний, а главное, друг от друга.

Глава 20

Первые дни мая в Ленинграде радовали такой же замечательной погодой, как и в Поставах, только воздух, пожалуй, был больше насыщен влажностью, сказывалось близкое присутствие Финского залива.