Ох, подруженька, только бы потом тебе не горевать, ведь мужику уже далеко за тридцать, а всё один и замечу не бедный, на такой работе бедных не бывает. Посмотри, не курит, почти не пьющий, аккуратный, щедрый, не злобливый, весёлый и совсем не дурак, послушаешь, будто академик… А бабы около него постоянной никогда не было, никто про это не знает.

Да и те, кто рядом с ним замечен был, ни одного плохого слова про него не сказали, чудеса, да и только. Я боюсь за тебя, ты такая ранимая, гордая и попала в Сёмкины сети…

Фрося слушала подругу и улыбалась, всё, что та говорила об её любовнике, нисколько не чернило его в её глазах, а более того, выставляло в наивыгоднейшем свете. Не хотела она больше далеко загадывать, хватит, на двенадцать лет вперёд загадала, а что вышло…

— Аглашенька, тебе трудно меня понять, вы, как повстречались с Николаем, так и живёте, как неразлучная пара лебедей. Всё у вас слаженно, у каждого есть своя жизнь, свои интересы, но в кровати и за праздничным столом всегда вместе, я же вижу, какими глазами вы смотрите друг на друга, а ведь вы вместе почти столько, сколько я была в разлуке, и похоже, до сих пор не пресытились друг другом. Ах, не хочу я загадывать наперёд, ждать неизвестно чего и каждый день вырывать больше и больше седых волосинок, наивно надеясь, что этим можно продлить молодость. Как же мне приятно чувствовать себя любимой, желанной, не обманутой, а королевой на троне. А дальше будь, что будет, я не о чём не жалею. Буду нянчить внуков и вспоминать свою сумасшедшую любовь, сознавать, что не зря всё же прожила эту бестолковую жизнь.

Глава 80

Прошла неделя после той бурной ночи, а ощущение сладкого томления до сих пор жило в теле и душе Фроси. Семён все эти дни не показывался, но женщина списывала отсутствие любовника на занятость его на суматошной работе. Он ведь ей рассказывал, что бывает в разъездах две, а порой и три недели. Пришли письма от старших детей, в которых они в силу своего темперамента и характера, описывали свою подростковую жизнь. Всё у них шло своим чередом, да и материнское сердце чувствовало, что там вдали, всё нормально, не в пример её разброду в мыслях и поступках здесь… Фрося скучала, но не волновалась, тем более, в письме сына, подружка Оля приписала несколько строк, где заверяла, что Стасик присмотрен, а если честно, то он в этом и мало нуждается. Аня приезжает каждые две недели и гоняет брата, как следует по предметам техникума, у него хвостов нет. Она также писала, что очень скучает, что для неё базар без Фроси, не базар, да и поболтать не к кому зайти. Фрося вспомнила подружку, их походы на базар, посиделки за кружечкой чая, а бывало и за рюмочкой водки и пусть та не далёкая в своём развитии, так, она и сама далеко от неё не ушла.

Конечно, Оленька изрядная сплетница и весьма любопытная, но сердечная и верная, всегда в трудную минуту придёт на помощь. Да, мысли о возвращении в Поставы всё чаще посещали Фросю, но тут теперь был Семён и пока он с ней, как она сможет тронуться с места. Болело сердце за Андрейку, Алесь не показывался, в школе были каникулы и всё это время он не виделся с отцом. У Фроси не было сведений, куда съехал от неё Алесь, но это её и не волновало, ей было наплевать, даже если он вернулся к Шурочке, а вот насчёт их будущих встреч с Андреем надо было подумать. Может быть, она и погорячилась, запретив отцу являться к сыну, в конце концов, её это ни к чему не обязывает.

Седьмого января весь православный мир справляет рождество и Фрося помогала Аглае готовить обильные закуски, опять ожидали большое количество гостей. Они сидели за столом и вместе с девочками лепили пельмени, болтая и распевая песни. Вдруг за окном услышали звон бубенцов, стук копыт коней о замёрзшую дорогу, которые неожиданно затихли напротив их дома. В тот же момент они услышали весёлые звуки гармошки и голос Василия Митрофановича, строгого милиционера, распевающего:

— Ой, мороз, мороз…

Стукнула дверь калитки и через несколько секунд кто-то затопал на крыльце, сбивая снег с валенок. Аглая открыла дверь и в комнату с морозным паром ввалился Семён. Фрося руками в муке зажала зардевшиеся щёки, глядя на любимого человека, так неожиданно появившегося перед ней:

— Фросенька беги за сыном, Аглашка, девочки мигом одеваться, кони и Вася с семьёй мёрзнут в санях, быстренько, быстренько!..

Николай, ну, где ты там, наливай, чаю хотя бы, праздник то всеобщий, неважно, что Фрося католичка, а я иудей, так и Иисус был евреем, так, что мой как есть праздник…

Он навёл такую суматоху, что никто не знал, за что хвататься, но прошло несколько минут и шумная ватага расположилась на санях и тройка разудалых коней под задорный смех детей и взрослых, под заливистый звон бубенцов понеслась по посёлку, вызывая восторг, и зависть у всех проходящих мимо. Василий Митрофанович опять растянул меха гармошки и все сидящие в санях дружно затянули:

— Ой, мороз, мороз…

Вернувшись после прогулки по морозцу на санях, шумная компания ввалилась в дом к Аглае, куда ещё чуть позже пришли с десятка полтора гостей и началось весёлое разгульное застолье. Перед тем, как усесться за праздничный стол, Семён напросился зайти во времянку к Фросе и пока та переодевалась в выходные одеянья, зашёл в комнату к Андрейке, откуда уже вдвоём вышли в приподнятом настроении. Андрей, так вовсе светился начищенным самоваром. И сын, обняв маму за плечи, поведал ей на ухо:

— Мамочка, завтра мы с дядей Семёном, дядей Николаем, с дядей Василием и Петькой пойдём с утра на охоту.

Мамуль, ты правда меня отпустишь с ними?

Фрося благодарно посмотрела на Семёна:

— Конечно отпущу, в такой компании, я бы и сама согласилась поохотиться…

Ближе к вечеру Семён и Фрося незаметно для всех, им так по крайней мере казалось, покинули застолье.

Они на весело урчащем ЗИСе, горя страстным томлением, помчались в своё королевство плотской любви.

Домик Семёна на этот раз принял их уютным теплом, они быстро раздевшись, юркнули в кровать и предались страстному танцу любви двух ненасытных тел. И снова душа Фроси отлетала и возвращалась в тело, опять не знающие удержу в фантазиях руки, губы и язык Семёна доводили женщину до вершин блаженства, и та в свою очередь всё смелей и смелей брала инициативу в свои руки и губы, приводя мужчину в быстром порядке в готовность к новым любовным подвигам. Далеко за полночь Семён привёз Фросю к её жилищу, завтра охота и перед этим надо было хоть немножко передохнуть. Вернувшийся после охоты сын задурил матери голову, перескакивая в своём рассказе с места на место, описывая, кто, что сказал, кто, что сделал и, как вёл себя на охоте, у кого какое ружьё, и кто в конце концов, кого подстрелил… Фрося радовалась за сына, что хоть что-то из того о чём он мечтал, сбывается. Она теперь была уверенна, что и рыбалка, о которой тоже мечтал Андрей, станет явью, после того, как сойдут снега, ведь он в этих вопросах очень рассчитывал на отца, но теперь понятно, что зря, но это не огорчало, ведь сейчас всюду рядом был Семён, а нет, так Николай с Василием Митрофановичем.

Глава 81

Закончились зимние каникулы и возобновились занятия в школе. Андрей возвращался домой со школы в пасмурном настроении.

Фрося точно не знала, но догадывалась о причине переживаний сына, но не хотела влезать в душу, ожидая, что он сам выйдет на разговор. Почти каждые выходные, если позволяла погода, он с мужчинами ходил на охоту. Николай с удовольствием брал с собой мальчика, который уже прекрасно освоил лыжи, ни в чём не уступая бывалым охотникам, прилично стрелял и его трофеи исчислялись десятками. На следующую зиму он был уверен, что пошьёт заячий, а то и медвежий тулуп из собственных трофеев, о чём он писал восторженно брату и сестре. Однажды Фрося застала мальчишку плачущим в своей комнате и решилась поговорить с ним:

— Сынок, не таись от меня, ты уже достаточно взрослый, что бы мы могли нормально и откровенно поговорить между собой. Если дело во мне, в моей связи с дядей Семёном, так и скажи, я попытаюсь тебе доходчиво объяснить наши с ним отношения. Или тебя мучает что-то другое, может ты скучаешь по нашим Поставам, так и об этом подумаем…

— Нет, нет!..

Перебил мать Андрей, всхлипнув:

— Мам, я подошёл в школе к папе, чтобы поговорить, узнать, когда мы с ним встретимся и возобновим уроки английского, вместе сходим в тайгу, как он обещал. А он… он знаешь, что сказал?!.. что не гоже им в школе обозначать их родственные отношения, что мол это не приветствуется в учительском коллективе.

Что сейчас у него нет собственного жилья, куда бы он мог пригласить сына и поэтому наши уроки продолжить пока невозможно. А про тайгу и вовсе говорить не стал, сославшись на то, что плохо умеет ездить на лыжах и ружья у него охотничьего нет, и права на него он не имеет.

Может, ближе к лету они выберутся на парочку дней пожить в палатке, порыбачить, наговориться всласть и повторил, что не стоит афишировать наши родственные отношения при других учениках и учителях…

И мальчик снова захлюпал носом. Фрося не могла ничем помочь сыну в этом вопросе, это зависело не от неё, а идти на поклон к Алесю она не собиралась.

О возвращении Алеся под крышу их дома не было и речи, а призвать того к выполнению своих отцовских обязательств было обречено на провал, он то и отцом официально не являлся.

Насильно к любви и вниманию не призовёшь, всё, что она могла сделать в этой ситуации, лишь позволить встречаться отцу с сыном под крышей их дома, о чём и поведала обрадованному пареньку. Для себя Фрося окончательно поняла, что образ любимого Алеся ею был придуман от начала до конца, они с ним стали жертвами обстоятельств и не более того, но Фрося решила дать времени всё расставить по своим местам.