Джорджетт Хейер - Фредерика

– Пусть это тебя не беспокоит, – посоветовал его лордство. – Я не стану тебя торопить.

Джессами покраснел еще сильнее.

– Знаю! Только, пожалуйста, не говорите, что я не должен возвращать вам деньги и что мне не о чем беспокоиться! Ничто не удержит меня от того, чтобы вернуть вам долг, и у меня есть причины для беспокойства! При первом же испытании я поддался искушению! Я показал себя тщеславным и, что еще хуже, хотел перещеголять Феликса! Мог ли я совершить более презренное деяние и показать еще сильнее, насколько я недостоин принятия духовного сана?

– Еще как мог! – отозвался Элверстоук. – Перестань превращать тривиальный инцидент в смертный грех! Все, что ты сделал, это попал в переделку, причем не совсем по своей вине, так что для душевных терзаний у тебя нет повода. Я счастлив узнать, что ты в состоянии попадать в переделки: ты будешь лучшим священником, если научишься понимать человеческие слабости, вместо того чтобы стремиться стать святым в шестнадцать лет!

Джессами выглядел удивленным, но потом нахмурился и промолвил:

– Да, но, когда принимаешь решение и тебе не хватает сил противостоять искушению, это свидетельствует о слабости характера, не так ли, сэр?

– Если твое решение состоит в том, чтобы вести себя как аскет, значит, тебе грозит смертельная опасность стать самодовольным педантом! – жестко сказал маркиз. – Но ты обратился ко мне за помощью – это, по крайней мере, доказывает, что ты не теряешь разум в критических ситуациях! Договоримся, что ты вернешь мне долг, когда сможешь это сделать, не оставаясь при этом без гроша. Что до угроз, забудь о них! Если какому-нибудь кучеру или мастеру по починке стульев хватит наглости явиться в мой дом с требованиями твоей крови, то можешь не сомневаться, что мистер Тревор сумеет с ним разобраться! Но сюда эта публика не придет.

Чело Джессами омрачилось.

– Я назвал ваше имя не по этой причине – мне даже в голову такое не пришло, – но как только я сказал, что вы мой опекун… – Сделав паузу, он посмотрел в глаза Элверстоуку. – Это отвратительно!

– Возможно, но признай, что это весьма удобно! Избавь меня от проповеди на тему никчемности высоких титулов и выслушай меня внимательно!

– Да, сэр, – кивнул Джессами, взяв себя в руки.

– Ты обратился ко мне за покровительством, как к своему опекуну, и теперь должен подчиниться моему решению. Оно состоит в том, что с этого дня тебе следует посвящать меньше времени учебе, на которую ты тратил слишком много сил, и больше – физическим упражнениям. Только тебе нужна не «пешеходная двуколка», а лошадь!

Глаза Джессами сверкнули.

– О, если только!.. – невольно воскликнул он, но оборвал фразу и покачал головой. – Я не могу. В Лондоне это слишком дорого…

– О расходах не беспокойся. Ты будешь пользоваться одной из моих лошадей.

– Вы д-доверите мне в-ваших лошадей? – запинаясь, переспросил Джессами. – Нет, сэр! Я не заслужил такой награды!

– Тебе не вручают награду, а отдают приказ! – сказал Элверстоук. – Очевидно, для тебя это в новинку. – Блестящие глаза и дрожащие губы Джессами тронули маркиза. Он улыбнулся и положил руку на плечо юноше. – Не вешай носа! Ты даже не нарушил ни одной из десяти заповедей, так что прекрати делать из мухи слона! Если Нэпп привел в порядок твою куртку, я отвезу тебя домой.

На следующее утро маркиз получил письмо от Фредерики, благодарившей его за услуги и выражавшей сожаление, что ему пришлось перенести столько неудобств из-за поведения Джессами. Элверстоук прочитал письмо, понимая, что его вежливый тон скрывает – вернее, должен был скрывать по мысли автора – горечь унижения. Фредерика признала это, встретившись с ним через два дня на приеме.

– Нет-нет, я не сержусь! – сказала она в ответ на его насмешливое обвинение. – Я просто глубоко унижена! После всех моих протестов… Искренне прошу у вас прощения!

– Чепуха! При чем тут вы?

– При всем! – вздохнула Фредерика. – Я привезла Джессами в Лондон против его воли и пренебрегала им ради Кэрис. Мне не следовало в такой степени предоставлять его самому себе! – Подумав, она добавила: – Не то чтобы ему понравилось, если бы я слишком часто навязывала свое общество. Скорее это привело бы его в бешенство. Ведь он… очень одинок. Это тоже моя вина: я должна была хотя бы постараться что-то изменить!

– Вы бы зря потратили время. Объясните, почему вы придаете такое значение тривиальному и абсолютно незначительному эпизоду? Понятно, почему разволновался Джессами, но вам-то чего тревожиться?

– Если бы Джессами обратился не к вам, а ко мне, меня бы это только позабавило! – быстро отозвалась она. – Но меня бесит, что он втянул вас в эту историю! Хотя Джессами буквально взвивался под потолок, когда я пыталась расспросить его, и ответил, что это не мое дело, я уверена, что вы заплатили за причиненный им ущерб, и не могу этого вынести!

– Джессами тоже не мог, поэтому я всего лишь одолжил ему необходимую сумму в обмен на обещание несколько умерить усердие в учебе. Да, я понимаю, что вы горите желанием немедленно вернуть мне долг, но это, если мне будет позволено заметить, и впрямь было бы вмешательством не в свое дело и к тому же уничтожило бы все, чего, как я думал, мне удалось добиться.

Фредерика с признательностью посмотрела на него:

– Конечно удалось! Я боялась, что Джессами впадет в уныние, что с ним всегда бывает, когда он вытворяет что-нибудь подобное, но на сей раз он скорее пребывает на седьмом небе, чем в отчаянии. Жаль, что вы не видели его, когда он подъехал к дверям на вашей лошади и позвал меня, чтобы я ею полюбовалась! Джессами был так горд и счастлив! Я не стану вмешиваться, но, по крайней мере, позвольте мне вас поблагодарить!

– Нет, эта тема начинает мне надоедать. Лучше скажите, кто этот щеголь, танцующий с Кэрис.

Фредерика посмотрела на сестру, которая вальсировала с молодым джентльменом, одетым по последней моде и явно увлеченным красотой своей партнерши.

– Мистер Питер Нейвенби. Мы познакомились с ним на приеме у леди Джерси. Она говорила мне, что он стал умолять ее представить его, как только увидел Кэрис. Разумеется, в этом пет ничего необычного, но он проявляет к ней исключительное внимание и даже уговорил свою мать нанести нам утренний визит! Мне она очень понравилась, и, что еще важнее, ей понравилась Кэрис. По ее словам я поняла, что она опасается, как бы сыном не завладела какая-нибудь охотница за богатыми мужьями, но миссис Нейвенби сразу почувствовала, что Кэрис к ним не принадлежит. – Фредерика с беспокойством посмотрела на его лордство. – Это была бы хорошая партия, не так ли?

– Молодой Нейвенби? – отозвался маркиз, разглядывая в монокль упомянутого джентльмена. – Даже весьма хорошая! У него есть все необходимые качества – в смысле происхождения и состояния. О последнем, правда, можно говорить только в перспективе, но будем надеяться, что его отец долго не протянет.

– Я ни на что не надеюсь! – сердито сказала Фредерика. – Как можно говорить такие ужасные вещи – даже вам, милорд!

– Но я думал, вы решили выдать Кэрис замуж за богача!

– Я не решила и не говорила ничего подобного. Мне просто хочется видеть сестру хорошо и удобно устроенной – это не имеет ничего общего с охотой за титулом и состоянием! Чего я не хочу, так это ее брака со смазливым тупицей, вроде вашего кузена, чье состояние такое же маленькое, как его мозги! Я была бы вам очень признательна, если бы вы пресекли эту историю в зародыше!

– Должно быть, вы наслушались мою кузину Лукрецию. Позвольте заверить вас, что Эндими-он отнюдь не нищий! Он унаследовал немалые деньги!

– Прошу прощения! – чопорно произнесла Фредерика, сознавая, что, поддавшись раздражению, нарушила правила приличия. – Мне не следовало говорить такое о вашем кузене.

– О, у меня нет на это никаких возражений, – равнодушно откликнулся Элверстоук. – Я питаю крайне малый интерес к Эндимиону и не имею ни малейшего намерения вмешиваться в его дела. Так что вам не придется быть мне признательной. – Он устремил на нее насмешливый взгляд, но она отвернулась, закусив губу. – Это должно принести вам некоторое утешение, не так ли?

– Нет. Вы заставили меня огрызнуться, но я не хотела вас оскорблять. Надеюсь, я не настолько неблагодарна!

– Вы меня не оскорбили, и я не нуждаюсь в вашей благодарности, – сказал маркиз. Удивленная его резким тоном, Фредерика с сомнением и не без испуга на него посмотрела. Его лицо было непроницаемым, но вскоре он улыбнулся и промолвил обычным вялым голосом: – Благодарность – одна из вещей, которые наводят на меня смертельную скуку.

– Тогда вы не должны давать мне повод чувствовать ее, – ответила она.

Маркиз снова перенес внимание на Кэрис.

– Молодой Нейвенби выглядит недурно! Насколько я понимаю, вы оставили надежды на сэра Марка?

– Да, полностью! Вы были правы: он всего лишь мечтатель. Посмотрите на него – он сидит рядом с миссис Порткол и наблюдает за Кэрис с нелепой улыбкой! Его нисколько не заботит, что она танцует с мистером Нейвенби!

– Верно! – согласился Элверстоук. Монокль вновь вступил в игру, обшаривая комнату, покуда не нашел нужный объект. – В отличие от моего тупоголового кузена.

– Он действительно тупоголовый! – дерзко заявила Фредерика.

– Я никогда этого не отрицал, поэтому воздержусь от того, чтобы отплатить вам тем же.

На щеках Фредерики появились ямочки, но она с достоинством осведомилась:

– Очевидно, вы имеете в виду, что моя сестра… не слишком умна?

– Если хотите, можете выражать это таким образом. Ваша сестра, Фредерика, красивая дурочка, и вы отлично это знаете!

Честность помешала ей отвергнуть это обвинение.

– Тем больше оснований для нее выйти замуж за благоразумного и здравомыслящего человека!

– Возможно, вы правы. Но подходит ли эта характеристика к молодому Нейвенби? Хотя я ничего о нем не знаю, а по внешности судить нельзя, верно?