– Доброе утро, Чарлз. Вы знаете какие-нибудь литейные цеха в Сохо?

– Литейные цеха, сэр? – переспросил мистер Тревор, озадаченный беспрецедентным вопросом.

– Ну, очевидно имеющие отношение к отливке металла, – объяснил маркиз, направляя монокль на захламленный бумагами стол. – Господи, Чарлз, почему вы никогда не говорили мне, как много вам приходится работать? Что означает этот кошмар?

– Всего лишь день платежей по счетам, – смеясь, ответил Чарлз. – Коулфорд принес мне эти бумаги, зная, что, если передаст их вашему лордству, вы не прочитаете ни слова. Что касается литейных цехов… Вам нужна информация о них? Вы хотите выступать на эту тему в палате лордов?

– Право, Чарлз, что за странные мысли приходят вам в голову! – промолвил маркиз. – По-вашему, у меня могло хоть на минуту возникнуть такое желание?

– Нет, сэр, – откровенно ответил мистер Тревор. – Никогда не думал, что вас могут заинтересовать подобные вещи.

Маркиз вздохнул и покачал головой:

– Увы, я часто подозревал, что вы считаете меня чертовски легкомысленным субъектом!

– Да, но… Я имею в виду, конечно нет, сэр! – быстро поправился мистер Тревор.

– Вы лжете, Чарлз! Но вы абсолютно правы, – печально произнес его лордство. – Я не питаю интереса к литейным цехам. Однако учиться никогда не поздно, и теперь я собираюсь развить в себе подобный интерес. Впрочем, не к цехам вообще, а к пневматическим лифтам. Вы что-нибудь знаете о них?

– Нет, сэр. Зато я знаю, когда вы надо мной издеваетесь.

– Вы несправедливы ко мне, Чарлз. В Сохо есть литейный цех, где имеется пневматический лифт. Я хочу на него посмотреть. Оторвитесь от ваших жалких документов и организуйте это для меня!

– Да, сэр, – машинально ответил мистер Тревор.

– Я знал, что могу на вас положиться. Признаюсь, меня немного разочаровало ваше невежество в области пневматических лифтов, но, возможно, вы знакомы с паровыми котлами и винтами?

Мистер Тревор, изумленно уставившись на маркиза, молча покачал головой.

– Ай-ай-ай, Чарлз! – укоризненно сказал его лордство. – Это необходимо исправить! Как вы можете сделать карьеру, если не будете идти в ногу со временем? Придется вам проехаться по реке на пароходе, чтобы узнать об этих вещах.

– Премного благодарен, сэр, – резко отозвался многострадальный секретарь, – но я не инженер и не хочу ничего узнавать о паровых котлах! Что касается поездки на пароходе, то будь я про… то я предпочел бы обойтись без нее.

– Ну, я тоже не инженер, – заметил маркиз. – И тоже скорее буду проклят, чем поеду на пароходе. Но что-то мне подсказывает, что это вскоре станет одной из ваших обязанностей.

– Но почему, сэр? – спросил ошеломленный Чарлз. – Я знаю, что вы шутите, но…

– Ничего подобного! Когда вы познакомитесь с моим недавно приобретенным юным кузеном, то поймете, что шутки тут неуместны.

– С недавно приобретенным… кузеном? – запинаясь, переспросил Чарлз. – Прошу прощения, сэр, но что все это значит?

Маркиз, задержавшись в дверях, оглянулся с насмешливой улыбкой:

– Именно вы, мой мальчик, вынудили меня посетить двух его сестер. Поэтому, если вам придется сопровождать моего кузена Феликса в поездке на пароходе, вы получите по заслугам. Но насчет Кэрис вы оказались правы: это поистине бесценная жемчужина!

Дверь за ним закрылась, и мистер Тревор остался наедине со своими мыслями. Хотя он легко мог поверить, что маркиз, пораженный красотой младшей мисс Мерривилл, вознамерился сделать ее объектом своего очередного приступа галантности, ему не хватало воображения представить себе его лордство организующим развлечения брата девушки с целью добиться ее взаимности. Элверстоуку редко требовались чрезмерные усилия, чтобы привлечь особу женского пола, так как большинство из них сами добивались его внимания. В редких случаях получая отпор, маркиз всего лишь пожимал плечами, ибо он флиртовал исключительно для забавы, не испытывая при этом ни продолжительных, ни глубоких чувств. Чарлз, считавший, что хорошо знает своего хозяина, не мог объяснить его теперешнего поведения. Причинять себе беспокойство было совсем не в духе маркиза. Чарлзу казалось абсурдным предположение, что лорд Элверстоук мог подчиниться просьбам приставучего мальчишки.

Тем временем маркиз, сам правя своей двуколкой, ехал в Гроувнор-Плейс. Прибыв туда, он увидел возле дома ландо своей сестры, куда уже собирались сесть она сама и две ее старшие дочери.

– Прибыл как раз вовремя! – заметил Элверстоук. – Задержись минут на пять, Луиза!

Леди Бакстид, в чьем сердце еще не утихла боль от недавнего поражения, холодно пожелала брату доброго утра и добавила, что не имеет ни малейшего представления о причине его визита.

Конюх уже подбегал к лошадям. Элверстоук сбросил циновку, прикрывавшую его ноги, быстро выпрыгнул из двуколки и окинул сестру критическим взглядом.

– Прими мои поздравления – отличный наряд, особенно воротник.

Леди Бакстид, хотя и порицала фривольный стиль своего брата, все же не могла не почувствовать удовольствия, так как он редко одобрял ее вкусы.

– Ты имеешь в виду мой fraise?[5] – спросила она, коснувшись гофрированного батиста, поддерживавшего ее подбородок. – Я польщена твоим одобрением, Элверстоук!

Маркиз кивнул, словно принимая это как само собой разумеющееся, и обратился к племянницам:

– Вы двое – Джейн и… Мария, верно? – подождите мать в карете. Я задержу ее всего на несколько минут.

Леди Бакстид, отнюдь не обрадованная столь бесцеремонным отношением к ее дочерям, разрывалась между желанием послать Элверстоука ко всем чертям и приступом любопытства. В итоге любопытство одержало верх, и она направилась к дому, заметив, однако, что может уделить брату не более пяти минут. Не удостоив ее ответом, маркиз последовал за ней в столовую.

– Ну, в чем дело? – осведомилась леди Бакстид, не предложив ему сесть. – Мне нужно сделать много покупок и…

– Думаю, даже больше, чем ты предполагаешь, – прервал Элверстоук. – Отведи старшую девочку к своей портнихе и закажи для нее бальное платье. Только, ради бога, Луиза, не белое, не светло-голубое и не розовое! С ее веснушками ей подойдет только янтарный, светло-желтый или соломенный оттенок.

Надежда, которую эти слова всколыхнули в груди леди Бакстид, помогла ей пропустить мимо ушей упоминание о веснушках дочери. От удивления у нее перехватило дыхание, но она смогла выговорить:

– Ты имеешь в виду, Элверстоук, что устроишь для нее бал?

– Именно так, – подтвердил он и добавил: – Но на определенных условиях.

Леди Бакстид едва заметила это дополнение.

– О, дорогой Вернон! – воскликнула она. – Я была уверена, что могу на тебя положиться! Я знала, что ты просто поддразнивал меня! Какой же ты противный! Но я не стану бранить тебя, так как понимаю, что у тебя такая манера шутить. Джейн будет вне себя от радости!

– Только будь любезна не говорить ей ничего, пока я не окажусь вне пределов ее досягаемости, – ехидным тоном попросил его лордство. – И пожалуйста, умерь собственную радость. Предпочитаю твои нравоучения твоим восторгам. Сядь, и я расскажу тебе, что я от тебя хочу.

Казалось, леди Бакстид собирается ответить ему в том же духе, однако перспектива представить Джейн на великолепном балу, не истратив при этом ни полпенни, заставила ее проигнорировать невежливость брата. Она села, распахнув коричневую мантилью.

– Да, конечно! Нам многое нужно обсудить. Когда будет бал? По-моему, лучше назначить дату в начале сезона.

– Значит, в следующем месяце. Скажем, через три недели.

– В апреле? Но ведь самые лучшие светские приемы всегда устраивают в мае!

– В самом деле? – усмехнулся маркиз. – А тебе не приходит в голову, что май до краев заполнен всевозможными балами, раутами и приемами?

– Вообще-то ты прав, – подумав, согласилась леди Бакстид. – Но ведь через три недели сезон только начнется!

– Тогда он начнется в Элверстоук-Хаус, – холодно ответил он. – А если тебе кажется, Луиза, что нам будет недоставать общества, позволь заверить тебя в обратном.

Леди Бакстид хорошо знала, что ее брат является одним из законодателей моды, но его высокомерное замечание пробудило в ней желание дать ему отпор. Однако она сдержалась и промолвила:

– Не знаю, как нам это устроить. Все приготовления…

– Об этом не думай – тебя они не касаются. Ты должна только передать Чарлзу Тревору список тех, кого хотела бы пригласить.

– Так как это бал для моей дочери, – решительно заявила леди Бакстид, – то полагаю, я буду хозяйкой!

Маркиз задумчиво посмотрел на нее:

– Конечно, ты можешь быть хозяйкой, но бал будет не только для Джейн. Лукреция приведет свою старшую дочь, и…

– Хлою? – воскликнула она. – Ты хочешь сказать мне, Элверстоук, что я обязана этому… этому изменению твоих чувств лести той женщины?

– Нет, ты обязана этим непредвиденному и чертовски беспокойному обстоятельству. Помнишь Фреда Мерривилла?

Леди Бакстид уставилась на него:

– Фреда Мерривилла? А что он может сказать по этому поводу?

– Бедняга ничего не может сказать, так как он умер.

На ее щеках заиграл зловещий румянец.

– Не вздумай со мной шутки шутить, Элверстоук! Какая мне разница, жив он или умер?

– К сожалению, для меня это большая разница. Он доверил свою семью моему… э-э… покровительству. А их пять человек…

– Ты имеешь в виду, что он сделал тебя их опекуном? – прервала его сестра.

– Слава богу, до этого не дошло. Он рекомендовал их моим заботам. Двое из них уже совершеннолетние, но…

– Ради бога! – воскликнула леди Бакстид. – Должно быть, он выжил из ума! Твоим заботам! Что заставило его так поступить?

– Ну, – ответил его лордство, повинуясь подсказке сидящего внутри дьявола, – он думал, что я лучший в моей семье.

– Ах вот как? – фыркнула леди Бакстид. – Ну еще бы! Именно так он и должен был думать, ибо я никогда не видела более беспутного и никчемного существа! Я хорошо помню это смазливое ничтожество! Содрогаюсь при мысли, во сколько он обошелся своим родителям! А когда они наконец устроили для него выгодный брак, он не нашел ничего лучшего, чем сбежать с дочерью какого-то жалкого провинциала! Родители отказались от него, и меня это не удивляет! Не то чтобы я была с ними знакома, но об этом ходили слухи по всему городу. Кажется, позднее он унаследовал состояние, но не сомневаюсь, что пустил его по ветру! Что касается предоставления его семейства твоей опеке, то это вполне соответствует всему остальному! Очень советую тебе отказаться от этой милости!