Большинство водителей так и поступило. На обычно пустой в такое время стоянке находилось много машин, которые хозяева, очевидно, решили оставить до более благоприятной погоды. Убедившись, что никто не спускается по дороге, Игорь выехал из-за поворота, одной рукой настраивая громкость радио. Но почти сразу же затормозил и нахмурился, уставившись в боковое стекло.

На улице уже давно наступила ночь. Однако благодаря трем работающим у остановки маршруток фонарям, и снегу, который уже почти не таял, падая поверх луж — пространство прекрасно просматривалось. И Игорь великолепно видел невысокую одинокую фигурку Дарины, зябко кутающейся в пальто.

Какого лешего она стояла на остановке, если ушла больше двадцати минут назад? Неужели за все это время не было ни единой маршрутки?!

Игорь не знал расписания общественного транспорта. Сам он больше пятнадцати лет ездил практически только на машине. И мысль о том, что Дарина вынуждена стоять ночью на остановке посреди этого пустыря одна одинешенька, или, того хуже, в компании каких-нибудь подозрительных личностей… нет, не встревожила его. Скорее, разозлила и привела в тихую ярость. Хоть Игорь и не смог бы объяснить отчего.

«Ей следовало раньше уходить. Она не должна была так задерживаться и рисковать собой из-за того, что у них запарка в отделении», решил он, уже повернув руль, направив свой автомобиль в сторону остановки.

И тут, словно в подтверждение его мыслей и опасений, позади Дарины зашевелилась какая-то тень. На менее освещенном участке остановки находился кто-то еще.

Игорь еле удержался от того, чтобы не прибавить скорость. Но вовремя взялся за голову, нечего было совершать глупости на такой дороге. Тем более что он уже и так находился в поле их видимости.

Буквально через пару секунд Игорь затормозил у остановки, наплевав на то, что нарушает правила. Маршрутки все равно не было, так что он никому и ничему не мешал.

Распахнув дверь, Игорь вышел из машины и посмотрел прямо в удивленные синие глаза, боковым зрением отметив, что парень, стоящий позади Дари, при его появлении отступил назад в тень.

Конечно, это не говорило о том, что тот собирался причинить Дарине какой-то вред. В конце концов, сколько она здесь простояла и тот ее не тронул. Однако Игорю пришлось все равно взять себя в руки, чтобы спокойно посмотреть на нее.

— Садись в машину, Дарина, — негромко приказал он, вдруг поняв, что хочет улыбнуться из-за того, как весело и сказочно смотрелась она вот такая — с волосами и ресницами, сплошь усеянными снегом.

Словно Снегурочка, или Снежная королева.

«Хотя, нет, Дарина никогда не была холодной, даже теперь. Ей не подходили подобные сравнения», тут же решил он.

И поднял бровь, видя, что Даря не торопится выполнять его распоряжение, а только беспощадно кусает свои губы.

— Дарина? — спокойно произнес Игорь, твердо посмотрев в ее сомневающиеся и растерянные глаза, которые она то и дело отводила. — Садись в машину. Я отвезу тебя.

— Тебе не по дороге, — тихо и невнятно прошептала Даря.

Но он все равно услышал.

— Это мне решать, — усмехнулся Игорь уголками губ. — Садись, пока совсем не продрогла, твое пальто явно не для метели, — попытался развеселить ее он. Такую погоду вряд ли можно было охарактеризовать настолько громко. — Не хватало нам еще, чтобы ты пневмонию подхватила.

Дарина усмехнулась, а он заметил как она потерла пальцы рук, пряча те в карман.

«Наверняка забыла перчатки», Игорь прикрыл дверь со своей стороны и пошел в ее направлении.

Он мог бы поспорить, что она или не позаботилась купить, или же вообще, просто забыла достать из ящика этот аксессуар. Когда они жили вместе, Даря вечно теряла перчатки. Но тогда рядом находился он, чтобы снабжать ее своими. Самому Игорю в машине те не сильно были необходимы.

— Да, ладно, какая пневмония, — уже веселей отмахнулась Дарина, и он обрадовался, что смог немного растормошить ее настороженное опасение. — У меня не настолько ослабленный организм.

— Лучше перестраховаться, — все с тем же ровным и спокойным тоном, пожал он плечами, открыв перед ней пассажирскую дверь, заманивая Дарину теплом салона. — У меня кума летом пневмонией заболела, так мы с ее мужем пять дней покоя не знали. А сейчас зима, так что играться нечего. Тем более, ты не по погоде одета.

— Опять боишься, что я на больничный уйду? — Дарина прищурилась, но уже с улыбкой посмотрела на него, а потом на салон.

И Игорь не сомневался, что она не устоит перед соблазном. Ни один умный человек не захочет мерзнуть на остановке при такой погоде.

— Вот именно, — кивнул он. — Нет никакого желания одному снова всех лечить, — Игорь протянул руку и легко подтолкнул ее за плечо, делая за Дарину этот шаг.

Она прикусила губу, но все-таки послушно села. Видно и правда сильно замерзла, раз не особо спорила. Да и не удивительно, ведь стояла здесь столько времени.

Игорь удовлетворенно поджал губы, наблюдая за тем, как она пристегивается дрожащими, замерзшими руками. А потом сделал то, что сам от себя не ожидал.

Причем, совершенно непроизвольно, даже не подумав о том, что именно он творит, Игорь вытянул из кармана своей расстегнутой куртки собственные перчатки и машинально положил их Дарине на колени.

Она вздрогнула и ошарашенно подняла на него глаза.

Однако у Игоря не имелось объяснений для подобных действий.

Любая привычка угасает за семь лет.

Хотя… многие курильщики и через пятнадцать лет могут сорваться. Может и его стремление заботиться о ней сродни зависимости?

Не зная, как объяснить собственный поступок, Игорь просто молча закрыл дверь с ее стороны и пошел к своему месту.

И продолжал молчать, когда сам уселся в салон и отъехал от бровки.

Так же тихо сидела и Дарина.

— Надень, — наконец, негромко проворчал он, уже вывернув на дорогу, ведущую в город, и кивнул головой на перчатки, которые Даря нервно теребила в пальцах. — Так ты быстрее согреешься.

Она что-то хотела сказать, он видел, как Дарина уже набрала воздух в легкие, наверное, как и обычно, собираясь спорить с ним, отстаивая свое мнение.

Но потом, все еще в тишине закрыла рот и послушно натянула теплые перчатки.

Те оказались ей велики. Как и раньше.

И это заставило его судорожно сжать пальцы на руле, от ощущения, как все внутри сворачивается в узел.

— Ты больше не будешь так долго задерживаться в отделении, — отрывисто проговорил Игорь, пытаясь скрыть собственную реакцию. — Твоя смена заканчивается без пятнадцати минут четыре, вот и будешь во столько уходить.

Это вышло грубее, чем он планировал. Прозвучало почти раздраженным приказом. Но забирать слова или менять тон — было поздно.

Дарина гордо вскинула подбородок, выпрямляя спину, но ответила совсем не так, как он мог бы ожидать.

— Ты же задерживаешься, — спокойно пожала плечами она. — Почему я должна бросать больных и истории, не доведя дело до ума?

— Работы всегда будет больше, чем надо, — огрызнулся Игорь, недовольный собой и ее непослушанием, хоть и понимал, что ведет себя глупо. Но он так устал за день, проспав предыдущей ночью не больше трех часов. Да и картина ее одинокой фигуры в темноте — не желала уходить из памяти. — Это не повод рисковать своей безопасностью и здоровьем. Сколько ты простояла на этой остановке в компании какого-то субъекта?! Десять минут? Двадцать? Одна! А если бы он ненормальным был? Разве мало сейчас идиотов?!

Игорь раздраженно повернулся к ней, словно наглядней пытаясь донести свою мысль до Дарины.

Она вздохнула.

— Но ведь ничего же не случилось, — тихо возразила она. — Ни вчера, ни сегодня. Да, я согласна, что это не самые приятные минуты, но…

— Ты и вчера стояла столько?! — Игорь мысленно выругался, сжав зубы. И резко выдохнул, не обращая внимания, что прервал ее. — Все, я лично буду следить за тем, во сколько ты уходишь, ясно?! — непререкаемо постановил он. — И никаких отговорок.

— Игорь, — в голосе Дарины прорезалось недовольство. — Спасибо, конечно, за беспокойство. Но я взрослый человек и имею свою голову на плечах. Уверена, что на Богдана ты не кричишь за переработанное время, — она скрестила руки на груди, и попыталась сдуть пряди волос, повлажневшие от растаявшего снега.

Это, против воли, заставило его улыбнуться.

Слишком забавно выглядела Дарина с сердитым блеском в глазах, скрещенными на груди руками, в его перчатках, и со щеками, облепленными влажными, завивающимися прядями.

— Богдан — мужчина, — резонно заметил он, стараясь подавить улыбку. — И в случае чего, сумеет постоять за себя, парень не из хилых. А ты даже ударить как следует не сможешь, — добавил Игорь и, на миг оторвавшись от дороги, протянув руку, отвел мешающие ей волосы в сторону.

— Неправ…, - Дарина резко выдохнула и замолчала прямо посреди попытки придумать возражение.

— Куда тебя везти? — тут же спросил он, дрогнувшим голосом, чтобы не дать ей замкнуться, и чтобы самому отвлечься от этого раскаленного ощущения — волос Дари в своих руках.

— Бульвар Шев…, - тихим, прерывистым голосом попыталась выговорить она адрес, но Игорь кивнул, не дав ей закончить.

— Я помню, — не повернувшись к Дарине, сказал он, внимательно следя за прилегающей дорогой на повороте.

Дарина ничего не ответила. И следующие десять минут они ехали в полном молчании, нарушаемом только тихим звуком музыки, которая играла в его радиоприемнике, да шуршанием дворником по лобовому стеклу, расчищающих падающий снег.


Когда он свернул в ее двор, который, как показалось Игорю, совершенно не изменился за эти годы, дождь полностью закончился, и землю уже укрыло тонкое, невесомое белое покрывало, с каждой минутой становящееся все толще.