– Папочка подмигивает Ники! Она ему нравится! – Взгляд Джорди метнулся к Ники. – А вам нравится мой папочка? Ну скажите «да», скажите «да», Ники! Ну скорее!

– Твой папа очень славный. – Ники густо покраснела.

– Видишь, папочка, Ники ты тоже нравишься! Он никогда не кричит и всегда разрешает делать все, что хочешь! – сказала Джорди, не отводя от Ники напряженного взгляда своих синих глаз. – Я так хочу, чтобы вы остались у нас навсегда… Скажи ей, папочка, скажи, что она может остаться!

– Так, Джорди, достаточно, – вмешалась Верни, стремясь сгладить неловкую ситуацию. – Мы не должны говорить твоему папе, как ему поступать. Они с Ники и сами могут все решить.

Джорди промолчала, но не сдалась. Она, улыбаясь, уже включила Ники во все свои будущие планы, начиная со своего любимого школьного праздника в первую неделю учебы и заканчивая походами по магазинам и помощью при обучении плаванию.

«Реакция дочери на Ники превосходит всякие ожидания», – отметил Джонни. Особенно если учесть, что до сих пор Джорди только терпела женщин, которых он приводил в дом.

Чувствуя одновременно удовольствие и дискомфорт, Джонни поступил так, как поступают в подобной ситуации все решительные мужчины. Он просто от всего отмахнулся.

Ради соблюдения приличий для Ники выделили отдельную комнату. Однако она была очень удобно расположена – рядом со спальней Джонни, так что ночью, когда весь дом уснул, Ники услышала, как открывается дверь, и не смогла сдержать улыбку.

– Ты уверен, что все спят?

– Это в их же интересах. Малышка, я не мог больше ждать. – Джонни и в самом деле считал часы с тех пор, как в последний раз спал с Ники. Беспрецедентный поступок для мужчины, который не мог толком вспомнить, с кем, когда и где, – столько женщин прошло через его жизнь.

– Я думаю о тебе – и очень много – с того момента, как легла в постель, – пробормотала Ники, глядя, как Джонни приближается к ней.

– Похоже, ты в нужном настроении.

– Ну да, что-то вроде того.

– Я что, слышу фальшь в твоем голосе? Или я потерял нюх? – Приближаясь к кровати, Джонни снял халат.

– Дело не в тебе, а в том, что случилось утром. Никак не могу выкинуть все это из головы.

– Я хочу помочь тебе избавиться от этих мыслей. – Джонни откинул простыню и скользнул в постель. – Здесь ты в полной безопасности, – пробормотал он и поцеловал Ники. – Никто и ничто не причинит тебе вреда.

Его поцелуй был нежным и ласковым, как бальзам на ее тревоги, а запах знакомого одеколона и уютное тепло его тела служили защитой от неизвестности. Когда Джонни обнял ее, чувство уютной, приятной безопасности обволокло Ники и заставило мир исчезнуть – или хотя бы съежиться и превратиться в сладкое, блаженное вожделение.

– Я сделаю так, что ты забудешь, – пробормотал Джонни, ложась сверху. – Обещаю.

– Это будет чудесно. – Ники скользнула руками по его плечам и притянула Джонни ближе к себе. – Твое умение стирать из памяти все плохое мне не помешает…

– Хорошо, потому что…

– Ты не можешь ждать, – перебила его Ники, радуясь, что оба они охвачены одинаковым желанием.

– Да, я не могу ждать, – сказал ее Джонни со сладкой сексуальной улыбкой, прикасаясь своим естеством к ее сокровенному месту.

Он вошел в нее очень бережно и осторожно, словно понимал, до чего Ники еще уязвима, и пробирался по влажному проходу медленно и терпеливо, будто пытался успокоить ее.

Однако сам член, рвавшийся внутрь, вел себя совершенно противоположным образом, и к тому моменту, как он достиг пункта своего назначения и заполнил Ники до отказа, она уже изнемогала от желания. Впрочем, беспокойство Джонни и его забота о ее чувствах тоже служили мощным афродизиаком. Ники согрелась душой и сердцем и теперь вся пульсировала и трепетала. Вожделение захлестывало ее, и она жаждала большего.

– Как тебе это? – пробормотал Джонни, просунув ладони ей под ягодицы и приподняв ее вверх, навстречу своему плавному толчку. – Так лучше?

«Как будто ты не знаешь», – подумала она, настолько переполнившись острым наслаждением, что ответила бы стихами, если бы могла говорить.

Но Джонни и так ее понял, потому что испытывал точно такой же невыразимый восторг. После стольких лет секса с разными женщинами ему все-таки повезло найти настоящее. А вся случившаяся чертовщина была просто прологом к этому.

Двигаясь все в том же плавном ритме, Джонни вспоминал каждую крохотную складочку в ее влажном шелковистом проходе. Это походило на упражнение в одаривании наслаждением, но, может быть, Джонни одновременно метил ее лоно, оставляя свой запах, как это делают животные, чтобы потом опознать его как свое, даже в темноте, с закрытыми глазами.

Пережив утренний кошмар и ужас, Ники радостно отдавалась чувственному блаженству и забытью, приветствуя волны плотского наслаждения как великодушный дар. Дар настолько же дивный и необыкновенный, каким был мужчина, доставляющий ей это наслаждение.

– Ты самый лучший, – прошептала Ники. Ее слова были пронизаны вожделением и нежностью, заполнявшими ее. – Самый-самый лучший…

«Что, черт побери, она имеет в виду? – возмущенно подумал Джонни. – Лучший из кого? Из сотни других мужчин? Лучше, чем Раф – если бы он смог сегодня утром остаться? Лучше какого-нибудь парня на прошлой или на будущей неделе?»

Ревность сжала его в своих стальных тисках – это его-то, мужчину, который неделю назад не подозревал о существовании такого слова!

Мысль о том, что Раф и Юрий видели Ники почти без одежды, целиком заполнила его сознание, мысль о других мужчинах, которые были с ней раньше… О Господи!

– Скажи, что ты моя! – прорычал Джонни, словно утратив разум.

– Да, да, да, – выдохнула Ники, чувствуя приближение пика. Трепеща на самой грани, она с радостью подчинялась любым его требованиям.

И Джонни удовлетворенно улыбнулся – и это мужчина, который всегда гордился тем, что не испытывает необходимости в духовной близости с женщиной.

– Можешь кричать, если хочешь, – пробормотал он. Внезапно открытая для себя роль властного хозяина позволяла ему дать такое разрешение. – Здесь тебя никто не услышит.

Не заметив этого нового для Джонни чувства собственности, Ники подумала только об одном: «Откуда он знает, что я пытаюсь подавить крик?» Но уже через секунду это перестало иметь значение, потому что Джонни снова мощно заработал бедрами – вверх и вниз, вверх и вниз, – и снова, и снова… С такой силой, что оргазм взорвался стремительно и жарко, и из горла Ники исторгся крик наслаждения.

Экстаз захлестнул ее волнами высотой в десять футов, пылающими, пенными волнами, подхватившими ее на самый гребень, и она парила там, в вышине, в мерцающем, раскаленном, невероятно чувственном океане блаженства.

Джонни вовсе не был таким уж бескорыстным, как могло показаться, особенно теперь, когда необходимость контролировать себя отпала. Даже с этой женщиной, значившей для него столько, сколько не значила ни одна женщина в мире. Он дожидался Ники из учтивости, но теперь ускорил темп, чтобы присоединиться к ней, и они кончили одновременно.

Однако, как все хорошее, и это блаженство оказалось недолговечным. И не важно, насколько утонченным было наслаждение, их одержимость друг другом никуда не исчезла. Единственный оргазм не смог утолить аппетит, так долго сдерживаемый – да, понятие очень относительное, – но сильный для тех, кто корчился в тисках плотского колдовства.

– Что ты ответишь, если я предложу тебе остаться здесь, со мной? – пробормотал Джонни. Он все еще находился в ней, но почему-то не испытывал удовлетворения. Его мучила непонятная потребность обладать ею.

Пылающий взгляд Ники натолкнулся на хмурое выражение его глаз.

– Здесь? – шепнула она, недвусмысленно шевельнув бедрами, чем вызвала у Джонни новый прилив желания.

– Точно, – прорычал он. Где она выучилась этому трюку? – И здесь тоже, – он с силой вонзился в нее, – и здесь, – новый быстрый рывок, – и здесь, – задохнувшись, торжествующе воскликнул Джонни. Его член, уже снова в полной готовности, заполнял Ники до отказа.

– Как скажешь, – промурлыкала она, млея от удовольствия. – Я сделаю все, что ты хочешь, и тогда, когда ты этого захочешь.

Такая внезапная и полная уступчивость потрясла Джонни, и его естество с невероятной скоростью начало увеличиваться в размерах. Боже, он никогда не требовал подчинения, ему это даже в голову не приходило! Секс всегда был очень простой вещью. Никаких обязательств.

– Ты будешь отдаваться мне всю ночь, – хрипло и страстно заявил Джонни, взяв лицо Ники в свои ладони. – А на утро мы продолжим.

– Утром я должна идти на работу. – Вожделение в ее глазах никак не вязалось с угасающим тоном.

– Ничего не выйдет, – бесцеремонно ответил Джонни. – Потому что я в тебе. – Одним плавным толчком он измерил глубину ее лона, с такой силой ударив головкой члена в матку, что Ники ахнула.

Но заговорила она так же пылко, как и он:

– И долго ты собираешься оставаться во мне?

– Столько, сколько пожелаю, – хрипло произнес Джонни.

При очередном толчке Ники едва не задохнулась, но в следующую секунду одарила Джонни сладкой соблазнительной улыбкой:

– А можно мне тоже кончить?

– Может быть – если будешь хорошо себя вести.

– А что я для этого должна делать?

– Все, что я скажу.

– А если мне не захочется? – К этому моменту Ники так возбудилась, что Джонни не мог этого не почувствовать.

– Все равно придется. – Как будто она может отказаться с таким влажным лоном. Внутри пульсировало бесстыдное возбуждение.

– Может быть, я все-таки и захочу, – выдохнула Ники.

– С такой ненасытной киской, как у тебя, обязательно захочешь.

– А почему нет, если у тебя такой большой член? – В мгновение ока Ники снова стала непокорной, как прежде.

– Значит, ты спишь с каждым, у кого большой член? – Его злая усмешка встревожила Ники.