Эта поездка взломала лед отчуждения между женщинами. Правда, обе стороны еще долго испытывали некоторую неловкость, и если разговаривали, то весьма сдержанно, но со временем всякая скованность испарилась. Гвен охотно участвовала во всех домашних делах. Она ездила вместе с Паскаль и Дианой за продуктами, готовила завтраки, а по вечерам прибиралась в кухне. Когда же в один из дней Паскаль почувствовала себя неважно, Гвен не только приготовила для всех превосходный ужин, но и сварила специально для нее куриный бульон.

Болезнь Паскаль неожиданно оказалась довольно серьезной. Во время одной из поездок в порт она попробовала несвежих моллюсков, и на протяжении нескольких дней ее тошнило — да так сильно, что Паскаль почти не вставала с постели. Эрик боялся, что это может быть гепатит или сальмонеллез, и несколько раз заговаривал с ней о том, чтобы показаться врачу и сделать необходимые анализы, но Паскаль и слышать об этом не хотела. Она была уверена, что ей надо всего лишь отлежаться. Гвен, таким образом, осталась фактически один на один с Дианой, которая с самого начала относилась к ней особенно непримиримо. Но прошла всего неделя с того дня, как Гвен приехала в Сен-Тропе, и Диана тоже капитулировала. Быть может, в глубине души она еще не доверяла ей до конца, однако о многих вещах Диана говорила с ней вполне откровенно и даже поделилась с ней некоторыми подробностями своих отношений с Эриком. Гвен, впрочем, о многом догадалась сама, но когда она услышала всю неприглядную историю из уст Дианы, она не выдержала.

— У меня нет никакого права давать вам советы, — сказала она. Они с Дианой все еще были на «вы». — Больше того, я и сама не знаю, как вам следует поступить, но… В свое время я оказалась в очень похожей ситуации. Мой бывший муж завел любовницу. Я узнала об этом и ушла от него, ушла в тот же день. С тех пор он как будто перестал для меня существовать. Я с ним больше не виделась и не разговаривала. Вскоре я подала на развод. Теперь мне часто кажется, что этими своими действиями я вынудила Герберта жениться на женщине, с которой у него был роман, но ничего хорошего из этого так и не вышло.

Я по-прежнему с ним не общалась и не знаю, как он жил, что чувствовал и почему решился пойти на крайний шаг, но факт остается фактом: через полгода после того, как он женился на этой женщине — кстати, моей хорошей подруге, — Герберт покончил с собой. Только потом я узнала, что все это время он продолжал любить меня. Самым страшным в этой истории было то, что и я не перестала любить его, но я была слишком горда, чтобы признаться в этом даже себе.

Гвен перевела дух и посмотрела на Диану.

— Я вовсе не хочу сказать, что Эрик тоже может покончить с собой, — добавила она. — Речь сейчас вообще не об этом, а о том, как я своими руками разрушила свой брак, погубила то, что было мне дорого. Ведь перед тем, как это случилось, мы с Гербертом прожили вместе девять лет. Мы сошлись по любви и были счастливы, но я… я выбросила эти годы на помойку. Я была так самоуверенна и глупа… Тогда мне казалось, что я никогда не смогу простить ни его, ни ее, а потом стало уже поздно. Я совершила ужасную ошибку, о которой до сих пор жалею, Диана. Так будьте же умнее меня, — закончила она со слезами на глазах, и Диана почувствовала себя тронутой. Она не ожидала подобной откровенности от женщины, у которой были все основания считать ее врагом. Кроме того, в самом голосе Гвен было что-то подкупающее и искреннее, и Диана почувствовала к ней симпатию. — Я понимаю, вам очень больно, и это естественно, — добавила Гвен. — Но как бы сильно вы ни сердились на него, не отрекайтесь от того, что было между вами хорошего!

В ответ Диана кивнула, и некоторое время они молча вытирали посуду. Им обеим было о чем подумать. История, которую Диана только что выслушала, была поистине ужасной, но она понимала, что Гвен не случайно поделилась с ней своей болью. Гвен на собственном примере показала ей, как важно уметь прощать тех, кого любишь, и к каким последствиям может привести необдуманное решение.

Они больше не разговаривали на эту тему, но вечером Гвен сказала Роберту:

— Я рассказала Диане свою историю. Мне кажется, это поможет ей найти правильный выход.

— Я рад, что ты так поступила, — ответил Роберт. — Я тоже пытался как-то подбодрить Эрика, уговорить его потерпеть еще немного, но он совсем упал духом. Диана очень на него зла, и это вполне понятно, но… Вот если бы они сумели перешагнуть через это, если бы сумели жить дальше и любить друг друга, несмотря на все, что произошло, тогда их отношения со временем стали бы еще крепче. Но Эрик просто не верит, что Диана сможет его простить…

Гвен тоже не была уверена в этом, но благоразумно промолчала. Только время могло дать окончательный ответ на вопрос, чем все это закончится.

На следующий день Гвен снова пришлось готовить завтрак вместо Паскаль, которая чувствовала себя слишком слабой после своего недомогания. Она даже не смогла встать с постели и спуститься в кухню, и Джон отнес ей в комнату кусок запеканки и стакан минеральной воды. Вернулся он очень озабоченным.

— Паскаль по-прежнему считает, что это обычное пищевое отравление, но мне кажется, это что-то гораздо более серьезное, — негромко сказал он Эрику. — Мне очень не нравится, как она выглядит. Разумеется, Паскаль ни в чем не признаётся и говорит, что она в полном порядке, но, по-моему, ее все еще подташнивает. Пожалуй, я все-таки покажу ее местному врачу. Пусть он пропишет ей какое-нибудь лекарство, но главное — сделать анализы. Только так мы сможем достоверно узнать, что с ней!

— Если хочешь, я могу еще раз осмотреть ее после завтрака, — предложил Эрик, и Джон взглянул на него с благодарностью.

Когда с запеканкой и кофе было покончено, Эрик поднялся в спальню, где лежала Паскаль. Он подробно расспросил ее о самочувствии, но Паскаль была абсолютно убеждена: эта утренняя слабость — всего лишь следствие острого пищевого отравления. Все классические симптомы были налицо, и в конце концов Эрик с ней согласился. Спустившись в гостиную, он попытался успокоить Джона.

— Мне кажется, твоя жена совершенно права. После сильного отравления улучшение наступает не сразу, так что возможно, она какое-то время будет ощущать слабость.

Но Джона это не убедило, и, зайдя к Паскаль, он снова завел разговор о визите к врачу.

— Кого я не люблю во Франции, так это докторов, — отрезала Паскаль. — Да и тебе еще недавно все французское было глубоко противно, — напомнила она, однако Джон не отступался. Паскаль осунулась, под глазами залегли черные тени, как у енота, а натянувшаяся кожа на скулах приобрела зеленоватый оттенок.

Тем не менее к обеду она почувствовала себя лучше и спустилась в гостиную. Когда вся компания собралась за столом, Роберт заговорил с Гвен о том, чтобы задержаться в Сен-Тропе до сентября, и Диана, внимательно прислушивавшаяся к их разговору, неожиданно высказалась:

— Правильно! Вот молодцы-то!..

И тотчас смутилась, но Роберт успел заметить, как Диана и Гвен обменялись взглядом, в котором читалась искренняя симпатия. Не исключено, подумал он, что эти двое скоро станут близкими подругами, и он был прав. И Диана, и Паскаль неожиданно обнаружили, что Гвен не просто порядочный, но и очень приятный человек. Теперь они уже и не думали волноваться за Роберта. А Эрик и Джо были просто счастливы за друга. После обеда Джон сказал Паскаль:

— Роберту будет с ней очень хорошо, я в этом уверен. Только подумать, какая жизнь его ожидает! Ну и что, что Гвен — кинозвезда?! На мой взгляд, Роберту в его возрасте именно это и нужно: Гвен не даст ему скучать. С ней он обретет вторую молодость.

— А нужна ли ему вторая молодость? — с сомнением сказала Паскаль. Она была очень благодарна Гвен за то, что она спасла жизнь Джону, однако по-прежнему предпочитала не торопиться с выводами. Но ответ могло дать только время, и Паскаль это понимала. — Роберту в его возрасте нужна вовсе не кинозвезда, — добавила она ворчливо. — Ему нужен друг, спутник жизни, словом — настоящий человек, а не райская птица в золотом оперении.

— Но Гвен и есть настоящий человек, — спокойно возразил Джон. — Она готовит и убирается в доме не хуже вас с Дианой, к тому же с ней интересно общаться. А как стойко она переносила все ваши выходки! Ведь в самом начале вы ей буквально житья не давали, но она терпела. Но самое главное заключается в том, что Гвен любит Роберта — так, во всяком случае мне кажется. А он любит ее.

— А если он захочет на ней жениться? — с беспокойством спросила Паскаль.

— В пашем возрасте, — рассудительно сказал Джон, — жениться вовсе не обязательно. Ведь Роберт не собирается заводить детей! Им обоим хочется только быть вместе, а для этого совсем Не нужен брачный контракт.

— Вот и хорошо! — Паскаль с облегчением вздохнула. — Если Роберт па ней не женится, я снова начну верить в его здравый смысл.

— А я начну верить в твой здравый смысл, если ты перестанешь капризничать и сходишь со мной к врачу, — едко заметил Джон. — Я понимаю, сегодня тебе лучше, по это ничего не значит. Ты могла подхватить какую-нибудь желудочную инфекцию. Может, тебе надо принимать антибиотики?

— Единственное, что мне нужно, это сон, — сердито ответила Паскаль. С утра она чувствовала такую слабость, что едва дождалась обеда, и теперь собиралась снова лечь. Джон не стал спорить и, укрыв ее одеялом, спустился вниз.

Паскаль проспала до пяти часов. Когда Эрик, Роберт и Гвен вернулись после прогулки па яхте, Диана загорала в шезлонге па лужайке перед домом, а Джон уехал в ближайший отель, чтобы отправить факс в Нью-Йорк.

— Ну, как покатались? — спросила Диана и, поглядев на Эрика, неожиданно улыбнулась. Вес это время она думала о нем и о том, что сказала ей накануне Гвен. Диана все еще сердилась па мужа, по теперь ей было гораздо легче представить себе, что когда-нибудь ее обида уляжется, боль успокоится и она сможет его простить. Вспоминала Диана и о долгих счастливых годах с Эриком, его внимание и заботу, перебирала в уме все черты характера Эрика, которые когда-то так ей нравились. Диана много думала о том, что случилось, и, как ей казалось, нашла ответ. Интрижка с Куклой Барби была отчаянной попыткой Эрика продлить уходящую молодость, и Диана все чаще думала, что не должна судить его за это слишком строго.