Роберт стоял, глядя на него невидящими глазами. Внезапно он покачнулся, и Аманда с рыданием бросилась отцу на грудь. Ни она, ни Роберт никак не могли поверить, что они потеряли Энн. Это казалось невероятным! Всего несколько часов назад Энн была жива и здорова и ужинала в компании старых друзей, и вот теперь она умерла… Роберт никак не мог этого постичь и неловко прижимал к себе дочь непослушными руками. Диана и Эрик тоже плакали, а Джефф и Майкл стояли, крепко обняв друг друга, и не пытались скрыть своих слез.

Врач заговорил о необходимых приготовлениях. Он объяснил, что тело останется в больнице, пока кто-нибудь из родственников… Слушая его, Роберт неожиданно разрыдался.

— Ка-какие приготовления? — спросил он хриплым, прерывистым голосом.

— Вам необходимо обратиться в похоронное бюро, мистер Смит, — пояснил врач. — Они сами сделают все необходимое. Еще раз — примите мои соболезнования.

С этими словами он вернулся в отделение интенсивной терапии, чтобы переговорить с сиделками и заполнить необходимые документы, а Роберт, его дети и друзья остались в комнате ожидания и молча стояли в самой середине, мешая другим посетителям, которые пришли навестить своих родственников. На часах было почти девять утра субботы, а этот день всегда бывал в больнице самым оживленным.

— Знаете что, пойдемте пока к нам, — негромко предложил Эрик и, вытерев глаза платком, крепко взял Роберта под локоть. — Выпьем кофе и поговорим, так? — Он бросил взгляд на Диану, и она кивнула в ответ.

— Действительно, пойдемте к нам, — сказала она, беря за руку Аманду и направляясь с ней к двери. Роберт, которого поддерживали под руки сыновья, последовал за ней, последним шел Эрик.

Пройдя по коридорам больницы, они спустились на лифте на первый этаж и вышли на улицу. Стояло морозное зимнее утро. Дождь наконец прекратился, и лужи на асфальте подернулись тонким ледком, который хрустел под ногами, точно битое стекло. На горизонте громоздились темные кучевые облака, грозившие новым проливным дождем или — если принять во внимание резкое похолодание — снежным бураном, но Роберт ничего не видел, не замечал. Он словно ослеп, оглох и онемел — он не чувствовал, как его сажали в такси, как везли по знакомым улицам Нью-Йорка, как помогали подняться по лестнице и войти в лифт.

Через пять минут они были уже в квартире Моррисонов. Там Диана усадила всех в гостиной, а сама отправилась на кухню, чтобы приготовить кофе и тосты.

— Я не понимаю… — проговорил Роберт, когда она поставила перед ним кружку крепкого кофе, куда, по совету Эрика, добавила хорошую порцию бренди. — Просто не понимаю!.. Еще вчера вечером Энн чувствовала себя отлично! Мы прекрасно провели время у Джона и Паскаль, и последнее, о чем мы говорили, перед тем как лечь спать, это о том, как хорошо нам будет летом в этом новом доме в Сен-Тропе…

— В каком новом доме? — машинально спросил Джефф, старший сын Роберта.

В будущем августе мы собирались отдыхать во Франции с Донелли и твоими родителями, — объяснил Эрик. — И сняли там роскошную виллу. Как раз вчера мы все вместе рассматривали рекламный проспект и фотографии, и твоя мама чувствовала себя отлично. Впрочем, теперь я припоминаю, что она показалась мне усталой и бледной, но в этом не было ничего странного. Мы все знали, как много она работает, к тому же зимой большинство ньюйоркцев выглядят не лучше… Я, во всяком случае, не придал этому особенного значения.

Теперь Эрик казнил себя за это. Ладно — остальные, но ведь он врач, он должен был насторожиться!..

— Когда мы возвращались домой, — медленно сказал Роберт, — я спросил, как она себя чувствует. Мне тоже показалось, что Энн выглядит измотанной, но она сказала, что все в порядке. Она собиралась поспать сегодня подольше!..

…И уснула навсегда. Он не сказал этих слов, но фраза повисла в воздухе, и Роберт почувствовал, как в груди нарастает тупая ноющая боль. Он вдруг вспомнил, что не попросил у врачей разрешения взглянуть на Энн, но тут же подумал, что еще увидит ее. Наверное, увидит…

Он был просто неспособен думать о чем-либо, кроме своей потери. Роберту казалось, что, если бы он мог каким-то чудом вернуться во вчерашний вечер, события бы развивались совершенно иначе. Он бы заметил, непременно заметил, что Энн не просто устала; он бы вызвал к ней врача и сумел ее спасти. В глубине души Роберт понимал, что поправить уже ничего нельзя и что, думая об этом, он только напрасно себя мучает, но справиться с собой не мог. Это было сильнее его.

Он сделал только несколько глотков кофе, не прикоснувшись к приготовленным Дианой тостам. Кусок буквально не лез ему в горло, да и голода Роберт никакого не чувствовал. Единственное, чего ему хотелось сейчас, это снова увидеть Энн, обнять ее, прижать к себе…

— Что мы теперь будем делать? — спросила Аманда и прикрыла глаза рукой. Дочери Роберта уже исполнилось двадцать пять лет, но она еще никогда не теряла родных, никогда не сталкивалась со смертью лицом к лицу. Ее бабушки и оба деда умерли, когда она была совсем маленькой, и она их почти не помнила. За всю жизнь Аманда не похоронила даже канарейки — и вот теперь лишилась матери! Для нее этот удар оказался особенно жестоким и несправедливым.

— Я думаю, что смогу помочь вам с похоронами, — мягко сказал Эрик. — Сегодня же позвоню в фирму Фрэнка Кэмпбелла и попрошу его взять все приготовления на себя.

Фирма Кэмпбелла была солидной, уважаемой фирмой, широко известной в Нью-Йорке. Среди ее клиентов было немало знаменитостей.

— У тебя есть какие-нибудь идеи, пожелания? — повернулся он к Роберту. — Может быть… ты предпочел бы кремацию?

Этот вопрос нанес Роберту новый сильный удар. Нет, он не хотел никакой кремации. Он и думать об этом не мог. Он хотел, чтобы Энн, его Энн снова была жива, чтобы она сейчас же, сию минуту вошла в гостиную и спросила, смеясь, почему у них всех такие скорбные лица. Но, увы, этого никогда не случится. Никогда больше он не увидит своей Энн. Для Роберта это была настоящая трагедия, отнявшая у него счастье и грозившая окончательно и бесповоротно изменить всю его жизнь. Даже дети, у которых была своя жизнь, переживали это горе не так остро.

— Что я могу сделать, па? — негромко спросил Джефф. Майкл — младший сын Роберта — ничего не сказал, но повернулся к отцу, давая понять, что на него тоже можно рассчитывать. Оба уже сообщили страшную новость женам, а еще несколько минут спустя Диана вышла из комнаты, чтобы позвонить Джону и Паскаль.

Донелли были потрясены, когда она сказала им, что Энн умерла сегодня утром. Сначала они даже не поверили, что это не какой-то идиотский розыгрыш, а самая настоящая правда.

— Энн?.. — переспросила Паскаль. — Не может быть! Вчера вечером она была в полном порядке! Нет, я не верю, не могу поверить!.. Что же случилось?

Диана рассказала все, что знала, и Паскаль, не сдержавшись, заплакала. Через полчаса она и Джон тоже приехали к Моррисонам и привезли с собой огромную корзину бархатисто-черных роз.

Только в час дня Роберт вернулся наконец в свою квартиру. Он предпочел бы остаться с друзьями, но ему нужно было переодеться. В квартире все еще горел свет. Некоторое время Роберт как сомнамбула бродил по комнатам, машинально щелкая выключателями. В конце концов он забрел в ванную. Полотенца, которыми он укрывал Энн, пытаясь согреть ее, в беспорядке валялись на полу, и, глядя на них, Роберт снова почувствовал, как спазм перехватывает горло. То, что случилось, было так нелепо, несправедливо и страшно, что он никак не мог постичь ужасную истину: он потерял свою жену.

Он долго не мог справиться с собой и отдышаться. Наконец Роберт оторвался от косяка и, по привычке направившись в спальню, опустился на все еще разобранную постель, но почувствовал запах духов Энн и вскочил точно ужаленный.

Вечером они с Эриком вместе отправились к Кэмпбеллу и вместе прошли через новые мучения, связанные с необходимостью заказывать цветы, выбирать гроб, обсуждать детали предстоящей церемонии. Роберт выбрал для Энн очень красивый гроб — полированный, красного дерева, с блестящими латунными рукоятками, обитый внутри белым бархатом. Странным образом эти заботы немного отвлекли его — во всяком случае, он как-то держался. Служащий похоронного бюро сказал, что Энн привезут из больницы ближе к вечеру, и он ждал этого почти с нетерпением. Но когда Роберт увидел Энн в гробу, он не выдержал. С душераздирающим криком он упал возле него на колени и прижался лицом к неподвижному и холодному телу жены. Диана, которая была с ним в траурном зале, тоже плакала, и только Эрик держал себя в руках. Именно он вывел Роберта на свежий воздух и поручил его заботам детей.

Вечером Роберт поехал ночевать к Джеффу. Для него это было большим облегчением — Роберту было страшно даже подумать о том, чтобы возвращаться в пустую квартиру, где все напоминало ему об Энн. Аманда тоже поехала не к себе, а отправилась домой к Майклу и его жене Сьюзен. Ей, как и отцу, не по силам было оставаться в одиночестве в этот страшный день.

Донелли и Моррисоны в этот вечер тоже были вместе. Ужинали они подавленные и удрученные, в полном молчании. Невозможно было представить, что они потеряли Энн. Ведь только вчера она сидела с ними за одним столом, улыбалась, шутила, а сегодня ее не стало. А Роберт словно стал другим человеком — так тяжело он переживал смерть жены. Казалось, в нем тоже что-то умерло и никогда не воскреснет.

— Мне не хотелось бы показаться бестактной, — осторожно начала Диана, когда все четверо уже пили кофе, — но нам нужно решить один вопрос…

Что делать со всей этой едой? — невесело пошутил Джон. Они заказали еду в одном из ближайших ресторанов, но никто из них так и не притронулся ни к пицце, ни к цыпленку, ни к ветчине. Ни у кого из четверки не было аппетита.

— Нет. — Диана покачала головой. — Что нам делать с этой виллой в Сен-Тропе? Может быть, все-таки съездим туда отдохнуть? До августа еще далеко…