– Герцогиня не признает ни маму, ни меня, – вступила в разговор Луиза. – Если мама захочет, я привезу ее сюда. Сейчас они с отцом не столько любовники, сколько просто друзья. В Генуе ее мало что держит: мой дедушка умер в прошлом году.

– В таком случае зачем же тащить обратно все свои вещи? – удивилась Франческа. – Будем надеяться, что герцог Генуя даст согласие на брак. Почему бы сразу не перевезти багаж в дом Валианта, чтобы он спокойно ждал твоего возвращения?

– Моя невеста только что предложила прекрасный вариант! – одобрительно воскликнул Рафаэлло и повернулся к Луизе: – Поверьте, ваша матушка встретит в Террено Боскозо самый теплый прием.

– О, большое спасибо! – горячо поблагодарила Луиза. – Мне так не хотелось оставлять ее в одиночестве.

– А мне бы не хотелось жить вместе с матушкой, – призналась Франческа. – Для Орианны Пьетро д’Анджело не существует никакого закона, кроме собственного мнения. К тому же она очень красива, а потому неизменно уверена в своей непогрешимой правоте. Настолько, что даже редко повышает голос. Просто молча смотрит и считает, что этого вполне достаточно.

Спутники дружно рассмеялись.

Франческа и Рафаэлло поехали вперед, чтобы дать влюбленным возможность побыть вдвоем. Некоторое время оба молчали. Синьор Чезаре заговорил первым.

– Вы хорошо сегодня спали, дорогая?

– Очень хорошо. Даже удивительно после такого трудного, долгого, волнующего дня, – ответила Франческа. На миг умолкла, а потом, не в силах сдержать любопытства, осведомилась: – Может быть, вам не нравится, что я еду в мужском седле, синьор?

– Пока можете ездить как вам угодно, – пожал плечами Рафаэлло. – Но как только окажетесь в положении, даже забудьте о верховой езде: не разрешу, так как не хочу причинить вреда ни вам, ни нашему будущему ребенку.

– Вы поистине несносны! – раздраженно воскликнула Франческа.

– Рад, что сумел вызвать хоть какое-то чувство, – неожиданно отозвался Рафаэлло. – Не настало ли время освободиться нам обоим от этого враждебного тона? Нет ничего оскорбительного в том, что вам предстоит стать моей супругой. В оставшееся до свадьбы время попытаюсь доказать, что это большая удача. Ну а если не получится, все равно изменить ничего не удастся. Так или иначе, в первый день декабря нам предстоит сочетаться браком.

– Но мой отец должен дать согласие, – слабо возразила Франческа.

– Свое согласие он дал тогда, когда отправил вас в Террено Боскозо, – невозмутимо парировал синьор Чезаре. – Посланники уже спешат во Флоренцию, чтобы передать радостную весть. Лучшие адвокаты вдумчиво составляют брачный договор и через несколько дней представят на подпись. Вместо вашего отца распишется священник. Синьор Пьетро д’Анджело даже доверил падре Сильвио одну из своих печатей, чтобы официально скрепить документ.

– Что ж, – тихо проговорила Франческа, – прежде мне ни разу не приходилось чувствовать себя попавшим в капкан зверем, но сейчас возникает именно такое ощущение. – Надо будет выкрасть у отца Сильвио злосчастную печать, мысленно добавила она. Без печати договор не действителен.

– Ну а я чувствую себя охотником, которому удалось поймать в силки маленькую дикую кошку, – ответил Рафаэлло, и в голосе прозвучал смех.

– Вы меня еще не поймали, – поддразнила Франческа.

– Все равно рано или поздно влюбитесь, – заявил он с раздражающей уверенностью.

– Ни за что! – возмутилась она.

– Мои поцелуи вам понравились.

– Я женщина и, разумеется, приятно, когда меня целует красивый мужчина. Но это ничего не значит, – презрительно заявила Франческа.

Укол оказался болезненным, однако Рафаэлло решил не поддаваться на провокацию.

– Вы невинная девушка, и мои поцелуи стали первыми в вашей жизни.

– А если выйду за вас замуж, то так и не смогу ни с чем их сравнить, потому что после того, как священник объявит нас мужем и женой, должна буду всю жизнь хранить верность.

– Это просто невероятно! – изумился синьор Чезаре.

– Как по-вашему, если бы Луиза разрешила, Валиант смог бы поцеловать меня для сравнения? – спросила Франческа.

– Я ему строго-настрого запрещу, и ради нашей дружбы он ни за что этого не сделает, – заверил Рафаэлло, внезапно став серьезным. – Боюсь, придется довольствоваться моими поцелуями.

– Я не успокоюсь, пока не получу более широких познаний, – возразила Франческа и пустила коня легким галопом.

Рафаэлло представил очередь из дюжины молодых людей, готовых поцеловать Франческу, рассмеялся и поскакал вдогонку.

В замок они вернулись под вечер, голодные и изрядно уставшие. Когда наступил час обеда, Аселин дю Барри в большой зал не вышла. Теперь угощение оказалось значительно проще, чем накануне, во время парадного застолья: вареная форель на листьях салата, фаршированный фруктами жареный каплун, тушеные овощи, хлеб, масло, сыр и огромное блюдо со свежими фруктами – яблоками, грушами, виноградом, ломтиками сочной дыни. Аппетит разыгрался даже у Луизы. Темное вино оказалось душистым и сладким.

Вечер все провели в зале, с удовольствием танцуя простые деревенские танцы, а уже следующим утром Франческа и Рафаэлло пожелали друзьям счастливого пути: Валиант и Луиза отправились в Геную в сопровождении охранников с гербом Пьетро д’Анджело на плащах. Воины Медичи выехали раньше, еще на рассвете.

Дамы сердечно обнялись на прощание, а мужчины обменялись крепким рукопожатием.

– Желаю удачи, – сказал Валиант.

– Зачем мне удача? – рассмеялся Рафаэлло. – У меня же есть невеста!

– Точно! – с усмешкой согласился Валиант. – Вот только мне будет значительно проще добиться от герцога Генуя согласия на свадьбу, чем тебе уговорить прекрасную Франческу тихо и мирно пойти к алтарю.

Рафаэлло перестал смеяться и серьезно посмотрел на друга.

– Возможно, ты и прав. Но ведь тебе отлично известно, что я никогда не сдаюсь и не отступаю.

– Именно поэтому я и желаю тебе удачи, – повторил Валиант. – А мы постараемся вернуться как можно скорее. – С этими словами он сел на своего мощного жеребца.

Последней из гостей уезжала Аселин дю Барри. Герцог провожал ее лично и настоял, чтобы Рафаэлло и Франческа также пожелали оскорбленной мадемуазель счастливого пути.

– Но нужно ли мне это делать? – усомнилась Франческа. – Не подействует ли на нее мое присутствие как соль на рану? Не хочется быть жестокой.

– Она не примет решения моего сына до тех пор, пока не увидит, что ничего изменить уже нельзя, – возразил герцог Тит. – Поэтому наше совместное прощание окажется весьма кстати.

В глубине души Франческа не согласилась, потому что понимала: если бы она имела виды на Рафаэлло, а он выбрал другую, видеть соперницу рядом с женихом было бы больно и обидно. К тому же поражение ясно показало Аселин, что далеко не все в ней безупречно, а ведь она считала себя куда выше и побочной дочери генуэзского герцога, и дочери флорентийского торговца шелком.

– Хорошо, синьор, – покорно согласилась Франческа.

Рафаэлло слышал короткий спор между отцом и невестой. Сам он считал, что Франческа права, однако не мог не восхититься той кротостью, с какой она приняла решение будущего свекра, и выразил одобрение легким пожатием руки. Взгляды их встретились, однако никто не произнес ни слова.

Аселин фурией вылетела во двор. Повозки с ее багажом уже отправились в путь. Все служанки, кроме Ариэль, которой тоже предстояло ехать верхом, сидели в повозке, готовые пересечь ближайшую границу между герцогством Террено Боскозо и Францией, чтобы вернуться в поместье графа дю Барри. Аселин была одета в темно-синюю бархатную амазонку, богато украшенную кружевами. На кожаной перчатке сидел сокол-перегрин.

– Я готова, – объявила она, как будто это и так не было заметно, и смерила Франческу и Рафаэлло сердитым взглядом.

– Благодарю за визит, синьорина. Ваше присутствие заметно оживило жизнь в моем доме, – вежливо произнес герцог Тит. – Посылаю вашему благородному отцу подарки в знак признательности за позволение приехать. – Он сделал элегантный жест в сторону обоза с дарами. – Там вы найдете превосходного жеребца, полученного от моих собственных лошадей, двух породистых гончих, шелковый мешок с редкими луковицами тюльпанов, купленными этим летом у заезжего торговца, и несколько рулонов дорогих тканей. А еще дюжину серебряных кубков с золотой гравировкой, шесть золотых вилок, освященное самим папой распятие из золота и серебра и, наконец, рубиновое ожерелье и кольцо, которые могут понравиться вам, Аселин.

– Все ваши подарки отец немедленно отдаст своей потаскухе-жене, – ядовито прошипела Аселин. – Так что от моего провала эта дрянь только выиграет, синьор. – Она слегка повернула голову и обратилась к Рафаэлло, рядом с которым стояла Франческа.

– Вы совершили ошибку. Она с вами спит? Таким способом сумела завоевать расположение? Да и чего еще можно ожидать от торгашеского отродья? Надеюсь, что хотя бы дети окажутся действительно вашими.

– Это ложь! – воскликнула Франческа, пунцово покраснев. – Я девственница! Как ты смеешь такое говорить? Сохраню верность тому человеку, за которого выйду замуж. Утверждать что-то иное – значит совсем не понимать моего характера. И все же желаю успеха и счастливого пути. Прощай! Надеюсь, больше никогда не придется встретиться.

– Ну вот, наконец-то между нами обнаружилось что-то общее, – ответила Аселин, – потому что я тоже надеюсь больше никогда не встретить тебя! – Не произнеся больше ни слова, она сердито отвернулась, села на коня, взмахнула хлыстом и галопом вылетела со двора.

Растерянная Ариэль и повозка со служанками обреченно тронулись следом.

– Слава богу, что ты не выбрал эту мегеру, – с облегчением вздохнул герцог Тит.

– Несмотря на благородное происхождение, хорошие манеры мадемуазель абсолютно чужды, – покачала головой Франческа. – Могу понять ее разочарование, и все же столь низким словам нет оправдания. Я почти сочувствую тому несчастному, который заблуждается настолько, что готов на ней жениться.