— Вы не знаете, где Леони? — поинтересовался я.

— Наверху. Она неважно себя чувствует и прилегла. Но обещала скоро быть. Дорогой мистер Уикли, как это любезно с вашей стороны! Хотите ”манхэттен”? — и мадам Вебер как волной смыло. Я остался стоять с лишним бокалом в руке.

— Кайл? — удивился Мартин. — Она сказала ”мастер Кайл”?

— Да. Вон тот лысый старик у окна.

— Господи! Да, это он. Когда-то я хорошо его знал. Думал, его уже давно сожгли в крематории.

— Идемте, удостоверимся. Полагаю, нам лучше держаться вместе.

Поминутно извиняясь и пару раз не избежав столкновения, мы пробрались к окну. Старик энергично чесал лысину, горячо что-то доказывая мадемуазель Анрио. Я отдал ему бокал ”скотча”. Он перевел на меня все еще сердитый взгляд — словно ожидая розыгрыша. Я представил Мартина Коксона.

— Коксон? — Кайл впился в моего спутника взглядом. — Какой Мартин Коксон? Внук лорда Калларда? Что же вы сразу не сказали? Пятнадцать лет!..

— Больше, — поправил Мартин. — Я и не предполагал, что вы еще живы.

Кайл насупился.

— Значит, вы просчитались. Я был на десять лет моложе Калларда, а ему сейчас было бы никак не больше восьмидесяти. Чем вы занимаетесь? Должно быть, после войны угомонились, осели на одном месте? Кажется, в свое время вас выдвигали на Почетный диплом?

— Учителя этого не допустили. Кажется, полвека прошло с тех пор, как я забирался к вам на крышу и подвешивал к трубе кухаркины панталоны.

— Да. Столько воды утекло! Вы были настоящим дикарем и не очень-то почтительным внуком. Помнится, Каллард неоднократно жаловался на ваше непослушание.

Я увидел поверх голов, как в гостиную вошла Леони. Косметика не могла скрыть ее мертвенной бледности. Она окинула комнату взглядом. Искала Сандберга? Заметив мадам Вебер, она подошла и о чем-то спросила. Та не успела ответить, как Леони увидела меня. Мадам Вебер взяла ее за руку и что-то сказала. Леони принужденно улыбнулась, высвободила руку и начала протискиваться к нам.

— …И более того, — продолжал Кайл. Кажется, он сменил тему. — Хотя ни сам остров, ни его фауна не доставляют мне особого удовольствия и я тоскую по суровой красоте родной Шотландии, мягкий здешний климат больше подходит человеку моего возраста.

Подошла Леони и обдала меня таким холодом, что я вздрогнул. Какой контраст с ее вчерашним обращением!

— Мне очень жаль, что вы плохо себя чувствуете, — пробормотал я.

— Пустяки. Я просто перегрелась на солнце. И не нуждаюсь в ваших соболезнованиях. — Она перевела взгляд на Мартина.

Я поторопился представить их друг другу.

— Это мой друг, капитан Коксон. Миссис Винтер.

Мартин устремил на Леони взгляд темных глаз.

— Филип много говорил о вас, миссис Винтер, — он сделал продолжительную паузу и добавил: — Я восхищен вашим дивным островом. Он превосходит все ожидания.

— Это не мой остров, капитан Коксон. Мы владеем им сообща. А вообще-то юридическое право владения до сих пор принадлежит императору Августу.

— Не знаю, как он собирался распорядиться этим правом. Он, несомненно, был одним из величайших деятелей мира — вопреки мнению Вольтера. Какая жалость, что Гай рано умер, не успев стать продолжателем его дела.

К тому времени, как Мартин окончил свою речь, Леони явно подпала под его еле заметное, но тем не менее весьма ощутимое влияние. На ее лицо вернулись прежние краски. Он вновь вышел победителем, и я почувствовал острую боль и раздражение. Как же легко ему дается победа!

Через несколько минут Леони обратилась с каким-то вопросом к Кайлу, и тот начал что-то говорить, но его слова утонули во взрыве хохота неподалеку от нас. Я не отводил глаз от Леони, и она это заметила.

— Филип, вы не могли бы принести мне чего-нибудь выпить? Я умираю от жажды.

— Конечно.

Когда я вернулся с бокалом, Мартин и Кайл предавались воспоминаниям об охотничьих угодьях Шотландии, а Леони, прислонившись к стене, рассеянно обводила взглядом гостиную; в ее глазах застыла боль.

Я спросил:

— Как вы думаете, где сейчас Сандберг?

— Поехал на своей яхте рыбачить.

— Я надеялся его увидеть.

— С какой стати? Он терпеть не может светские коктейли, — она жадно, едва не пролив, схватила бокал.

— Они, без сомнения, неотъемлемая часть общественной жизни, — возразил я. — По мере убывания джина прибавляется откровенности. Голоса звучат громче; рушатся преграды между людьми. Как вы находите моего друга?

— Он… весьма занимателен. Вы позвали его на помощь — чтобы вместе обыскивать спальни?

— По-вашему, мне не следовало этого делать?

— Конечно. Вы и сами превосходно справляетесь.

— Я был вынужден. Простите.

Она по-прежнему держала в руке полный бокал вина; по его внешней стенке покатилась капля и, упав ей на руку, застыла, точно кровь.

— Кто мог вас вынудить? Почему вы явились сюда под чужим именем? Какой во всем этом смысл?

— Никакого — если вы и дальше будете так кричать.

— Вы, по-видимому, считаете себя знаменитым частным сыщиком из тех, что ставят на карту свои жизнь и честь ради десятка долларов в день плюс покрытие издержек? Что вы ожидали найти у меня в спальне? Труп женщины в черной нейлоновой пижаме?

Я махнул рукой.

— Что ж, издевайтесь!

Больше Леони не проронила ни слова. Просто стояла, прислонясь к стене, напряженная, как тетива лука.

Я не выдержал.

— Вы упускаете из виду, что среди декораций данного спектакля действительно был обнаружен труп — только не в черной нейлоновой пижаме. Согласитесь, это несколько меняет дело. И если вы думаете, что ваше презрение помешает мне довести дело до конца…

Тут как раз подошел слуга-итальянец и вновь наполнил наши бокалы. Я заглянул Леони в глаза и увидел все ту же боль — отнюдь не физического происхождения. Она заморгала и отвела их.

К нам присоединился Мартин и попытался ее растормошить. Тотчас явилась побледневшая, но неутомимая Шарлотта Вебер. Она показалась мне птицей с перебитым крылом, полной решимости щебетать до конца. Кончилось тем, что она увела с собой Леони, а меня как-то оттеснили от Мартина. Гости продолжали прибывать. Я бы с удовольствием ушел, но меня удерживала непогасшая надежда на появление Сандберга.

Я не стал больше пить, зато жадно поглощал всю пищу, что подворачивалась под руку. Чьи-то острые локти тыкались в спину; ко мне прижимались чьи-то бедра. Пахло духами и потом. Смуглая женщина в шляпе с фигурками животных со значением посмотрела в мою сторону, но, видимо, поняла, что овчинка не стоит выделки, и уплыла в другой конец гостиной. Рядом остановился высокий лысый господин с заострившимся носом и затеял разговор о литературной ситуации в Италии. Мне потребовалось добрых пять минут, чтобы убедить его в своем полном невежестве в данном вопросе.

Наконец мне удалось ретироваться на галерею. Здесь тоже было несколько человек. Воздух был напоен ароматами цветов и довольно прохладен. С балюстрады свисали цветы и плоды лимонного дерева. Я коснулся одного плода и с наслаждением поднес палец к ноздрям. Вдали мерцали огни Неаполитанского залива. Я протер глаза, уставшие от сигаретного дыма. Кто-то вышел из комнаты и, увидев меня, подошел ближе. Это оказался Гамильтон Уайт.

— А я думал, вы уже ушли, мистер Нортон. Поедете завтра с нами на морскую прогулку?

— Какую прогулку?

— К Голубому гроту. Я там ни разу не был и у себя в Штатах даже не узнал бы о его существовании, если бы не провел пару недель на этом благословенном острове, где он считается достопримечательностью номер один.

— Вот как? Но я ничего не знаю. А кто едет?

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Леони, Джейн и Николо. Сандберг предоставил в наше распоряжение шлюпку. Отбываем на рассвете. Я слышал, вас тоже собирались пригласить.

В это время дверь скрипнула, и на галерею скользнула Леони. Она нас не видела, а, скорее всего, направлялась в сад. Уайт окликнул ее. Она подошла к нам, и я поразился, как расширились и потемнели ее глаза; зато лицо оставалось мертвенно бледным.

— Я пригласил Филипа на завтрашнюю прогулку, — сообщил Гамильтон Уайт. — Он еще не дал ответа.

— Я только что об этом узнал.

— Не думаю, — сказала Леони, — что Филипу интересно. Ему доставит гораздо больше удовольствия остаться на вилле и допрашивать прислугу.

— Как это? — Уайт переводил изумленный взгляд с меня на Леони и обратно. — Допрашивать? Я не улавливаю…

— Это у нас с Леони такая шутка, — пояснил я.

— В таком случае, если решите ехать…

— Я уже решил. Присоединяюсь к вам.

— Вот и чудесно. Мы условились встретиться на причале Пиккола Марина ровно в пять тридцать. Да, кстати… кажется, с вами друг? Не знаю, хватит ли в шлюпке места…

— Не хватит, — отрезала Леони. — Чарльз просит, чтобы было не более пяти человек.

— Мартин Коксон не обидится, — пообещал я.

Глава XIII

На обратном пути я поделился с Мартином разочарованием, которое мне принес этот вечер. Он некоторое время молчал, а когда заговорил, то словно обращаясь к самому себе:

— Это просто поразительно. Я думал, у меня давно выработался иммунитет на некоторые вещи… — он спохватился и посмотрел на меня. — Отсутствие Бекингема подпортило этот вечер, однако у нас еще есть время. Кстати, Леони — высокооктановая штучка!

— Она сегодня сама не своя.

— Красивым девушкам свойственно капризничать.