— Это связано с твоей работой?

— Да. Мы пойдем потолкуем — минут десять. Ты останешься здесь, в холле?

— Да. Я тебе не нужна?

Я бросил вопросительный взгляд на Барнса. Он покачал головой.

— Нет, дорогая. Я не задержусь.

Я ввел гостя в номер и подвинул стул.

— Снимайте плащ, если жарко. Что будете пить?

— Благодарю, но я при исполнении, — он повесил макинтош на спинку стула.

Я протянул ему портсигар.

— Ах вот как? Ну, и что же я натворил? Ездил с заляпанными грязью номерами?

— Спасибо… Нет-нет, ничего подобного. Мы вас ни в чем не обвиняем. Чистая формальность. Простая проверка. Старый, запущенный случай. Открылись новые обстоятельства, вот я и хожу, задаю людям вопросы, — он достал зажигалку и дал мне прикурить. — Возможно, вы сумеете нам помочь.

— Все, что в моих силах.

Барнс тоже закурил и огляделся в поисках пепельницы.

— Речь идет о пожаре в Ловис-Мейноре, когда погиб мистер Мортон. Кое-какие подробности давно вызывали у нас сомнения, вот мы и подумали… Кажется, вы были другом семьи Мортонов, бывали у них в гостях и все такое прочее… хорошо их знали… если судить по тому обстоятельству…

— Что я женился на его вдове.

Он обнажил большие, желтые зубы в улыбке.

— Я не собирался этого говорить, но… Благодарю вас, — он стряхнул с сигареты пепел. — Когда вы познакомились с мистером Мортоном?

— Около двух лет назад. Как раз в этом месяце исполняется два года. У них случился пожар — в его кабинете в Ловис-Мейноре, — но огонь успели погасить прежде, чем он причинил серьезный ущерб. Мне поручили определить размер этого ущерба.

— Понимаю. И тогда же вы познакомились с миссис Мортон?

Я заколебался, и это не ускользнуло от его внимания.

— Нет. Мы встречались еще до войны — всего на несколько минут. Мы забыли и думать друг о друге.

— Это было у кого-нибудь из знакомых — я имею в виду ту, первую встречу?

— Нет, на шоссе. У нее спустило колесо, и я помог заменить его.

Детектив вытащил записную книжку.

— А потом — вы потеряли друг друга из виду, или переписывались, или?..

— Потеряли друг друга из виду. Я забыл о ее существовании, и она — о моем. Она даже не знала моего имени. Но вы, кажется, интересовались пожаром?

Он виновато улыбнулся.

— Прошу простить. Во мне заговорила старая ищейка. Но, возможно, это объясняет тот факт, что вы стали другом мистера Мортона, вместо того чтобы просто приезжать по делу?

— Здесь сыграло роль совсем другое обстоятельство. Выяснилось, что Мортон, как и я, принимал участие в ”Войне в пустыне”. Слово за слово, и он пригласил меня к обеду.

Детектив Барнс сделал пометку.

— Нынешние авторучки ни к черту не годятся. Невозможно найти что-нибудь путное. А к шариковым я никак не могу привыкнуть… После того как вы подружились, он когда-либо обсуждал с вами вопросы страхования дома, мистер Бранвелл?

— Никогда, — тут я вспомнил, что воспользовался этим предлогом в разговоре с Макдональдом. — Нет, кажется, был один случай. Я предложил ему привести страховую сумму в соответствие с нынешними ценами.

— Вы знали, что дом застрахован?

— Конечно. Эти сведения значились в справке, составленной в связи с первым пожаром.

— Понятно. Когда вы в последний раз видели мистера Мортона живым?

— За неделю до его гибели.

— У него дома?

— Да.

— Он вас пригласил?

Я почувствовал страшную усталость.

— Существовала давняя договоренность вместе сходить на балет. Случилось так, что он не смог и поехала только его жена. Потом я отвез ее домой, и он предложил мне зайти и немного выпить.

— Мистер Мортон выглядел счастливым?

— Я бы не стал употреблять это слово. Он всегда чувствовал недомогание — из-за астмы. Это действовало ему на нервы. Если на то пошло, в тот вечер он был более оживленным, чем обычно.

— О чем шел разговор?

— Главным образом о предстоящем ремонте. Это имеет значение?

— Иногда какая-нибудь мелочь… сущий пустяк… Скажите, мистер Бранвелл, мистер Мортон когда-либо при вас падал в обморок?

— Нет, ни разу.

— Или был близок к этому?

— Никогда. Лучше спросите об этом его врача.

Барнс положил ручку и закурил. Он отнюдь не выглядел обескураженным.

— Вы, конечно, помните ночь пожара? Шестого мая. Не могли бы вы сообщить, что делали в тот вечер? Находились в Лондоне или?..

— Я прекрасно помню, что залез на стул в собственной квартире, поскользнулся и растянул сухожилие. Потом мне пришлось два дня проваляться в постели.

— В котором часу это случилось?

— Около семи.

— Обращались за медицинской помощью?

”Осторожно — опасность!”

— Нет, решил, что не стоит. К среде все уже прошло.

— Тогда-то вы впервые и услышали о пожаре?

— Мой партнер, мистер Аберкромби, позвонил мне утром в воскресенье, попросил туда съездить. Я объяснил, что не могу, и ему пришлось ехать самому.

— Вы позвонили миссис Мортон или как-то иначе связались с ней?

— Нет.

Он молчал, но во взгляде угадывался вопрос.

— От меня тогда было мало проку. Мистер Аберкромби мог оказать всю необходимую помощь.

— Когда вы в следующий раз — впервые после этого прискорбного события — увиделись с миссис Мортон?

— Я присутствовал на дознании. Послушайте, неужели это вам что-нибудь дает? Мне нелегко об этом говорить. Нельзя ли поскорее перейти к делу?

Он в последний раз виновато улыбнулся и стряхнул пепел с сигареты.

— Не всегда бывает просто определить, что относится к делу, а что нет. Приходится по крупицам собирать факты, а затем скрупулезно исследовать у себя в кабинете. Вы же сами в каком-то смысле детектив от страхования, — он осклабился, обнажив зубы. Я не улыбнулся в ответ. — Но если это вам поможет, скажу, что кое-какие подробности гибели мистера Мортона вызывают у нас недоумение. Вы хорошо помните медицинское заключение?

— Весьма смутно.

— Патологоанатом утверждает, что в крови мистера Мортона оказалось всего около одного процента окиси углерода. Помните? Это примерно соответствует концентрации, которая обычно имеет место у любого курильщика — табака или лечебных трав. Далее. Предполагается, что Мортон успел позвонить в пожарную часть. Офицер-пожарный заявил, что они прибыли на место происшествия максимум через двенадцать минут. Можете припомнить, где у Мортонов стоял телефон?

— Кажется, да.

— В маленькой гардеробной между кухонным блоком и кладовкой с дверью, обитой зеленым сукном. Один-единственный аппарат, без отводной трубки. Мы все тщательно проверили. Допустим, мистер Мортон находился в одной из спален, быстро вышел оттуда, понял, что в доме пожар, и, спрыгнув с галереи, нашел свою смерть. Но как он мог сначала позвонить из задымленной комнаты, потом взбежать на галерею и так далее… а содержимое угарного газа в крови составило всего один процент?

Мы немного помолчали. Затем я поинтересовался:

— Что же из этого следует?

— Очевидно, в доме был кто-то еще. Он-то и вызвал пожарных — возможно, затем, чтобы запутать следствие и представить дело так, будто Мортон был еще жив.

Я встал и подошел к окну.

— Можно предполагать все что угодно. Огонь — вещь капризная и непредсказуемая. Я бы поостерегся делать поспешные выводы.

— Да, конечно. И все-таки это дает пищу для размышлений. Это — и еще некоторые обстоятельства, — он тоже встал. — Ну что ж, мистер Бранвелл, спасибо за помощь. Пожалуй, пойду. Вы никуда не собираетесь уезжать?

— В субботу мы с женой переезжаем в только что снятую квартиру. Сообщить вам адрес?

— Полагаю, в отеле его будут знать, не правда ли? Да, кстати. Какая у вас марка автомобиля?

— Серый ”уолсли”.

— Новая модель?

— Ну что вы. Ему уже три года.

— И хорошо работает?

— Превосходно.

Барнс кивнул и удалился. Я проводил его взглядом, а потом пошел к Саре.

Мистер Джером так и не появился.

* * *

Любить Сару было все равно что в изумлении стоять перед ларцом с драгоценностями и постоянно ожидать, что чья-то злая рука вот-вот захлопнет крышку.

Положим, я не убивал Трейси, она знает это и целиком на моей стороне; положим, я не поджигал особняк, чтобы уничтожить следы преступления, но, нравится мне это или нет, когда имеешь дело с законом, важнее не то, что произошло на самом деле, а то, что думает достаточно большое число людей.

В самые трудные минуты мы оба апеллировали к рассудку. Но доводы рассудка — еще не все. Если вы постоянно ощущаете, что за вами следят, подозревают вас в чудовищном преступлении и даже располагают неопровержимыми уликами, а вы сами не владеете информацией в полном объеме и потому не можете предугадать их следующие шаги, — это ощущение забирается вам под кожу, отравляет любую радость и превращает вас в психа.

При всем том в моем браке, существовавшем как бы отдельно от всех этих событий, я мог усмотреть всего один изъян, а именно, что, несмотря на всю любовь и преданность Сары, мне никак не удавалось избавиться от чувства неуверенности — словно она вот-вот оставит меня одного.

Хуже всего было то, что мне начало казаться: я и впрямь мог бы убить Трейси, если бы это помогло очарованию длиться вечно.

* * *

В пятницу я схлестнулся с Макдональдом.