Море какое-то неспокойное. Лара явно боится, старается держаться центра пирса. Волны умеренно большие, лишь изредка, потеряв большую часть своей силы при подъеме, лениво облизывают его края.

Лара первая нарушает затянувшуюся паузу - Наталья Сергеевна, так о чем разговор?

Вдох - слово. Выдох - слово. Давай, Наташа - это легко!

-Как так вышло, что Влад ушел к тебе?

Вздрагивает, не ожидала.

-Наталья Ана… я же… так вышло.

Меланхолично катаю носком сапога мокрый камушек.

Лара поглядывает тревожно, не знает, чего от меня можно ожидать. Молчим. Я почти наслаждаюсь порывами холодного ветра, остужающими лицо. Разговор неприятен обоим, но мне необходимо узнать «почему?», другого случая не будет.

-Я хочу поговорить с Владом. Скажи ему, чтобы не прятался от меня.

Внезапно, Ларино настроение меняется, что несколько выбивает меня из колеи.

- Оставьте его в покое! Вы и так его запугали, пока вместе жили. Он и не любил вас, а для вас он игрушка.

-Что за чушь…

-Нет уж! Я и так делила его с вами больше месяца.

-Что?

- Что слышите. Вы думаете, он на рыбалку ходил?

- Зачем же он морочил мне голову?

 Вдруг ощущаю себя потерянной и больной, в голове звенит, уши заложило. Забавно сейчас будет, в обморок шлепнутся. Лара уже не кричит. Ее голос еле слышен в шуме ветра и волн.

-Жалел он вас. Говорил, крепко втюрилась, еще повесится.

Жалел. Да и Лара меня уже жалеет.

-Вы не расстраивайтесь, найдете себе по возрасту, еще спасибо мне скажете…

В глазах темнеет, дыхание застревает где-то в горле, как будто от удара. Удар.… Делаю глубокий вдох, и резко бью Лару кулаком туда, где, думаю, должно быть, солнечное сплетение. Она падает на скользкий бетон пирса. Вырубилась. Берусь одной рукой за плечо, другой за бедро - легкая. Одним движением сталкиваю бывшую подчиненную в воду. Море принимает тело почти бесшумно. Несколько минут наблюдаю за тем, как в бурлящей беспокойной воде к поверхности поднимаются пузырьки... Все. С трудом размыкаю пересохшие губы.

-Спасибо.

Глава 22

В детстве я проводила летние каникулы в деревне у бабушки. Правда бабушка жила в далеком уральском поселке. Каждое лето меня везли с черноморского побережья в ПГТ «Искра», где я проводила время за необычными, но важными делами: ела траву, лазила по гнилым лестницам заброшенного дома и стерегла всякую мелкую живность, вроде утят, любящих щипать травку на главной улице города, называемой просто Проспект.

В это чудесное время, я впервые услышала слово «убийца».

Так моя бабуля назвала соседку тетю Клару, которая по неосторожности упала в загородку с цыплятами и передавила большую часть. Цыплята, это вам не утята, которые скачут где попало, и умудряются, активно молотя лапками вырваться у вас из ладоней. Цыплята хрупкие, дунешь - и сдохнут.

Как-то я взяла одного из них в руки - поиграть. Покрутила, повертела, пощупала, гляжу - не дышит. Так я стала убийцей, как тетя Клара. Испугавшись разоблачения, я, как истинный убийца, стала думать об алиби.

Тогда я поступила просто. Выбросила дохлого цыпленка за забор, а загородку приоткрыла. К возвращению бабушки из сельпо трупов было уже несколько. Цыплята разбежались кто куда, некоторых из них задушили соседские коты, которых и обвинили в произошедшей трагедии.

Вообще, подробности своего детства я помню очень смутно, но сейчас, на пляже, напряженно вглядываясь в сторону пирса, я четко вижу мертвого цыпленка, и расстроенную бабулю, чувствую, как замирает сердце от страха, что моя военная хитрость не поможет скрыть преступления.

Кажется, отсюда не видно того участка пирса, где все случилось - это хорошо. Погода портится, гуляющих почти нет - тоже хорошо. Ну, чего стала, как вкопанная - нужно уходить, только медленней, еще медленней…

Утром в офис пришли не званные, но жданные гости. Люди в форме спрашивали о Ларе. Я отвечала спокойно: работала у нас, ушла из-за финансового кризиса. Последний раз я разговаривала с ней по телефону вчера. Договорилась встретиться на пляже, с целью уговорить ее вернуться на работу. Я пришла, но опоздала минут на 15, ее не было, подождала еще 15 и ушла, телефон ее был в это время «в зоне недосяжности». В процессе общения с представителями закона, вдруг вспомнила, что меня должна интересовать цель их расспросов.

- А почему вы интересуетесь Ларой, она что-то натворила?

- Нет, она умерла.

Почти правдоподобно вздыхаю.

-Ах, как же это, ведь молодая и здоровая…

- Возможно самоубийство, и так как вы были одной из последних людей, с кем она разговаривала перед смертью, мы вынуждены просить вас пройти с нами в отделение для дачи свидетельских показаний.

Ну вот, началось! По дороге в контору милые мальчики -милиционеры поделились не безынтересными для меня подробностями.

Утром рыбаки обнаружили тело, выброшенное штормом на берег. Жених утопшей опознал тело (кстати, до этого он уже успел устроить в отделении истерику, что они отказываются принимать заявление о пропавшем человеке до истечения трехдневного срока). Беспокойный такой молодой человек. На теле обнаружен синяк от удара тупым предметом. Возможно, волна ударила о пирс, но кто знает… В общем, ведется следствие.

Скажу вам, что процедура дачи показаний, пусть и свидетельских, не очень приятна, но избежать ее у меня не получилось, благодаря Владюшечке. Этой ночью, когда я, закутавшись в одеяло по самые уши,  смотрела один за другим фильмы ужасов, раздался звонок, которого  ждала, вот уже много дней. Только в этот раз, он не принес ожидаемой радости. Звонил теперь не Владюшечка (как все еще утверждала надпись на экране моего телефона), а «жених утоплой», он спрашивал, куда я дела его Ларочку.

-Я знаю, что она пошла на встречу с тобой. Где она?

-Не знаю.

-Когда вы расстались?

-Мы не встречались, она не пришла.

 Простейшая ложь, такая, что исключала дальнейшие расспросы. В последнюю минуту вспомнила о важной детали.

-Влад, а какое отношение к тебе имеет Лара?

Вместо ответа короткие гудки. То, что надо.

 Одни из интереснейших в нашем городе похорон! И Лара  здесь центральная фигура. Была б она жива, то непременно оценила  мой последний дар: похороны полные интриг и заговора. Жаль, что она не может насладиться этим. Да и интригу заметить  не кому, так как остальные жители города,  начисто лишены проницательности и воображения, которые были присущи покойнице. Только два человека ведут себя так, как я того заслуживаю, смотрят, как на пустое место. Один, видимо, из-за страха публичной сцены, другая,  от глубокой обиды. Это, разумеется, бывший любимый и бывшая подруга.

Когда красивый лакированный гроб, купленный скорбящими родственниками, спускают в яму, внутри появляется  странное ощущение, которое формируется в тот момент, когда приходит моя очередь бросать горсть земли в могилу. Вместе с Ларой, когда-то очень не значительной в моей жизни персоной, я хороню свою «бывшую» жизнь.

Ох уж, эти предчувствия! И почему только, они так часто сбываются.

Все-таки не зря сходила на это сомнительное мероприятие, до моего затуманенного страстью разума, наконец, дошло, что все кончено. Не тени интереса со стороны Влада, а только явный страх, что эта тетка (я) его выследит. К тому же он так скорбел, что даже я со своей ревностью готова согласиться - это искренне.

Тут-то я должна расстроиться, что убила человека зря. Покопавшись в себе, очередной бессонной ночью, в прикуску с любимыми фильмами ужасов, и горой конфет вперемешку с соленой семгой и сладким ликером, я поняла, что сожалеть не о чем. Это был несчастный случай.

В любом случае, убивая ее, я не преследовала какую-то цель. Я не знаю, зачем ее ударила, зачем сбросила с пирса в море. Помню только, когда наблюдала, как красиво она опускается на дно (как в кино, нежная с пышными волосами), подумала: «Она же утонет, нужно позвать на помощь».

Потом пришло множество «а если». А если ее не спасут, как я объясню произошедшее, а если ее спасут, как это объяснит она… Так я ничего и не сделала. А чего уж теперь думать, тем более очевидно, что ее бы спасти не успели. Не сезон, и спасательной службы на берегу нет.

Потом я ушла и решила принять раз и навсегда, что это был несчастный случай. И на этом бы история закончилась, если бы…не  чокнутая тетка со старым пуделем.

Глава 23

«Вам придется пройти со мной» - говорит следователь, занимающийся «нашим делом». Меня ведут в комнату, где стоят в странных застывших позах 4 худощавые блондинки среднего возраста. Просят занять место среди них. Следователь выходит и почему-то запирает за собой двери. Молча стоим, глядя на себя в большое зеркало. Я быстро понимаю, что это значит - опознание. Значит, есть свидетели. Именно сейчас, стоя рядом с незнакомыми женщинами в окружении голых стен, и глядя на свое побледневшее отражение, с глазами, как у побитой собаки, я понимаю, что теперь уже ничего не будет «так, как раньше».

На следующий день за мной приходят. Через полчаса выхожу из дома, в малоприятном сопровождении. Собрала лишь самое необходимое (деньги, документы и средства личной гигиены, некоторые вещи), то, что посоветовали мне представители закона. Ухожу, оставив других сотрудников милиции рыться в доме в поисках улик. Ключи отдаю рыдающей Лизе. Успела с ней рассчитаться и попрощаться. В машине, прошу воспользоваться возможностью сделать один звонок. Кому ж еще? Михаилу Ивановичу.

Меня опознала женщина, гулявшая в тот день по набережной со своим пуделем. За ней нашлись еще два свидетеля: пожилая семейная пара, из тех, кто ни куда не спешит, и любит понаблюдать за прохожими.

Следователю найти этих свидетелей труда не составило. Ведь место проходное, «гулятельное», и многие собачники, и пенсионеры совершают ежедневные прогулки по одному и тому же маршруту. Лару свидетели запомнили четко, ведь она так забавно увязала каблуками дорогущих сапог в прибрежной гальке, а меня уж заодно заприметили. Еще подумали: «Поучилась бы эта пигалица у старшей подруги, что каждому наряду свое время и место».