— Посидите-почирикайте: кто кого разлюбил, кто кому изменил…

— Да не хочу я быть ни на кого похожим! — орал Ленька. — У меня свои представления обо всем, и опыт показывает, что в своих предположениях я еще ни разу не ошибся!

Наверное, каждый человек себя несколько идеализирует, но чтобы настолько!

Подруги уговорили ее уступить Ленькиным прихотям. Не разваливать же семью из-за ерунды. Общались с тех пор в основном по телефону. Поэтому Соня удивилась ее звонку. И сказала ей — видимо, в кабинете был кто-то посторонний:

— Минуточку, Татьяна Всеволодовна, сейчас я найду документ, который вам нужен.

В трубке был слышен какой-то разговор, а потом Соня сообщила:

— Ну вот, теперь я одна, и мы можем поговорить. Как дела, есть новости?

— Навалом!

— Тогда молчи, тогда ничего не говори. Не хочу разбавлять этот «навал» одиночными фразами. Ты сможешь сейчас ко мне приехать?

— Смогу.

— Вот и приезжай. Мое начальство в командировке. Закроемся в кабинете и спокойно поговорим. Я закажу тебе пропуск.

Соне можно было говорить все. Она была такой подругой, о которой можно только мечтать. И теперь, сидя у нее в кабинете и глядя на ее веснушчатое, лучащееся добротой лицо, Таня почувствовала, как ей не хватало Сони все эти месяцы, да что там месяцы, годы!

Итак, она уступила Леньке, перестала встречаться с подругами. А что получила взамен? Ленька смог восполнить ей их отсутствие? Ничуть не бывало. В конце концов Таня осталась одна, успев отлучить от себя не только подруг, сестру, но и родную дочь.

Интересно, если бы с Леонидом жила Маша… Вот как, мы уже стали допускать и такое?.. Разве нельзя просто предположить? Так вот, она тоже стала бы выполнять его такие нелепые требования или все-таки настояла бы на своем?

Подруга Тани — Соня Ильина — редкий тип женщины-бессребреницы. У нее не было трепетного отношения к деньгам. И по логике, их у нее не должно быть, но супруги Ильины богаты. Уж она-то тем более могла не работать, но вот торчала же в этом кабинете, в то время как ее сыновей-погодков воспитывала гувернантка.

«Копейка рубль бережет», — говорит народная мудрость, но семья Ильиных никогда не берегла копейки. Их девиз «Нет денег, и это не деньги!» повторяли теперь по случаю знакомые и друзья.

Правда, это вовсе не говорит о том, будто Ильины швыряли деньги направо и налево. Они, как и прежде, были скромны и гостеприимны. И у них так же любили бывать все их прежние друзья и знакомые, хотя далеко не все из них добились таких же успехов и могут считаться «полезными».

Таня еще помнила время, когда у Ильиных деньги не водились. Вернее, их частенько не хватало даже до зарплаты. Но чтобы Соня хоть раз устроила мужу по этому поводу скандал или стала спекулировать детьми — мол, дети голодают…

Скорее, наоборот, в ответ на сетования мужа Соня успокаивала его:

— Не волнуйся, с голоду не помрем!

Как-то муж Сони обмолвился одному из друзей, что накануне им пришлось занимать на хлеб у соседей. В те времена даже скромную зарплату могли задерживать месяцами.

— Если бы моей жене понадобилось занимать на хлеб, она выгнала бы меня из дома, — удивленно проговорил друг.

А Соня как раз в те времена со смехом рассказывала Тане, как в очередной раз извернулась и сделала «кашу из топора», то есть изобрела еще одно недорогое, даже очень дешевое блюдо, или смеялась, как ее дети лопали суп из пакета по пять пятьдесят.

В общем, Соня Ильина — такой непотопляемый человеческий экземпляр, любимый мужем, детьми и друзьями, который всегда придет на помощь, у кого всегда можно одолжить денег и даже пожить в их теперь огромном доме столько времени, сколько нужно для улаживания своих дел, и на чьем плече всегда можно поплакать.

Муж Сони, Денис, тяжело осваивался в мире бизнеса и долгое время не мог найти свою нишу, работая в подручных то у одного своего знакомого, то у другого.

Предприниматели любили Дениса за его безотказность, но хорошее воспитание служило ему обычно плохую службу: приятели ему хронически не доплачивали за работу, ссылаясь на тяжелое положение, Денис обычно не спорил.

— Да устрой ты и его на работу в администрацию, — говорили подруги, — будет сидеть в кабинете, получать твердый оклад.

— Ну уж нет! — фыркала Соня. — Я насмотрелась на тех, кто в этих кабинетах работает. Чтобы до верха добраться, язык сотрешь.

— Почему язык? — недоумевали слушательницы.

— Это же сколько задниц нужно ежедневно лизать! — хохотала Соня. — Разве это мужская работа?

И опять смеялась, поняв двусмысленность сказанного.

— Задницы-то в основноммужские, а у Дениса ориентация нормальная.

Но им повезло, как порой везет оптимистам, которые верят в успех иего добиваются. Продавалась с молотка небольшая типография: со старым оборудованием, на окраине города — так что желающих ее купить не оказалось.

А Сонины родители как раз незадолго до случившегося продали дом умершей в селе бабушки. Понятное дело, планов было громадье, но Соня упала в ноги:

— Повремените! Отдайте деньги нам. На год. Вернем.

И работа пошла. Всего через три года Денис смог повезти свою семью по туристической путевке в Египет, а на четвертый год приступить к строительству дома в трех уровнях…

Это воспоминание о Сониной жизни промелькнуло в голове Тани, как будто кто-то быстро пролистал перед глазами знакомую книгу. «Хорошие люди должны жить достойно», — подумала она, сознавая, что этот тезис не слишком оригинален и далеко не всегда подтверждается жизненными примерами.

— О, Карпенко, ты ли это! — воскликнула Соня, едва завидев Татьяну на пороге своего кабинета. — Никак, у тебя настали лучшие времена.

— С чего ты взяла, что они у меня были плохие? — буркнула Таня; она знала, какой ехидной может быть Сонька, если ей дать волю.

— Ну как же, Каретников тебе бы такое не позволил. Для него ведь, чем хуже ты, тем лучше ему, а тут — звезда, да и только.

— Что-то у тебя это слово звучит, как… в общем, не как комплимент.

— Комплименты тебе небось мужики рассыпают? Избаловали.

— Какие мужики? — вздохнули Таня. — Для этого мне надо как минимум развестись. А вот ты, мать, вроде поправилась. Покруглела. Потяжелела. С чего вдруг?

— Есть с чего, — загадочно улыбнулась Соня. — Обо мне чуть позже. Ты лучше скажи, как там поживает наш общий знакомый Миша Карпенко?

— А почему ты спрашиваешь об этом у меня?

— Потому что, подозреваю, он от тебя далеко не уходит. Все время небось где-то поблизости крутится. Может, ждет, когда Каретников крякнет?

— Чего вдруг Каретникову крякать? Он всего на год старше Мишки!

— Мало ли. А на что Мишане еще надеяться? На то, что ты поумнеешь? Так этого можно и не дождаться.

— Какая же ты все-таки язва, Ильина!

Таня подумала, что ее друзья не приняли Леньку, наверное, потому, что любили Мишку. И вот теперь Соня спрашивала о нем, вовсе не думая о том, что Тане неприятно напоминание о бывшем муже. Подруга думала, что раз она так легко отказалась от своего брака, так быстро вышла замуж во второй раз, значит, просто разлюбила. И теперь можно походя трогать эту струну — нигде в Таниной душе ничего не отзовется.

— Не знаю! — отозвалась было по привычке она, но тут же — спрашивала не чужая тетя, лучшая подруга — поправилась: — Жив-здоров, что ему сделается, твоему Карпенко!

— Ага, — торжествующе сказала Соня, — значит, ты его недавно видела.

— Не далее как вчера, — сухо сказала Таня.

Она считала, что, поминая Мишку, ее друзья пытались вернуть к жизни нечто давно умершее.

— Нет-нет, не делай такой кислой физиономии, — запротестовала Соня. — Пожалуйста, о Мишеньке со всеми подробностями. Ты же знаешь, как я его любила.

Это было их коронной шуткой. Когда семьи Ильиных и Карпенко встречались, Соня всегда шутливо приникала к Мишке и говорила с придыханием:

— Здравствуй, моя безответная любовь!

— Здравствуй, моя единственная! — со слезой в голосе отвечал Мишка.

Это был ритуал, и к нему все в их компании привыкли. Таня и так собиралась все Соне рассказать, но теперь сделала вид, что рассказывает по ее просьбе. Мол, если подруга этого хочет. Чтобы заодно скрыть свой интерес при упоминании имени того, кто когда-то был ее мужем и первой любовью.

— Да, с такими событиями не соскучишься, — задумчиво проговорила Соня, когда Татьяна закончила свой рассказ. — Ну а ко мне ты чего пришла — соскучилась или по делу?

— И то и другое, — честно сказала Таня.

— Давай сразу с последнего.

— Мне нужна работа.

Соня откинулась на стуле и расхохоталась.

— Что это с тобой?

— Все-таки, Карпенко, ты баба везучая, хоть по-житейски и глуповатая.

— Ни фига себе, высказалась! — обиделась Таня.

— Такого мужика упустила. Эх, если бы не мой Ильин, только бы ты Мишаню и видела.

— Не волнуйся, я его и так не вижу.

— Кто знает…

— Соня, прекрати, догадываюсь я о твоих прожектах. Не забывай, я замужем за другим человеком.

— Вот именно, кто тебя в шею гнал?

— Сколько можно об одном и том же!

— Если бы все женщины были такие же эгоистки, как ты, в России не осталось бы ни одной крепкой семьи.

— Все, Сонька, ты меня достала! Подруга называется. Сто лет ее не видела, думала, она обрадуется, а тут — сплошные оскорбления.

— Да ладно тебе, Татьяна, обиженную из себя строить. Я и тогда говорила, и теперь скажу. Если ты хочешь быть замужем и иметь семью, то должна знать, что у мужчин бывают слабости, которым женщины в большинстве своем не подвержены. И надо уметь не только с этими слабостями мириться, но и оборачивать их в свою пользу. Так поступают все умные женщины. Понятное дело, без разборок и войн не обойдется, нельзя делать вид, будто ничего не происходит, иначе в конце концов мужчина станет вытирать о жену ноги… Скажешь, твой второй муж тебе не изменяет?