Полковник принял это за знак, чтобы удалиться.

― Люк, приятно было познакомиться с тобой. Лично, ― улыбнувшись и прищурившись, он поднялся и протянул руку.

Люк тоже поднялся и крепко пожал руку.

― Взаимно, сэр.

― Вот вытащим тебя на склоны и посмотрим, из чего ты сделан, Алмэйда, ― следуя за ее отцом обратно в дом, Джакс послал Кинси многозначительный взгляд “не испогань все” . До чего же не постоянен ее братец.

Люк сел обратно, подтянул поближе стул, на котором сидела Кинси, и взял обе ее руки в свои.

― Я скучал по тебе.

Ее сердце забилось быстрее, а паника заставила обратить внимание на мелькающие на краю сознания факты.

― Ты сказал, что приехал вчера. Почему не зашел раньше?

― Прошлым вечером я ужинал с Джоном Карсоном. Он начальник пожарного отделения Мишен Дистрикт[124]  департамента Сан-Франциско.

― Твой старый друг?

― Никогда раньше с ним не встречался.

Каждая мысль в ее голове растягивалась как кегли для боулинга, и все равно Кинси отказывалась принимать это. Такого просто не могло происходить.

― Перенимаешь опыт для  ЧПД?

Его улыбка вышла насмешливой.

― Узнавал у него по поводу работы.

― Ты имеешь ввиду…

― Да.

Кинси сглотнула сухой комок, застрявший в горле. Он приготовил партию французских тостов, высидел весь поздний завтрак, шутил с ее отцом, выдержал ее брата, и сейчас вываливал на нее это?

― Я… я думала ты приехал сюда, чтобы вернуть меня обратно, ― сказала она от удивления слишком высоким голосом. ― Думала, поэтому ты здесь.

― Ты слишком много думаешь , Кинси. Последовать за мужчиной и оставить все ради него  ― этого нет в списке. Я и не жду, что ты пойдешь на компромисс. Поэтому я так чертовски схожу по тебе с ума, ― он поднес ее руку к губам и жарко прикоснулся к костяшкам. ― Нет никаких причин, почему я не могу переехать сюда.

― Есть миллион причин и имя им ― Дэмпси, ― возразила она в шоке. ― Люк, твоя семья. Ты не можешь оставить их. ― Ради нее? Он сделает это ради нее?

Он задумчиво кивнул.

― В первое время будет тяжело. Я буду скучать по ним, но мне пора начинать думать о том, чего хочу я сам. Что мне нужно. И это прямо передом мной. Я думал, что хочу кого-то простого, девушку, которая позволит мне управлять собой с помощью грубой силы. И вместо этого получил тебя, Кинси. Властную, сильную, сексуальную как ад, занозу в моей заднице. Прекрасную занозу. Мое сердце болит, когда тебя нет рядом и… ― он крепче сжал ее руки, ― черт, крошка, когда я рядом, оно тоже болит, но это хорошая боль, понимаешь? Ты заполучила меня. Ты как колючка, от которой я не могу освободиться.

Кинси не могла вздохнуть.

― Люк, твоя работа…

― Картер из департамента Сан-Франциско сказал, что с моим опытом я, вероятно, смогу сдать экзамен на лейтенанта через год. Сначала это будет небольшим понижением, но все выполнимо.

Выполнимо? Как насчет безумно? Ее летняя интрижка не могла стать настолько серьезной, что он готов отказаться от всего и от всех, кого знал, от людей, от города, который поклялся защищать, чтобы быть с ней. Она обожала свою семью, но для Люка все было по-другому. В нем биологически была заложена необходимость защищать их. Сможет ли она жить со знаем того, что стала причиной, по которой он оказался здесь, вдали от людей, которых любит?

― Люк, это… ― безумная, глупая, самая романтичная вещь, которую кто-либо мог сделать ради нее  ― … не сработает. Мы едва знаем друг друга.

― Я люблю тебя. Это сработает.

Кинси прикрыла глаза. Он любил ее, и эти слова никогда не звучали слаще или искреннее. Но реалист побил и подчинил себе романтика, когда она отыскала трещины в его аргументах.

― Эта работа, на которую я собираюсь, если все получится, через шесть месяцев может привести в Конгресс. Вашингтон . Что произойдет тогда? Ты собираешься каждый раз, когда я буду переезжать на новую работу, переворачивать свою жизнь с ног на голову?

Люк искоса посмотрел на нее.

― Я не задумывался о том, что будет так далеко впереди. Вместо того, чтобы думать обо всех причинах, по которым мы не можем быть вместе, подумай обо всех причинах, по которым должны. Прямо сейчас, я точно знаю: без тебя я несчастен. С тобой ― счастлив. Остальное уладится, как только мы признаем эту простую истину.

Истина никогда не была простой, но эта могла сразить Кинси. Люк Алмэйда сразил ее. Он был ее идеальной парой, мужчиной, которому она доверяла свою поддержку и защиту, хотела, чтобы он стал отцом ее детей,  которых она не сможет позволить в своем одиноком будущем. Он понимал ее как никто другой. Уважал, как никто другой. С этим мужчиной она могла построить чудесную жизнь.

Но Кинси не могла забрать Люка от его семьи.

― Я ценю то, что ты проделал весь этот путь… ― при виде промелькнувшей на его лице боли, Кинси подумала было дать задний ход, но не было безопасного решения, которое оставило бы их обоих счастливыми. ― Что ты даже на мгновение задумался о переезде сюда, чтобы быть со мной, но отношений между нами недостаточно, чтобы оправдать такое радикальное решение.

Он вскочил со стула.

― Я знаю, что ты ненавидишь проигрывать, Кинси, но никогда не думал, что когда-нибудь увижу, как ты ненавидишь побеждать. Неужели я потерял у тебя очки, скомпрометировав себя появлением здесь? Потому что решил не придерживаться твоей идеальной версии мужественности?

― Нет Люк, дело не в этом. То, что ты подумал о том, чтобы сделать это ради меня, ужасно льстит, ― она съежилась от того, насколько лживо прозвучали эти слова. Все было неправильно.

― Ужасно льстит, ― повторил он голосом, лишенным эмоций. ― В мои намерения не входило делать это комплиментом, сладкая. Я собирался высказать тебе всю правду, чтобы мы могли начать нашу жизнь вместе. Я люблю тебя и знаю, что ты чувствуешь то… ― когда он затих, на его лице постепенно начало проступать осознание. Она с ужасом смотрела, куда сворачивали его мысли.

― Скажи это, ― прорычал он.

― Люк…

― Скажи. Это.

Кинси не сделала вид, что неправильно поняла его, и поднялась, потому что он заслужил услышать все напрямую.

― Ты мне не безразличен ,  Люк. Я желаю тебе только самого лучшего, но… ― пусть бог не сразит ее молнией, ― я не люблю тебя.

Он несколько раз моргнул и с каждым разом свет в этих великолепных голубых глазах тускнел, затемнялся. Умирал. Между ними наступил момент, когда они будто снова стали незнакомцами, словно наглухо закрылась дверь.

― Проклятье, можно было подумать, что за годы работы у меня разовьются инстинкты получше, ― медленно он потер рот. ― Неужели я действительно все понял настолько неправильно?

В этот момент Кинси ненавидела сама себя. Список причин этого был бесконечен, но наверху была та, что она заставила его сомневаться в инстинктах, которым он обычно безоговорочно доверял, защищая свое тело и семью. Ей хотелось закричать, что он прав. Этот удивительный мужчина, стоящий перед ней, был настолько прав, что она едва могла пошевелиться от потребности в нем. Она хотела сказать ему, что любила то, как он подошел к этой проблеме между ними и решил ее с помощью своего ума, а не с помощью кулаков. Но опасалась за его сердце, этот огромный пульсирующий орган в его груди, которому была нужна забота и любовь.

Дэмпси заботились. Дэмпси любили.

Если она украдет у них Люка. это высушит его сердце как изюм. Ее может оказаться недостаточно для него. Для Дэвида оказалось. И хоть она и не сомневалась, что Люк подойдет ее жизни, как идеально сидящая перчатка, а все, кого она знает, полюбят его так же сильно, как она, между ними всегда будет ноющая нить напряженности, граничащая с чувством обиды.

Я бросил их ради тебя. Теперь докажи мне, что я не совершил самую большую ошибку в жизни.

Она просто не могла жить с таким давлением.

― Мне очень жаль, Люк, ― сказала Кинси, хотя ее сердце разрывалось на миллион кричащих кусочков. ― Я… я надеюсь, мы может быть друзьями.

Люк сделал шаг к ней. Совсем не по-дружески.

Затем еще один.

Борясь со всеми инстинктами, требующими уклониться, упасть, бежать, подобно трусихе, которой она и являлась, Кинси осталась на месте и позволила ему обнять себя за шею сильной, грубой рукой.

В последний раз.

Буря эмоций придала резкости его красивым чертам. Она думала, что знала все способы, которыми могут изъясняться его голубые глаза. Она видела гнев, желание, смех, но не это. Не разбитое сердце .

Люк разглядывал ее лицо, глядя прямо в душу в поисках признаков лжи. Но она закрылась в то время, как внутри часть ее обрушилась и умерла. Его большой палец провел по ее щеке, и Кинси задрожала, потому что нуждалась в его прикосновениях, как утопающая женщина в воздухе. Потому что в любую секунду все могло закончиться.

Внезапно он опустил свой рот на ее и поцеловал.

Нет, это было слишком банальным словом для того, что он сделал. Он опустошил и уничтожил, вложил в это каждую унцию своей страсти. Его рот завладел ее, привел на край чего-то неописуемого, а его сладкий душераздирающий вкус отпечатался во всех ее чувствах. Вытатуировался на ее сердце.

Затем он оторвал свои губы от ее в последний раз.

― Вот почему мы не можем быть друзьями, сладкая, ― выдохнул Люк, каждое слово звучало как удар.

Затем повернулся и вышел из сада, образец мужественности, ее гордый мужчина, до конца. А Кинси благодарила звезды, что он не обернулся. Лучше пусть он никогда не увидит ее разбитой, утирающей первые слезы, пролитые с момента смерти ее матери.

Глава 27

Люк изучал расписание рейсов в международном аэропорту Сан-Франциско. Его самолет задерживался на два часа. Конечно же.