Когда князь закончил, Анцелла тихонько застонала, едва сдержав в себе крик. Она приблизилась к окну, не в силах что-либо сказать.

Как бы почувствовав напряжение, внезапно повисшее в салоне, сэр Феликс тактично произнес:

— Благодарю ваше сиятельство за предложение. Думаю, что смогу его принять, прикрываясь, в ущерб моим лондонским пациентам, именем его королевского высочества. А сейчас мне необходимо увидеться с доктором Гровзом, который, как я понимаю, находится наверху.

— Он вас ждет, — ответил князь, отворяя сэру Феликсу дверь в холл.

Немного погодя он возвратился в салон. Остановился у нее за спиной и тихо произнес:

— Анцелла, моя драгоценность, иди ко мне!

Она не шевелилась, и князь сделал еще шаг к ней.

— Я должен с тобой поговорить.

Анцелла через силу выдавила из себя:

— Почему… вы сказали сэру Феликсу, что мы… вскоре поженимся?

— Потому что так оно и будет, — просто ответил князь. Она молчала, и он добавил: — Возможно ли, чтобы ты действительно близко к сердцу приняла письмо, которое убило мою мать? Ты ведь наверняка не поверила в это вранье?

— А это… была… неправда? — спросила Анцелла, сдерживая дыхание.

— Я думал, что ты мне веришь, — сказал князь.

— Потому что… верила, — ответила Анцелла. — Но…

Произнеся это, она обернулась, и при виде выражения лица князя ее сердце забилось, как молот.

— Любимая, я ведь уже говорил тебе, — сказал князь, — что между нами не может быть никаких «но».

В салоне повисла тишина.

Анцелла знала, что должна что-то сказать, но не могла найти слов, чтобы выразить ими свои мучения и переживания. Внезапно они сорвались с ее уст:

— Но… она… пришла в вашу… комнату? Вы… дали ей этот… чек на большую сумму?

Анцелла задержала дыхание. Она ждала ответа, и ей казалось, что весь мир замер вместе с нею в этом ожидании.

— Когда мы впервые говорили с тобой, ты мне сказала, что, помогая в казино тому впавшему в отчаяние мужчине, ты предчувствовала, какой номер выиграет. Правда ли это?

— Д-да… — пробормотала Анцелла, недоумевая, куда может привести этот разговор.

— Прошу тебя воспользоваться сейчас своим шестым чувством, — сказал князь, — чтобы оно само тебе рассказало, кто я такой. Анцелла, посмотри на меня!

Она знала, что он ждет, не спуская с нее глаз, но никак не могла заставить себя поднять голову.

— Посмотри на меня! — повторил он требовательно.

Поборов сопротивление, Анцелла подняла на него свои встревоженные глаза.

— А теперь ответь мне правдиво и от всей души, — ласково попросил князь. — Ты веришь мне?

Его глаза притягивали взгляд Анцеллы, словно магнит.

Ею вновь овладело то же странное волшебство, которому она подчинилась при первой их встрече: Анцелла не могла пошевелиться и с трудом дышала. Нашла в себе силы прошептать:

— Д-да!..

— И ты меня любишь?

— Да!

— Ты уверена в этом? Убеждена ли ты всей глубиной души, всем своим сердцем, что принадлежишь мне так же, как я тебе?

У Анцеллы загорелись глаза.

Теперь она понимала, о чем он говорит.

Она любила его! Она ему доверяла и не сомневалась, что они принадлежат друг другу!

Отпали все терзавшие ее ночью сомнения. И точно так же, как в парке возле казино, она придвинулась к нему, ища в его объятиях утешение и защиту.

Князь привлек ее к себе и, когда Анцелла томительно ожидала поцелуя, сказал:

— Ты абсолютно уверена во всем этом, моя прелесть? Чувствуешь ли ты мою любовь?

— Я уверена… абсолютно… уверена, — сказала Анцелла. — Как я могла подумать что-то иное… Я постоянно… боялась, что… потеряю тебя…

— Ты меня не потеряешь никогда, — ответил князь. — Я ведь сказал тебе на вершине Эзы, что мы вместе с самого дня рождения этого мира и будем вместе целую вечность.

Анцелла вздрагивала, внимая его решительному, полному жара голосу.

— Я хочу, — продолжал князь, — чтобы ты забыла о вчерашних событиях. Мне жаль, что тебе пришлось испытать все это, пройти через боль и мучения. Простишь ли ты мне, если я каким-либо образом принимал в этом участие?

— Мне нечего… прощать, — пробормотала Анцелла, со всей серьезностью воспринимая его слова.

— У маркизы были долги, — объяснил князь. — Она пришла ко мне в комнату с просьбой о помощи, и я выписал ей чек на тысячу фунтов. — Князь поколебался и чуть погодя добавил: — Я видел это ее глупое письмо на адрес фирмы, которая собиралась с нею судиться. Она писала, что вернет оставшиеся деньги сразу же после того, как выйдет замуж.

В голосе князя прозвучала нотка раздражения.

— Она приложила к письму выписанный мною чек. Как тут было не возникнуть предположению, что я и есть тот самый мужчина, за которого она вскоре выйдет замуж. Вот как все это поняла моя мать.

Анцелла положила голову на его плечо.

— Мне… стыдно! Но я… не… поняла этого.

— А могло ли случиться иначе, мое невинное создание? — спросил он. — Ты так молода, почти ничего не понимаешь в светских интригах, ухищрениях и обманах. Вот почему я и хочу тебе кое-что предложить.

Какая-то новая нотка в его голосе принудила Анцеллу поднять голову и взглянуть на него широко раскрытыми глазами.

— Что? — спросила она.

— Ничего страшного, — успокаивающе произнес князь. — Просто мне кажется, что отвечающим ангелу местом не может быть ни Монте-Карло, ни Санкт-Петербург, Париж или Лондон. Я хочу, чтобы мы отправились в путешествие.

Он почувствовал, как от волнения Анцелла быстро и глубоко задышала.

— Не на некоторое время, моя драгоценность, — произнес он, — а на несколько лет, возможно, на всю жизнь… — Анцелла молчала, поэтому он продолжал: — Так уж сложилось, что у меня есть земли в Америке, во Флориде, а поскольку в своей жизни я намереваюсь делать и нечто полезное, а не только развлекаться в поездках по Европе, я хочу использовать эти земли и построить дом для себя и своей жены. — Князь крепко прижал Анцеллу к себе. — Когда я увидел тебя в таверне с ребенком на руках, то подумал, что Флорида будет самым лучшим местом для воспитания наших детей. За Атлантическим океаном расцветают новые идеи, стремления, новый стиль жизни. Ну так что, покинем этот старый мир, моя девочка, и вместе поищем лучшую, более достойную нас жизнь?

Он никогда не видел, чтобы лицо Анцеллы так светилось, чтобы она была так хороша.

— Вы ведь знаете, что я чувствовала бы себя… как на небе, где бы только не была с вами, — сказала Анцелла. — Здесь… я боюсь… Поскольку вы такое важное лицо, а я совсем не знакома с подобной жизнью… с тем, как живете вы. Вы во мне скоро разочаровались бы.

— Ты никогда не разочаруешь меня, — заверил князь.

— Но в Америке я могла бы вместе с вами работать… заботиться о вас… помогать вам… и любить, — прошептала Анцелла.

— Вот этого-то я и хочу, — заверил ее князь. — До этого времени я на протяжении многих лет тосковал, ожидая встречи с тобой. — Князь посмотрел ей в глаза. — Предчувствие говорило мне, что где-то на свете есть женщина, способная стать моей второй половиной. Откуда же я мог знать, как мог угадать, что эта женщина — ангел?

Анцелла рассмеялась, а князь прижал свои губы к ее устам, и Анцелла, как и предыдущей ночью, почувствовала, как возносится к небесам.

И вновь все самое прекрасное и удивительное, что существовало вокруг: солнце, небо, цветы, море, — все принадлежало только им.

Анцелла чувствовала, как поцелуи князя становятся все более бурными и горячими, и ей казалось, что эти поцелуи раздувают огонь страсти, который едва тлел в ней. Этот огонь охватывал теперь ее всю — тело, сердце, душу.

Когда князь прижал ее к себе еще сильнее, Анцелла поняла, что любовь может быть не только утонченной и обворожительной, но еще и необузданной, обжигающей, стремительной, подавляющей. Настолько подавляющей, что в ней уже не остается места для проблем мелких или незначительных. Как боги, а не как мужчина и женщина, они были благословлены и окружены всем тем, что называют божественным.

— Люблю тебя! Преклоняюсь и почитаю! — долетел до нее голос князя. — Ты моя, Анцелла, была моею всегда! Теперь, любимая, мы начнем жить полной жизнью, поскольку обрели друг друга.

В его голосе прозвучали торжественные ноты, какое-то восхищение; для Анцеллы это было как сигнал трубы, которому не подчиниться было нельзя.

Взглянув на него, Анцелла подумала, что князь напоминает крестоносца, который отправляется сражаться за все, что пленяет и вдохновляет. И в то же время его потребность быть рядом с ней казалась Анцелле очень естественной.

— Люблю… тебя, — прошептала она. — И… полагаюсь на тебя.

— Это мне и хотелось от тебя услышать, моя маленькая, — сказал князь. — Мы обязаны всегда верить в себя и собственное предназначение.

Анцелла почувствовала страшный стыд за то, что усомнилась в князе.

— Прости меня, — прошептала она, зная, что он ее поймет.

— Мне не за что прощать тебя, — ответил князь. — Любимая, это ведь ты меня вдохновила. Это ты пробудила во мне желание достигнуть в жизни цели, которая стала понятнее мне лишь тогда, когда я встретился с тобой. Сейчас все изменилось. Сейчас, моя единственная, мы вместе и можем вознестись на вершины мира и штурмовать даже небо, если это нам потребуется!

Слушая князя, Анцелла чувствовала, что вновь уносится вместе с ним на небеса. И тогда он с силой прижал свои необузданные, жаждущие поцелуев горячие губы к ее устам.

Анцелла без остатка принадлежала ему и своим безошибочным шестым чувством ощутила, что, несмотря на возможные трудности, которые могут встать на пути, их любовь продлится вечно.