— Не убегайте. Зачем же так сердиться? — добродушно пробормотал он. — Как вас зовут?

— Грейс О'Рурк.

Мысли ее заметались. Узнал ли он ее? Прошло почти два года с той короткой встречи, и на ней тогда был берет, прикрывавший лицо. Грейс старалась не поддаваться панике, но можно ли забыть активистку, взобравшуюся на рояль в разгар званого вечера и устроившую скандал? Если он узнает ее, она скорее всего лишится работы. Похоже, он свой человек в доме Баркли. Кто же он? Брат?

Кузен? Любовник? О Господи, пусть это окажется гость… который вот-вот уедет! Ей нельзя потерять работу!

— Грейс О'Рурк, — протянул незнакомец, точно пробуя ее имя на вкус. Как видно, оно ему понравилось, и он улыбнулся так, что у нее сжалось горло. В смятении Грейс снова попыталась протиснуться мимо него. Могучей рукой он преградил ей путь и подмигнул, будто намекая на какую-то лишь им двоим известную шутку.

— Мисс Маргарет-Энн, а ну-ка выходите! — Его глаза, устремленные на Грейс, смеялись.

Грейс так и застыла на месте.

Дверь рядом с ними отворилась, и появилась Маргарет-Энн: вид у нее был воинственный, глаза красные от слез.

— Это и есть маленькая беглянка, которую вы ищете?

— Да, благодарю вас, — сказала Грейс. Маргарет-Энн исподлобья взглянула на нее и бросилась к золотоволосому незнакомцу:

— Она разбила мою куклу! Она разбила Лайзу! Он взял ее на руки и поднял высоко в воздух.

— Не может быть! Бедная Лайза! Но ведь мисс О'Рурк сделала это не нарочно, она ведь не хотела, правда?

Он прижал к себе девочку и ласково потерся носом о ее личико. Даже самый капризный ребенок не смог бы устоять перед ним.

— Мисс О'Рурк ведь наверняка ужасно жалеет о случившемся. А вы, принцесса, должны быть милостивы и простить ее.

— Я не разбивала ее куклу, — сказала Грейс, с трудом сдерживая негодование. — Она сама бросила ее на пол от злости.

Он заглянул в глаза девочке.

— Маргарет-Энн! Та заплакала.

— Ну-ну, малышка, — тихонько бормотал он, покачивая ее. — А как ты думаешь, не отвести ли нам Лайзу к доктору?

— Она разбилась, — всхлипывала девочка.

Незнакомец посадил Мархарет-Энн на согнутую руку, и Грейс против воли пришлось последовать за ними в детскую. Опустив девочку на пол, он присел на корточки и стал осматривать Лайзу.

— Ну что ж, ничего страшного, хороший кукольный доктор ее моментально вылечит, — весело объявил он.

— Правда? — недоверчиво спросила Маргарет-Энн.

— Разве я стал бы тебя обманывать? — мягко, с ласковой улыбкой заверил он.

Грейс сжала губы. Его обаяние неотразимо действует даже на шестилетнего ребенка! И девочка, уже поддавшись этому обаянию, успокоилась, заулыбалась.

— Я люблю тебя, Рейз! — воскликнула она, обхватывая ручонками его шею.

Он засмеялся, крепко обнимая ее.

— И я тебя люблю. Сейчас я возьму с собой Лайзу, и ты и глазом не успеешь моргнуть, как она уже будет здорова. Но взамен ты должна быть поласковее с мисс О'Рурк. Настоящие, хорошо воспитанные леди всегда вежливы и приветливы, а ведь ты, моя красавица, маленькая леди!

Грейс просто ушам своим не верила.

Маргарет-Энн нахмурилась.

— Не дуйся, — сказал Рейз, — а то у тебя появятся некрасивые морщинки.

Он поднял куклу и повернулся к Грейс, глаза его сверкнули:

— Вы тоже не должны дуться.

Кулачки ее невольно сжались. Этот человек… этот ловелас уже принялся превращать ребенка в глупенькую, жеманную барышню! Грейс готова была взорваться, но так как она не знала, кто он, и не хотела рисковать своей работой, то неожиданно для себя промолчала.

— Пойду расскажу про Лайзу Ханне! — крикнула Маргарет-Энн и выбежала из комнаты.

Грейс посмотрела ей вслед — это было безопаснее, чем смотреть на Рейза, — но в конце концов ей все же пришлось поднять на него глаза. Взгляд его скользил по ней медленно, неторопливо, охватывая ее всю — от рыжеволосой головки до кончиков туфелек. Грейс почувствовала, что снова краснеет, — ее тонкая белая кожа вспыхивала слишком легко и слишком часто. Она вздернула подбородок, изо всех сил стараясь не замечать его откровенно оценивающего взгляда. Беда только в том, что тело ее жило своей собственной жизнью и сердце так билось, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Девочке всего лишь шесть, а не шестнадцать. Какие морщинки? Прошу вас, не забивайте ей головку глупыми мыслями, их там и без того предостаточно.

— А почему бы и нет? — беспечно поинтересовался Рейз. — Она красивая малютка и обещает в будущем превратиться в прелестную женщину. Вы что-нибудь имеете против комплиментов, Грейс?

Она стиснула зубы. Взгляд его, казалось, пронизывал ее насквозь, проникая в душу, точно он намеревался заглянуть в ее самые потаенные уголки.

— Меня вообще не интересуют комплименты, — ответила она холодно.

— Прекрасно. — Глаза Рейза потеплели. Рука стала медленно подниматься. Грейс с ужасом поняла, что он тянется к ее очкам, и отшатнулась назад, к стене. — Потому что сейчас я сниму эти гадкие очки и посмотрю вам прямо в глаза. — Его указательный палец коснулся ее лица. — А потом скажу, как вы очаровательны.

Грейс так и подпрыгнула.

— Прошу вас, — почти выкрикнула она, задохнувшись, — избавьте меня от ваших бесстыдных ухаживаний!

Рука его замерла; он смотрел на нее в замешательстве:

— Бесстыдных ухаживаний?

Это мужчины вроде него виновны в жалком положении современных женщин. Развратники, которым нужны только смазливое личико да пышное тело, чтобы удовлетворить похоть. Жаркая волна торжества захлестнула ее: все-таки ей удалось поставить его на место!

— Я не нуждаюсь в комплиментах — ни от вас, ни от любого другого мужчины.

— А, понимаю. Так мы, значит, независимы, да?

Она вспыхнула:

— Да.

Рейз не отрываясь смотрел «а нее, потом слегка улыбнулся и спросил:

— Вы боитесь меня, Грейс?

От ярости и возмущения она просто потеряла дар речи.

— Или вы опасаетесь заслуженных комплиментов? Она презрительно фыркнула:

— Я, сэр, не боюсь ни мужчин, ни уж тем более их высказываний, по крайней мере тех, какие припасены у вас! Но мне бы хотелось задать вам один вопрос… — Грейс взглянула на него торжествующе. Она перешла в наступление и готовилась нанести сокрушительный удар. — В какой области вы считаете себя большим специалистом — в комплиментах или в женщинах? Он хмыкнул:

— И в той и в другой, моя милая. И в той и в другой. Грейс чуть не задохнулась от такого нахальства.

— Пока мужчины, подобные вам, сэр, смотрят на женщин как на низшие существа, как на кукол, пока нам отвешивают комплименты только за то, что у нас смазливые личики, мы никогда в полной мере не сможем воспользоваться тем, чем Господь одарил нас.

Рейз серьезно посмотрел на нее, мигнул, потом опять широко улыбнулся.

— Нет-нет, не может быть, — тяжело вздохнул он. — Вы ведь не из этих ненормальных активисток, а? Грейс не ответила, только густо покраснела.

— Это такие, как вы, сэр, виновны в сегодняшнем бесправном, униженном положении женщин!

— Бесправном… Униженном… Я хотел только сделать вам приятное, Грейс.

— А разве мужчинам комплименты приятны? — парировала она.

— Комплименты приятны даже собакам, если уж на то пошло. Я часто ласкаю собак, им это необходимо. Рейз смотрел на нее твердо, спокойно.

— Мы говорим о людях, а не о собаках, — не уступала Грейс.

— Ну что ж, давайте поговорим о людях, — сказал он, многозначительно понижая голос, и усмехнулся. — Хотя любые разговоры рано или поздно надоедают. У нее просто дух захватило от негодования.

— Так что же, сэр, нравятся вам комплименты — да или нет?

— Грейси, вы можете делать мне комплименты когда угодно, в любое время, даже сейчас, если вам так хочется.

— Боюсь, — съехидничала она, — эта задача слишком трудна и попросту невыполнима для меня.

Он имел наглость расхохотаться, причем с нескрываемым удовольствием:

— А я-то думал, мои чары неотразимы!

— Не все мы пустые, легковерные дурочки, — отрезала Грейс.

— У вас своеобразный взгляд на лучшую половину рода человеческого — прямо скажем, не слишком лестный!

— Я не лицемерка. Рейз улыбнулся:

— Знаете, Грейси, мне кажется, уж что-что, а это обвинение вам не грозит.

Он ни о чем не может говорить серьезно! Грейс решительно повернулась к нему спиной.

— Мне надо идти.

— Подождите минутку.

Рейз удержал ее за локоть. Она снова повернулась к нему, насупившись, поджав губы. Он был невыносим, он улыбался.

— Вот что, Грейси, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться у реки?

Она пришла в полное замешательство, не находила слов от возмущения.

Рейз шагнул к ней.

Она отступила.

Улыбка его стала шире, зубы ярко сверкнули на загорелом лице. Спиной Грейс почувствовала, стену. Руки его — в одной из них он все еще держал куклу — опустились на ее плечи.

— Ну что, рискнем? — шепнул Рейз. — Вы очаровательны даже в этих нелепых очках.

Она не могла произнести ни слова.

— И знаете что?

Рот его, казалось, придвинулся еще ближе.

Грейс смотрела в его синие глаза, сознавая лишь одно: рядом мужчина, и дыхание его, отдающее табаком и бренди, мешается с ее дыханием. Он посмотрел на нее пристально, без улыбки.

Грейс приоткрыла рот, собираясь что-то сказать.

Он наклонился к ней и прошептал:

— Ваши губы… они чудесны… они жаждут поцелуя… мужчины…

«Он хочет поцеловать меня», — поняла Грейс, но не в силах была шевельнуться.

— Рейз! Дорогой! Где вы?

Он улыбнулся, покачивая головой и пожимая плечами, но не двинулся с места.

— Черт! — вырвалось у него.

— Рейз!

Он отступил на шаг.

— Я в детской, Луиза.

Глаза его все так же нежно смотрели на Грейс. Слишком нежно. Она запылала до корней волос.

Луиза вошла, взглянула на них и, подойдя к Рейзу, ласково взяла его руку и прижала ее к груди.