Бренда Джойс - Фиолетовое пламя

— Что ты делаешь?

Улыбаясь, он выбрал самую алую розу из тех двенадцати, что были у него в руках, и бросил ей.

— Рейз!

Он бросал еще и еще. Грейс начала тихо смеяться. Рейз захохотал. Он бросал розы до тех пор, пока они не покрыли всю громадную белую постель.

— Ты невозможен!

— И тебе это нравится, — сказал он, садясь рядом и легонько целуя ее в губы.

Грейс не могла сдержать улыбки. В глазах ее играли солнечные лучики и вспыхивал звездный свет.

— Открой хоть одну! — нетерпеливо попросил Рейз.

— Что это? Что ты накупил?

Она открыла шкатулку и нашла там чудесную турецкую шаль, расшитую серебряными и золотыми нитями.

— О!

Она подняла на него глаза.

— Нравится?

— Это просто прелесть! Она обняла его крепко и нежно.

Рейз чувствовал, что так и расплывается в широкой глупой улыбке.

— Открой другую.

Грейс подчинилась и прикусила губку от удовольствия.

— Как ты узнал, что я люблю шоколад?

— Догадался, — уклончиво ответил он, не желая объяснять ей, что ни разу в жизни не встречал женщины, которая не любила бы шоколад.

— Ты накупил слишком много! — укорила она его.

— Открой еще одну.

Она потянулась к коробке.

— Не эту, вон ту.

Грейс посмотрела на него, улыбнулась и взяла коробку, которую он подтолкнул к ней. Медленно открыла ее и вынула шифоновый пеньюар, беловато-кремовый, весь в кружевах. Вслед за ним выпорхнуло прозрачное облачко ночной рубашки.

— О!

— Ну как, тебе нравится? — неуверенно спросил Рейз.

Ей нравилось. Деваться было некуда — нравилось Ткань была легкая, прозрачная, словно паутинка, и так искусно отделанная!

— Только королева вправе носить это! — воскликнула Грейс, смахнув неожиданную слезинку.

— Ты и есть королева, — сказал Рейз, беря ее за руку. — Моя королева.

Взгляды их встретились.

«Если бы только он и вправду так думал», — пронеслось у нее в голове.

«Почему она не хочет мне поверить?» — недоумевал он.

— Тут есть еще кое-что.

Грейс улыбнулась, не в силах сдержать радостного нетерпения:

— Это уж слишком!

— Для тебя ничего не может быть слишком. Она посмотрела на него серьезно:

— Слова что-то слишком легко слетают с ваших губ, сэр. Рейз подавил улыбку. Приложил руку к сердцу со словами:

— Признаюсь, я виновен, мадам.

Грейс открыла коробку и вытащила черные шелковые панталончики — самые короткие, какие только она видела в своей жизни. Вряд ли они будут доходить ей даже до бедер. На них были кружевные подвязки с красными розочками. Там же лежала и кружевная рубашка — тоже самая коротенькая из когда-либо виденных Грейс. Пожалуй, она не дойдет ей даже до талии.

— О, какая прелесть! — воскликнула Грейс, поднимая рубашку повыше. — Прямо носовой платочек!

Рейз не мог удержаться и расхохотался до слез. Она тоже смеялась. Удивительная, необыкновенная Грейс! Он ожидал чего угодно, только не этого. Он заключил ее в объятия.

— Ты такой несносный! — пробормотала Грейс, уткнувшись в его шею.

— Я стараюсь исправиться. Но без тебя я не могу, Грейс, ты должна перевоспитать меня. Она коснулась его щеки. Рейз счастливо, сконфуженно улыбался.

— Неужели я так уж плох?

— Чуть-чуть.

— Но я ведь не виноват, я стараюсь.

— Конечно же, ты не виноват, ты стараешься.

Рейз поднялся и стал собирать пустые коробки и оберточную бумагу. Грейс не в силах была отвести от него глаз, полная сладостным бременем любви. «Я люблю его, — думала она, прижимая руки к груди. — Я и в самом деле люблю его!»

— Ну и что ты тут делала без меня? — спросил Рейз, складывая все в аккуратную стопку.

Грейс уже хотела было ответить, когда он заметил ее сумочку на полу и поднял ее. Грейс похолодела.

— Господи, что это у тебя там? — удивился он. — Эта штука страшно тяжелая!

— Рейз… — начала она, на ходу придумывая, чем бы отвлечь его. Но слишком поздно. Он обернулся, глядя на нее потрясенно, потом с недоверием и, наконец, с гневом. В руке он держал черный, безобразный пистолет. Грейс купила его после той встречи с Фордом и Роулинзом.

— Что это, черт побери, такое?

— Пистолет.

— Я вижу, что пистолет, — сказал Рейз мрачно. — Но почему он оказался в твоей сумочке?

— Потому что… — она облизнула губы, — потому что я подумала, что он может мне понадобиться.

Рейз внимательно посмотрел на нее. Странное выражение было на его лице: тревога, беспокойство, страх одновременно.

— Зачем тебе может понадобиться пистолет?

Ей не хотелось рассказывать ему о шерифе и Роулинзе.

— Это просто предосторожность, — сказала Грейс как можно беспечнее. — Я ведь по утрам хожу в школу и потом возвращаюсь одна. Вот я и подумала, что хорошо бы как-нибудь защитить себя, так, на всякий случай. От воров И от типов вроде того матроса.

Рейз смотрел на нее не отрываясь.

Она храбро улыбнулась ему.

— Ты работаешь в школе?

Он не мог этому поверить. Он ведь запретил ей, пусть даже тогда они сразу отвлеклись на те злосчастные пять тысяч долларов. Он запретил ей, а она пренебрегла его запретом.

— Ты учишь детей?

— Да.

— Я не верю! — Он с силой грохнул кулаком по столу.

— Рейз

— Я ведь объяснил тебе! — крикнул он. — Я не хочу, чтобы ты работала в школе!

Лучше бы она была одета, тогда можно было бы встать. А так все, что она могла сделать, — это выпрямиться, придерживая у шеи простыню.

— Давай поговорим спокойно. Ты не запрещал мне учить детей. И ты не мог…

— Так я говорю тебе это теперь! — прорычал Рейз. Она вскочила на ноги, забыв про свою наготу.

— Как ты смеешь! Ты не имеешь права мне указывать!

— Послушай меня, Грейс. Я могу, и я буду указывать тебе! — в бешенстве крикнул он.

— Я — учительница! — воскликнула она. — Это моя профессия, моя жизнь!

— Ты — моя любовница!

Она задохнулась от возмущения.

— Ты мне не хозяин, ты не покупал меня.

Желваки заходили на его скулах. Слава Богу, он не ответил, ведь оба они знали правду: он купил ее, он приобрел на нее все права на целый год. Грейс завернулась в простыню

— Ты не покупал меня, — упрямо повторила она.

— Ты не будешь учить детей негров, — сказал Рейз — Это слишком опасно. И все, разговор окончен.

— Ты ведешь себя нечестно, — сдавленно произнесла Грейс, сглатывая комок в горле.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказал он глухо.

— Со мной ничего не случится. Я — женщина. Они не сделают мне ничего плохого.

— Ты заблуждаешься И я не намерен продолжать спор. Рейз отвернулся и открыл шкаф, чтобы достать оттуда бриджи.

— Разговор на эту тему не окончен! — воскликнула Грейс. Он одевался, сделав вид, что не слышит.

— Неужели ты действительно думаешь, что сможешь остановить меня, Рейз? Он затянул ремень.

— Я распорядился, чтобы твою мать перевели в больницу «Фрэзьер» в Нью-Йорке. Это лучшая больница в городе, и ее директор — мой близкий друг. За ней будет особый уход.

Грейс сразу поняла, что он решил сменить тему. Конечно, он показал себя очень заботливым. Ну и что! Слишком поздно.

— Я должна была сама ее перевезти.

— Я договорился также с частной сиделкой.

— Ты ведь дал мне пять тысяч долларов, разве забыл?

— Я дал эти деньги тебе, — возразил он. — Они твои, Грейс. Я сам позабочусь о твоей матери.

Он что, пытается откупиться от нее? Зачем он так командует ею? Отчего он такой упрямый? Решимость ее еще больше окрепла. Она тоже может быть упрямой, не меньше, чем Рейз, тем более когда она права, а он нет! О, разумеется, она будет продолжать учить детей. Просто ей придется стать лгуньей, хитрить и обманывать.

Рейз заметил выражение ее лица.

— Грейс, — предостерегающе сказал он, — выбрось из головы мысли, которые придают тебе такой упрямый вид. Я больше не намерен к этому возвращаться.

К его удивлению, она улыбнулась:

— Конечно. Я вовсе и не собираюсь спорить.

— Я тоже.

Рейз шагнул к ней и привлек к себе. Она не поддавалась на ласку.

— Не сердись на меня, Грейс. Я стараюсь, только чтобы тебе было лучше.

Она взглянула на него, и злость ее растаяла.

— Ты ведь это знаешь, правда?

— Да, — кивнула она, касаясь его щеки. — Я знаю это.

Рейз смотрел на нее и думал, что ни за что на свете не позволит ей работать в школе.

Грейс смотрела на него и думала, что ни за что на свете ему не удастся остановить ее.

Он не мог позволить ей подвергать себя такой опасности. Он слишком любил ее.

Она не могла позволить ему командовать собой. Слишком многое лежало на другой чаше весов.

Рейз был влюблен. Дни плыли точно в тихой мечтательной дымке и солнцем, озарявшим его вселенную, была Грейс. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не накупать ей чересчур много подарков, чтобы не прикасаться к ней ежеминутно чтобы не опрокидывать ее слишком часто на их затененную балдахином кровать. Он любил смотреть как она улыбается, слышать ее смех. Стало вдруг совсем нетрудно сделать ее счастливой. Грейс больше не противилась ему. Она уступила, и он это чувствовал. Рейз по-прежнему хранил тот желтый бриллиант в двенадцать каратов, но опасался поспешно , слишком резко подступать к ней со своим предложением. Он уже достиг кое-чего медленно, постепенно, исподволь приучая Грейс любить себя. Рейз замечал это не только по ее отклику в постели но и по тому, как она улыбалась ему, как она смотрела на него, когда он неожиданно ловил ее взгляд. И все-таки, он еще подождет, прежде чем снова попросить ее руки.

Поначалу, оставаясь один в промежутке между чудесными утренними часами, когда они любили друг друга, и сладостным послеполуденным отдыхом на лоне природы, он еще порой подозревал что-то неладное. Грейс слишком легко сдалась! Это было совсем не похоже на нее. Однако потом Рейз вспомнил, что до сих пор она ни разу не поступила так, как он ожидал. Она непредсказуема и, видимо, навсегда останется для него загадкой.