– Но если это то, что ты всегда хотел делать, и это не требует ученой степени, то зачем так долго учиться?

– Усовершенствовать музыкальные навыки? Расширить горизонты? Вырваться из захолустья? Выбирай.

Она усмехнулась.

– Это звучит ужасно знакомо.

Оказалось, что образовательный уровень Анны не сильно отличался от моего. Она всегда была страстно увлечена искусством, в частности живописью, так что ни для кого не стало неожиданностью, когда она окончила Калифорнийский университет с дипломом специалиста в области истории искусств. Тем не менее у нее не было никакого намерения строить карьеру в этой сфере. На самом деле она хотела писать и иллюстрировать детские книги.

– Ну, кто же расскажет будущим поколениям о Фриден, как его там, Хундертвассере, если не ты? – поддразнил я.

– Я совершенно уверена, что произведения Герра Фридена, как его там, скажут сами за себя – парировала она. – Так же, как «Девятая симфония» Бетховена будет прекрасно чувствовать себя без твоих теоретизирований о ней в течение последующих тридцати лет.

– Браво.

Мы разговаривали и смеялись, пока Магда, наконец, не сказала, что наше время истекло.

– Через полчаса мы с моими родителями идем на обед. Если не пойдем сейчас, то опоздаем.

Не желая расставаться, я проехал с девушками несколько остановок на трамвае U6 до дома, где жила Магда. Прежде чем они вошли внутрь, Анна оттащила Магду в сторону, чтобы поговорить с ней наедине. Когда она повернулась ко мне, то сияла.

– Мы пришли к обоюдному мнению – ты не сумасшедший псих. И возможно, ты заметил, что у Магды не лежит сердце играть роль гида в родном городе. Мы уезжаем из Вены через пару недель, чтобы посмотреть другие города, но до тех пор она не имеет ничего против, если кто-то другой покажет мне достопримечательности. Что думаешь?

Мое учащенное сердцебиение мгновенно вернулось. И озноб. И одышка. Анна хотела осмотреть Вену… со мной.

– Считайте, что я ваш, – произнес я, не осознавая смысл сказанного. Она не растерялась.

– Спасибо… Я думаю, что так и будет. – Она сделала достаточно длинную паузу, чтобы я смог задаться вопросом, что скрывалось под ее фразой.

– Ты можешь приехать сюда в девять? Я хочу начать пораньше.

– Чем раньше, тем лучше. – Меня не волновало, что я слишком охотно соглашался. Я был готов. Я был в восторге. Мое сердце билось. Я едва мог в это поверить. Анна будет осматривать Вену. Со мной!

На следующее утро я приехал к многоквартирному дому Магды ровно в восемь пятьдесят девять. Анна уже ждала меня у входной двери.

– Ты уверен, что у тебя есть время для меня сегодня? – спросила она. – Я надеюсь, ты не пропускаешь ничего важного, например занятия.

Я старался не слишком глупо улыбаться.

– Я позвонил и сообщил, что заболел. Сказал профессору, что у меня температура. И трудно дышать, и озноб… Кроме того, сегодня только одно занятие. Не очень важное. Правда.

– Хорошо, – решительно ответила она. Затем спросила, куда мы пойдем в первую очередь.

– Разве ты не имеешь в виду какие-то определенные места?

– Ты гид. Удиви меня.

Первая половина дня была потрачена на рассматривание церкви – одной-единственной церкви – под всеми возможными углами. Она называлась Карлскирхе, и, казалось, Анна знала все о ней – по чьему заказу была построена и когда, кто ее спроектировал, какие ее элементы наиболее показательны для стиля барокко – буквально все. Для меня было невероятно удивительно, как она может смотреть на одну из позолоченных колонн в течение пятнадцати минут подряд, не моргнув глазом. Когда я спросил ее, что она видит в ней, она ответила вопросом на вопрос.

– Что ты видишь или слышишь, когда играешь «Реквием» Моцарта или «Волшебную флейту»?

– Легкость. Чистый гений.

Она подмигнула.

– Точно.

В обед мы съели по порции мороженого, которое купили у уличного продавца, и потом прыгнули в метро, чтобы доехать до Шёнбрунн, дачи бывшей императорской семьи, состоящей из тысяча четыреста сорок одной комнаты. Чудо из чудес, но на все про все нам хватило двух часов, правда, только потому, что самостоятельные экскурсии были запрещены, а платный гид не разрешал нам отставать от группы.

Когда наступили сумерки, Анна спросила о моих планах на следующий день. Мой практикум, который я не мог пропустить, заканчивался в десять тридцать, поэтому мы договорились встретиться в одиннадцать часов, чтобы съесть ланч, а после отправиться на осмотр новых достопримечательностей. Потом это повторялось изо дня в день. Мы встречались, как только заканчивались мои занятия, осматривали вместе город, пока не наступал вечер, желали друг другу спокойной ночи, а на следующий день все начиналось заново.


После звонка о том, что я болен, который я сделал ради нашей первой экскурсии, я не пропустил ни одного занятия в университете. Но даже во время уроков мой ум был занят мыслями о том, что меня ждет после них. К нашему четвертому совместному дню Анна согласилась тратить меньше времени на каждое новое место, чтобы быть уверенной, что у нее хватит сил на осмотр всех достопримечательностей, которые необходимо увидеть, по крайней мере, хотя бы один раз в жизни. Поэтому день за днем мы систематически передвигались от одного места к другому. Меня не волновало, что я видел эти места уже раз сто. В компании с Анной они были бесконечно более интересными. К концу девятого дня мы осмотрели все обязательные для посещения места, и я начал показывать ей те уголки Вены, на которые у туристов либо не хватало времени, либо они просто про них не знали. Например, Центральное кладбище, где увековечена память музыкальных светил Австрии, таких как: Моцарт, Бетховен, Шуберт, Брамс, Штраус, Шёнберг. Или Сокровищница Габсбургов, где хранится Святое копье, которым, как полагают некоторые, пронзили бок Иисуса Христа. Или Театр эротики, где жил Бетховен, когда сочинял свою «Симфонию № 3». Единственные разы, когда мы видели Магду, были в те дни, когда она изредка ужинала вместе с нами. Во все остальное время она была удовлетворена тем, что позволяла нам водить дружбу вдвоем, когда сама она проводила время со своей семьей, которую не видела почти восемнадцать месяцев. Но в день тринадцатый, последний перед тем как Анна и Магда должны были покинуть Вену и отправиться на экскурсии в другие европейские города, такие как Париж, Берлин, Будапешт и Венеция, Магда вдруг решила, что было несправедливо с ее стороны «игнорировать» лучшую подругу, поэтому она пробыла с нами весь день. Весь день! Она не могла выбрать для этого худшего времени. Всю неделю я тщательно разрабатывал стратегический план проведения нашего последнего совместного вечера. Когда мы будем прогуливаться вдоль противоположного берега реки Дунай, держа друг друга за руку и любуясь отсвечивающимися в воде огнями моста Райхсбрюке, я собирался, наконец, набраться мужества и поцеловать самую удивительную женщину на планете Земля. Вместо этого я закончил день досадно длинным походом по магазинам с нашей австрийской «третьей лишней», чтобы она могла купить все необходимое для поездки на поезде в Берлин. И когда солнце начало садиться, Магда была непреклонна, сказав, что им надо рано лечь спать, чтобы отдохнуть перед долгим путешествием. В самом деле? Вам надо отдохнуть перед тем, как вы весь день будете сидеть в поезде? Когда мы расстались у подъезда многоквартирного дома Магды вскоре после ужина в знаменитом ресторане по Нойбаугассе, который славится своими нелепого размера шницелями, Магда крепко пожала мне руку.

– Auf Wiedersehen, Итан. Удачи тебе.

Я чувствовал, что Анна не совсем готова к тому, чтобы попрощаться, но, подталкиваемая Магдой, она быстро меня обняла.

– Спасибо за все.

В такой спешке я не смог сформулировать достойный ответ, поэтому просто кивнул головой. Анна даже немного задержалась, ожидая услышать от меня хоть что-то, но я всего лишь поклонился и вежливо улыбнулся. Момент был упущен, и они ушли. Вот и все, подумал я, когда за ними закрылась дверь. Я больше никогда ее не увижу. Две недели попыток очаровать Аннализу Берк, и все зря? Ничего. Nada. Gar Nichts. Ни «Позвони мне!», ни «Я буду писать!» или «Я тебе напишу!», или «Ну, надо же, это было так здорово, столько времени провести с тобой. Надеюсь, что мы еще увидимся». Ни одного намека на то, что она предполагала, что наши пути пересекутся в будущем, не говоря уже об адресе, по которому ее можно было бы найти, когда я вернусь в Штаты. Черт, я даже не знал, из какого она города. Мне было известно, что он находится где-то в сельской части штата Айдахо. Мое сердце замедлило ход и еле билось, когда новая волна озноба прокатилась по коже. Вдруг я действительно почувствовал себя больным. Анна уехала, или, по крайней мере, скоро уедет и не вернется, и мне оставалось только кусать локти из-за того, что я поверил, что у меня был хоть малейший шанс с такой девушкой, как она. Какое-то время я стоял на обочине тротуара, склонившись над водосточной канавой на случай, если мои позывы приведут к рвоте. Когда тошнота прошла, я еще раз долгим взглядом окинул жилой дом, безнадежно надеясь на то, что… О, я не знаю… может быть, что она выбежит в последнюю секунду и прыгнет ко мне в объятия. Жизнь не мелодрама, напомнил я себе. Дверь оставалась закрытой. Аннализа Берк формально была воспоминанием.

Глава 3

Разорился. Именно это случилось после двухнедельной игры в гида. Когда шкафы опустели, а свободного времени стало достаточно, самым разумным было настроить Карла и вернуться на улицу. Июль в Вене – это пик туризма, а значит, в любом месте можно заработать деньги игрой на гитаре. Тем не менее конкуренция со стороны целого ряда уличных исполнителей – музыкантов, жонглеров, фокусников, клоунов, барабанщиков на мусорных баках, перуанских флейтистов, была самой ожесточенной вблизи больших соборов и общественных зданий в центре города, так что я, как правило, занимал те места, где был единственным исполнителем, даже если размер толпы слушателей был маленьким. Выступление около Дома оперы перед началом вечернего представления прошло довольно хорошо. На железнодорожной станции тоже было неплохо. Но мое любимое место для игры на гитаре называлось «Дом Василиска». Так случилось, что это было самое старое здание в городе. Я не зарабатывал там достаточно много денег – три или четыре сотни шиллингов за вечер, но акустика в нем была превосходная, а история самого места делала его идеальным для того, чтобы мечтать об Анне и погружаться с головой в жалость к себе. «Дом Василиска» получил свое название от каменной фигуры василиска, выступающей из фасада здания на уровне второго этажа. Средневековая легенда гласит, что ужасный монстр вылупился из гнилого яйца, которое снесла курожаба, жившая в близлежащем водоеме. Чудовище отравляло людей ядом или убивало взглядом. Довольно типичная вещь для василиска. Однажды ученик пекаря, который был сражен красотой его дочери, решил совершить подвиг, чтобы доказать ей свою любовь. Набравшись мужества от проявленного к нему расположения молодой девы, он сразился с василиском, который жил в водоеме. Когда монстр напал на него, он отвел глаза и применил хитрость – поднял зеркало. Увидев свое отражение, существо мгновенно превратилось в камень. Каждый раз, когда я сидел перед этим известным старым зданием и играл на гитаре, я вспоминал легенду. В моем воображении Анна представала дочерью пекаря. Но кем был я? Отважным молодым учеником? Хорошо бы. Скорее всего, я был придурковатым уличным менестрелем, о котором никогда не упоминалось в легенде, потому что он только и делал, что любовался красотой девицы издалека и ни разу не отважился сказать ей, что он испытывает к ней.