– Ну… одно из трех неплохо, верно?

– Неплохо.

– Я могу добиться большего.

– Я знаю.

– Теперь, когда ситуация стала менее напряженной, я снова смогу играть тебе. Вечером, перед тем как мы будем ложиться спать.

Она подняла брови.

– О, звучит романтично.

– А что касается песни специально для тебя, то я не буду ни над чем больше работать, пока не напишу ее. Хорошо?

Она скрестила руки и положила их на стол.

– На самом деле я долго думала об этом. И я решила, что хочу, чтобы ты повременил. Я не хочу, чтобы ты торопился. Я не хочу, чтобы она была написана через силу. Я знаю, что ты любишь меня, и я знаю, в конце концов, эти чувства выльются в песню, которая будет написана только для меня. Но пока я бы предпочла, чтобы ты сосредоточил свое внимание… на чем-то еще.

Я выпрямился. Мое внимание привлекло не столько то, как она произнесла два этих последних слова, сколько то, что она вдруг занервничала.

– Чем-то еще?

– Ну да.

– Ты имеешь в виду что-то конкретное? Или просто что-то другое вместо написания песни для тебя?

Откашлявшись, Анна потянулась через стол и взяла меня за руки. Она нежно сжала их.

– Я хочу, чтобы мы оба сосредоточились на рождении ребенка.

Я с трудом справился с тем, чтобы не отдернуть руки назад.

– Вау… Я имею в виду, так быстро после… Ты уверена?

Она решительно кивнула.

– Я знаю, что это сумасшествие, учитывая наше финансовое положение. Но я хочу найти способ, чтобы добиться цели. Если для этого надо будет работать полный рабочий день и меньше времени тратить на написание книг, я готова. И если мне придется немного подождать, пока ты напишешь для меня песню, это тоже нормально. Просто… после того, как я была уже так близко, я знаю, что я хочу быть мамой. И я не хочу это откладывать.

Я нежно потер большим пальцем низ ее ладони, выигрывая немного времени, чтобы оценить мои собственные чувства по этому вопросу. Было очевидно, что она много размышляла об этом, и я серьезно сомневался, смог бы переубедить ее, даже если бы у меня были веские причины возражать. Разве у меня были серьезные причины возражать, если это было то, что она действительно хотела? Разве я тоже не был расстроен, когда мы узнали, что потеряли ребенка? Разве я не хотел бы, чтобы все сложилось по-другому?


Прежде чем сказать что-нибудь, я дважды удостоверился, что разумно рассуждаю и не прыгаю с головой в такое важное дело, не взвесив полностью все возможные последствия. Был ли я действительно готов искренне и серьезно отнестись к тому, что произнесу? Был ли я готов внести необходимые изменения в свою жизнь, чтобы адекватно содержать семью? Был ли я?.. Глубоко вздохнув и сжав еще раз ее руку, я внимательно посмотрел в глаза своему самому лучшему другу и сказал так искренне, как только мог:

– Я на сто процентов с тобой.

* * *

Анна понятия не имела, что я ищу. Вместо того чтобы ее преждевременно обнадеживать, я решил подождать, пока у меня не появится что-нибудь положительное, о чем я мог ей сообщить. Этот момент наступил примерно через шесть недель после нашей годовщины.

– У меня собеседование, – объявил я однажды вечером.

– По поводу новой работы? – Она пыталась скрыть свою радость, но глаза выдавали ее волнение.

Раньше мы специально не говорили об этом, но оба знали, что постоянное место работы вкупе со страховкой и компенсацией по беременности и уходу за ребенком – это наилучшие условия для того, чтобы завести ребенка. Успев пережить на собственной шкуре другой опыт, мы знали, что наш бюджет не сможет выдержать еще одно подобное испытание.

– Ага. Пора применить на деле свое образование. Влиться в компанию взрослых мальчиков деловой Америки.

– У деловой Америки есть вакансии для классических гитаристов? Я понятия не имела.

– Клево. На самом деле я немного расширил свой поиск вплоть до тех вакансий, которые свободно вписываются в набор моих навыков, и наткнулся на маркетинговую фирму, которая ищет, как они это называют, «творческого специалиста по маркетингу». В вакансии говорится, что кандидат должен иметь музыкальное образование.

Она захихикала.

– А что это значит, творческий специалист по маркетингу?

– В принципе, начальная позиция по написанию рекламных джинглов. Этот сотрудник помогает маркетинговой команде придумать слоганы для клиентов, а затем сочиняет к ним запоминающуюся мелодию.

– Кажется, это по твоей части.

– Я знаю. На самом деле это как писать коротенькие песни. Как это может быть трудным? Я говорил с менеджером по найму, и он готов пригласить меня на собеседование. Он, кажется, по-настоящему и довольно обоснованно впечатлен моим музыкальным опытом. Но…

– В чем подвох? – Анна подняла голову.

– У него уже достаточно много заявлений от претендентов, и он хочет принять окончательное решение к концу недели, а это означает, что я должен быть готов к собеседованию через три дня.

– А ты не готов?

– Да, но… это в Калифорнии. В Сан-Франциско, если быть точным. И они не оплатят мне перелет. Если я хочу пройти собеседование, то я должен завтра утром выехать.

Если она в меру обрадовалась в связи с тем, что у меня появилась перспектива получить новую работу, то теперь она была на седьмом небе от счастья.

– О, мы должны воплотить это в реальность!

– Так ты не против переехать, если я получу работу?

– Против? Чтобы уважающая себя выпускница Калифорнийского университета сказала нет на предложение поехать в Калифорнию? Плюс мы будем ближе к Лос-Анджелесу и, возможно, ты сможешь установить полезные контакты, чтобы, наконец, продать свою музыку. Я безумно рада.


На следующее утро, в четыре часа, Анна и я сели в ее машину и отправились в сторону юга. Через два дня, проехав почти тысячу миль, мы вкатились в Сан-Франциско. Собеседование было запланировано на следующий день в десять часов утра. Когда я вошел в вестибюль фирмы, то был встречен десятком других одетых в костюмы мужчин и женщин, которые претендовали на ту же позицию. Менеджер по найму, Марк Ллойд, влетел в здание ровно в десять часов. На нем были брюки цвета хаки и поло. На вид лет тридцати, максимум сорока, с густой шевелюрой и уверенными манерами. Он показался напористым, немедленно овладев вниманием всех, кто находился в помещении.


– Привет и спасибо всем, кто пришел, – громко сказал Марк. – Вы третья и последняя группа, с которой проведут собеседование. Если вы здесь, это значит, что мне понравилось то, что было указано в вашем резюме, и вы не опозорились, когда мы разговаривали по телефону. Но, пожалуйста, поймите, что есть только одна вакансия и примерно сорок претендентов. Поэтому держите свои ожидания под контролем.

Учитывая шансы, я не мог не думать о том, что потратил кучу денег на дорогу из Айдахо.


– А теперь вот что будет дальше. – Он посмотрел в свой блокнот. – Каждый из вас пройдет двадцатиминутное собеседование либо со мной, либо с моим боссом. В конце собеседования мы скажем, проходите вы в следующий раунд или нет. Вопросы есть?

Когда все промолчали, он еще раз сверился со своими записями.

– Ладно, тогда пойдем по алфавиту. Итан Брайт, вы будете со мной, а Бретань Дэвис с моим боссом. Но все равно следуйте за нами, и я провожу вас в кабинет мистера Шлегера.

Мое двадцатиминутное собеседование прошло так хорошо, как я только мог этого ожидать. С Марком легко было разговаривать, и я не сказал ничего, что, по моим расчетам, могло мне навредить. В конце собеседования он встал и пожал мне руку, поблагодарив за то, что я приехал. Затем он сказал, что хотел бы, чтобы я перешел к следующему этапу процесса приема на работу. Им потребовалось чуть более двух часов, чтобы провести первый раунд собеседований. В конечном итоге осталось всего четыре человека – еще два парня, чьи имена я не расслышал, и одна болтливая блондинка из Санта-Круз, которая была «совершенно готова впасть в безумие», если получит эту работу. Марк пригласил нас пообедать в соседний ресторан, а потом мы начали второй раунд.

– Это будет очень просто, – объяснил Марк. – Мы вернемся в конференц-зал, где приготовили для вас пианино. Не обязательно, что вы им воспользуетесь, но если будет такое желание, то оно есть. Наша творческая команда, которая включает в себя в основном всех, кто отчитывается непосредственно перед моим боссом, будет находиться в комнате и наблюдать за происходящим. Когда подойдет ваша очередь, вы войдете и сядете на свое место. Я познакомлю вас с каждым из присутствующих. Потом я назову вам имя одного из наших клиентов и немного расскажу о нем. После этого у вас будет пять минут, чтобы придумать джингл, который будет использоваться для рекламы этого клиента на радио. Все понятно?

Мы все кивнули. На этот раз он вызывал нас в обратном порядке, это значит, что я был последним. Каждые семь или восемь минут один из кандидатов возвращался после своего «джингломнения» (термин Марка, не мой). Оба парня выглядели немного зелеными, когда вышли из двери, но блондинка была уверена, что «полностью справилась с задачей. Полностью».


Наступила моя очередь. Я, как ни странно, чувствовал себя непринужденно, когда сел за длинный прямоугольный стол для переговоров. Я объяснил свое спокойствие теми бесчисленными часами, которые провел в Австрии, исполняя музыку для посторонних людей. После краткого вступления Марк подтвердил, что у меня будет ровно пять минут, чтобы придумать джингл, и потом он спросил еще раз, есть ли у меня какие-либо вопросы.

– Да, два, – ответил я. – Во-первых, у вас есть гитара? Я могу работать с фортепиано, но мои мозги лучше всего соображают, когда в руках гитара.

Он бросил вопросительный взгляд на сотрудницу возле двери. Она кивнула, а затем встала и вышла из комнаты.

– Сьюзан тоже предпочитает работать с гитарой. Она одолжит вам свою.

– Отлично. Мой другой вопрос касается пения. Я могу верно взять большинство нот, по крайней мере, в своем диапазоне, но меня трудно назвать певцом. Что для вас важнее: чтобы я придумал хороший джингл или чтобы я хорошо его спел?