— Девушка мне подходит, милорд кардинал. Она красива, умна и образованна.

— Прекрасные качества… для человека менее знатного, но наверняка вас привлекло и кое-что еще.

Ничего не скажешь, Томаса Вулзи глупцом не назовешь. Граф слегка усмехнулся.

— В ее приданое входят земли, которые граничат с моими и очень мне нужны, — откровенно признался он. — Но ее родные не желают их продавать.

— Ха! Но каким образом семья с севера приобрела столь завидные земли? Погодите! Вижу во всем этом руку Томаса Болтона. Нуда, он был бы весьма опасным противником, вздумай появиться на политической арене, а — Господь мне свидетель — у нас и без того немало проблем с приближенными короля. Это он устраивает брак, не так ли?

Граф молча кивнул.

Кардинал, немного помолчав, изрек:

— Прекрасно. Мне не помешает лишняя пара глаз и ушей, словом, такой человек, которого никто не заподозрил бы в преданности мне. В таких случаях заговоры и заговорщики растут как грибы. Грандиозное, невероятно опасное предприятие, но его величество настаивает на встрече с королем Франциском. Вы должны жениться на девушке, прежде чем мы покинем Англию. Королева привязана к этой фрейлине и возьмет ее с собой. Я лично проведу свадебную церемонию, и только ради вас. Выберите день. Я смогу убедить королеву, что жестоко разлучать новобрачных. Вот вам и предлог отбыть вместе со двором.

— Спасибо, милорд кардинал. Вы оказываете мне огромную честь. Я же со своей стороны буду докладывать обо всем, представляющем интерес.

— Разумеется, Уиттон. Вы всегда были истинным дипломатом. — Кардинал взмахнул рукой. — Благослови тебя Господь, сын мой.

Граф понял, что аудиенция окончена, и, поклоном поблагодарив кардинала, попятился к двери. Выйдя в приемную, он положил монету на столик, за которым сидел секретарь, и молча удалился. До ушей донесся легкий скрип монеты по дереву.

Выбрать день! Но Филиппа еще ни на что не согласилась.

Граф горько усмехнулся. Как он может уговорить ее согласиться на помолвку и почти немедленную свадьбу? Для этого нужно чудо, а ему еще никогда не приходилось просить Бога о чудесах. Впрочем, сейчас как раз самое подходящее время.

Он отправился на поиски лорда Кембриджа, но найти не смог. Зато Филиппа, как всегда, была рядом с королевой. Он зашагал к ней. При виде графа девушка покраснела. Он едва сдержал смешок и низко поклонился королеве Екатерине. Та кивнула, давая разрешение обратиться к ней.

— Ваше величество, могу я ненадолго украсть у вас Филиппу?

Королева улыбнулась.

— Мне сказали, что грядет помолвка, милорд, — заметила она.

— Совершенно верно, мадам.

— Я очень довольна этим браком, — промолвила королева. — Филиппа Мередит — девушка добродетельная и порядочная. Она будет вам хорошей женой, милорд. Да, вы можете немного прогуляться с ней.

Королева мягко подтолкнула Филиппу вперед.

— Можете побыть наедине со своим нареченным, дитя мое. Филиппа встала и покорно присела в реверансе перед ее величеством. И постаралась не отстраниться, когда граф Уиттон взял ее руку и положил на сгиб своего локтя.

— Идите в сад! — крикнула им вслед королева. — Там вы будете одни, если это только возможно во дворце!

— Сейчас март, — пробормотала Филиппа. — Сомневаюсь, чтобы сад в это время годился для романтических прогулок.

— Мне не до романтики, Филиппа. Нам нужно поговорить, а для этого необходимо уединение.

— На улице холодно, а я не захватила плащ. Пойдемте в часовню. Там сейчас пусто.

— Но что, если кто-тo придет помолиться? Филиппа рассмеялась:

— Придворные? Большинство приходит в часовню на утреннюю мессу только для того, чтобы попасться на глаза королю и королеве. Там не будет даже духовников королевы, которые в это время обычно играют в карты или спят, а иногда и соблазняют хорошеньких служанок.

Он в который раз удивился ее проницательности. Пусть Филиппа и неопытна в делах любви, но все же прекрасно освоилась при дворе. И хотя она всего лишь женщина, и притом молодая, он может ей полностью довериться. Такую, как она, не обманешь полуправдой.

Они остановились перед часовней. Как и предсказывала Филиппа, там никого не было. Граф изумленно наблюдал, как она заглядывает в исповедальню, желая убедиться, что и там пусто, а потом тянет его в центральный ряд.

— Здесь нас будет трудно подслушать с любого конца зала, — пояснила она. Граф сел рядом.

— Ты поразительна! — искренне вырвалось у него. Филиппа ничего не ответила, и он поцеловал ей руку.

Как ни странно, на этот раз она не покраснела и широко улыбнулась.

— Поскольку цели нашей встречи отнюдь не романтичны, милорд, и вы желали уединения, могу только предположить, что вам нужно обсудить со мной некое серьезное дело.

Граф кивнул.

— Но прежде я должен знать, что могу тебе довериться, а ты, Филиппа, во многом еще совсем девочка.

— Я уже успела научиться держать язык за зубами, милорд, — возразила она, — но решение должны принять вы сами. Если хотите, чтобы я не выдала тайны, достаточно только попросить, и я буду молчать.

— Нам следует пожениться как можно скорее, — объявил он, и Филиппа, как и ожидалось, широко раскрыла глаза.

— Почему? — не выдержала она.

— Мне необходимо поехать во Францию, но при этом я недостаточно важная персона, чтобы получить приглашение, и, следовательно, нужен предлог. Королева пожелает взять тебя с собой. Ты одна из ее любимых фрейлин, хотя и незнатного происхождения. Если мы поженимся, она, как романтичная душа, не захочет разлучать новобрачных. И я смогу сопровождать тебя и двор во Францию.

— Как агент кардинала, разумеется? — усмехнулась Филиппа.

— Да, — признался он. — Кардиналу нужен тот, кого не заподозрят в связях с ним, достаточно зоркого и внимательного к деталям. Он не сказал этого прямо, но я хорошо изучил его за много лет службы. Сейчас он подозревает возможность некоего заговора, хотя точно еще ничего не известно. Но его инстинкты всегда были безошибочными. По счастливой случайности я пришел к нему в нужный момент, но, разумеется, никто не должен знать о моем задании. И никто не заподозрит, что муж любимой фрейлины королевы едет во Францию с какой-то иной целью, нежели провести там лето любви.

Филиппа против воли засмеялась:

— Лето любви, милорд? Боже, как непристойно звучит, хотя при дворе не бывает ничего нового.

Граф улыбнулся в ответ:

— Возможно, я не так выразился.

— О, мне очень понравился ваш стиль, милорд, — заверила она.

Ему ужасно захотелось поцеловать ее очаровательные губки, но это, конечно, было невозможно.

— Кардинал пообещал, что сам поженит нас.

— Сам Томас Вулзи? Нет, милорд, вряд ли это хорошая мысль. Такая честь сразу привлечет к нам внимание, а этого, насколько я понимаю, вы и хотите избежать. Думаю, будет лучше, если великий кардинал не окажет такого почета двум ничем не примечательным влюбленным, иначе начнутся пересуды. Уверена, что один из духовников королевы с ее великодушного согласия соединит нас узами брака.

И снова его потрясла ее сообразительность.

— Ты права! — воскликнул он и вдруг осознал, что она не возразила против поспешной свадьбы. — Такты согласна?

Филиппа кивнула.

— Милорд, мне нужно время все обдумать. Мы подходим друг другу. И все же я просила бы об одном одолжении.

— Каком именно?

— Я не слишком хорошо знаю вас, милорд. И хотя я вижу преимущества этого брака, все же неопытна в делах любви. Я не могу безраздельно отдаться вам только потому, что мы муж и жена. О, я не собираюсь оспаривать ваши права, милорд. Просто хочу узнать побольше о своем муже, прежде чем наши тела соединятся. Можете ли вы понять меня?

Она смотрела ему в глаза, и он не отвел взгляда.

— Да, Филиппа, могу. И готов дать тебе время привыкнуть ко мне. Сначала мы обручимся, и я буду ухаживать за тобой, как полагается жениху. Но наш брак будет осуществлен в первую же ночь по вполне очевидным причинам.

— Мне не совсем понятна природа ухаживания, — промолвила Филиппа.

— Прикосновения, ласки и поцелуи.

— О, я так и слышала. Но что кроме этого? — продолжала она, намеренно игнорируя замечание насчет осуществления брака.

— Я сам не уверен, — признался он. — Потому что раньше никогда не ухаживал за девушками с серьезными намерениями, Филиппа. Мы вдвоем постараемся раскрыть эту тайну. Итак, когда мы назначим день свадьбы? Предоставляю тебе решать.

— В конце мая император, племянник королевы, приезжает в Англию, а в начале июня мы отправляемся во Францию. Мой день рождения — двадцать девятого апреля. Давайте поженимся на следующий день, милорд. Это даст мне время подготовиться. Ну что, подходит?

— Том говорит, что твоя мать не сможет приехать. Не предпочитаешь ли ты отпраздновать свадьбу дома?

— Времени не хватит. Мама скорее всего уже родила, и, зная моего отчима, можно с уверенностью сказать, что он не позволит ей выехать за ворота Клевенз-Карна, даже если речь идет всего лишь о Фрайарсгейте. О нет, лучше мы приедем туда осенью, на свадьбу моей сестры Бэнон. Если ты согласен, то и я тоже.

— Разумеется, — кивнул он.

— Но до подписания брачного контракта я должна сообщить тебе одну вещь. Я наследница Фрайарсгейта, имения моей матери, но сказала, что отказываюсь от него. Земли и отары овец матери велики, а кроме того, она вместе с дядюшкой Томом получает большие прибыли от торговли шерстяными тканями. Но мне все это ни к чему, потому что в таком случае пришлось бы жить в Камбрии. И хотя я нахожу эти места прекрасными, все же не хотелось бы провести там всю жизнь. К тому же Фрайарсгейт требует постоянного надзора. Поэтому дядюшка Томас купил для меня Мелвил и настоял, чтобы мне выделили богатое приданое: золотые и серебряные монеты, посуду, драгоценности, белье, словом, все, что полагается иметь девушке из приличной семьи. Как видишь, меня ничем не обделили. Но ты должен знать, что я отказываюсь от Фрайарсгейта.