О, как Даше сейчас не хватало благодарного слушателя. Хоть куда-то выплеснуть весь свой сарказм и донести до Марка хоть что-нибудь.

– Верочка, привет! – изо всех сил обрадовалась Дарья, напугав Березкину сильнее, чем голодный бультерьер, встреченный ночью в темном месте без поводка, намордника и хозяина. – Как жизнь, сто лет тебя не слышала!

Березкина проблеяла в ответ нечто невнятное, напряженно соображая, как реагировать и включена ли на телефоне громкая связь. Решив не рисковать и по умолчанию работать на публику, она нежно прочирикала:

– Дашуня, прости, что совсем тебя забросила! Дела, знаешь ли, работа все. Как поживаешь?

Диалог был так себе, особенно если вспомнить, что только вчера Вера была у них в гостях и успела наговорить Марку гадостей.

Даша, игравшая исключительно в свои ворота, такой реакции не ожидала и осеклась, поперхнувшись вопросом про личную жизнь. Ведь тогда тему можно было развить, перевести на себя и выдать третьему лицу свое видение проблемы. Вроде как и Марку гадости говорить не придется, и все же есть возможность донести до него свои мысли в максимально язвительной форме. Зачем – это другой вопрос. Но разъяренная и обманутая женщина – это товарняк без тормозов. Она летит со свистом, шумом, не задумываясь о том, что ее ждет на конечной станции – когда скандал закончится, подлец будет выведен на чистую воду и изгнан. А там обычно ждет одиночество. Иногда временное, а иногда и навсегда. Поэтому не мешало бы сто раз подумать, прежде чем вышеупомянутые тормоза отключать.

– Верочка, да у нас сейчас такой аврал на работе, – Даша выдала первое, что пришло в голову. – Такой проект интересный.

Идеи, о чем еще щебетать, делая вид, что на Марка плевать и вообще не до него, быстро закончились. Собственно, и идей-то никаких не было. Зато бурлило и требовало выхода настойчивое желание добить предателя словом, да так, чтобы он ушел раздавленный чувством вины и осознанием непоправимой ошибки с невосполнимой потерей.

Пауза затягивалась. Березкина тоже не знала, что говорить.

– Да ты что? – неожиданно радостно ахнула Даша. – А ты? Ах! Ха-ха.

«Изображает диалог», – судорожно соображала Вера. Значит, громкой связи нет. А мне-то что делать: молчать или отвечать? Или вообще не мешать? Нет, лучше болтать хоть что-то, ведь из трубки должны доноситься какие-то звуки.

– Слушай, я хочу подробностей! – несло Дашу дальше. – Только погоди, у меня Марк уезжает, давай минут через десять. Марк, тебе хватит десяти минут на сборы?

Вот так!

Во-первых, обозначить, что его выгоняют. А во-вторых, жестко ограничить по времени процесс упаковки пожитков. Чтобы сразу понял: никто его уговаривать не будет, никаких слез-соплей, решено и отрублено! И вовсе она не сожалеет ни о чем, и даже ждет не дождется, когда он отправится восвояси. Ведь у нее такой интересный разговор с подругой. А выгнанный кавалер – такая мелочь. Тьфу!

Судя по изумлению на лице Марка, как минимум половину из задуманного Даше удалось осуществить. Он начал протестующе трясти головой и делать какие-то знаки. Причем жестикулировал он с азартом рыбака на оторвавшейся льдине, когда тот увидел в небе вертолет. Даша, подавив истерически-торжествующую улыбку, недовольно отмахнулась, мол, не мешай, видишь, у меня разговор важный.

– …Я ж хотела плиссированную юбку-то, – бормотала из последних сил подруга, переваривавшая новость о том, что Марк таки уходит. – А там не было. То есть была, но мятая какая-то. И это в приличном магазине. А та, которая не мятая, так материал какой-то странный, к нему вся пыль и пух прилипает, и выглядит она так, будто ею пыль в музее вытирали. А на сайте куча всяких была, я ж поэтому и приехала. Слушай, Никитина, сил моих больше нет, хоть намекни, что у вас там происходит. У меня язык болит чепуху молоть.

– Как интересно! – подбодрила ее Даша. Видимо, замолкать по сценарию пока было рано, и, трагически вздохнув, Вера продолжила рассказ про неудачный поход в магазин.

Марк решительно выдрал у Даши из рук трубку и отчеканил под березкинский бубнеж:

– Вера, перезвони нам позже!

– Что такое? – взвилась Даша. – Давай собирайся и – досвидос амигос! И не надо тут распоряжаться моими подругами. И ей, и мне удобно поговорить сейчас. А с тобой мы уже все выяснили!

– Нет, не все! – обозлился Марк. Наконец-то он проявил хоть какие-то эмоции.

Можно подумать, Даша не понимала, что ему просто некуда идти. А что такого? Пусть катится к своей бизнес-бабе!

– Да? А что еще? – Она наивно захлопала глазками. В груди клокотало бешенство, руки ходили ходуном. Вероятно, именно это и называется состоянием аффекта, потому что сейчас она запросто могла убить. Вся жизнь в одночасье рухнула в тартарары! И не будет никакого райского острова, никакой свадьбы, никакого будущего! Все мечты пошли прахом, потому что она все же ошиблась. Это ж надо – так долго и придирчиво выбирать, а в результате нарваться на этого подлеца. Какая пошлость.

– Я не собирался уходить!

– Да-а-а? – Теперь она искренне изумилась. Надо же – даже не скрывает. Какой восхитительный инфантилизм! – Интересно, почему бы это? У тебя есть новая работа, новая баба. В чем проблема? Или ты решил, что я буду тебя кормить и содержать, пока у вас с этой Леной конфетно-букетный период, да? Так я что-то сомневаюсь, что вы с ней жрете по вечерам шоколад и нюхаете розы. Что-то мне подсказывает, что стадия отношений в вашем тандеме уже другая. И зачем тебе я? Запасной аэродром? Склад для вещей? Перевалочная база? Заметь, я сама подсказываю тебе варианты ответа! Пользуйся.

– Ты хочешь сказать, что между нами все кончено? Вот так легко ты перечеркиваешь все, что было? – Марк красиво откинул челку и взглянул на Дашу, словно обедневший дворянин на соседа-жулика, оттяпавшего родные угодья и крепостных. Дескать, какая подлость!

– Слушай, мне кажется, что ты на какой-то своей волне, – помолчав, резюмировала Дарья. – Или обкурился. Мы как слепой с глухим. Давай, уматывай, не трать мое время, меня Верка ждет. Я эту твою пургу даже разгребать не собираюсь. И да – я все перечеркиваю, роман окончен.

– А тебе в детстве родители не объясняли, что люди не игрушки и с ними нельзя вот так, как с табуретками?

– Вот такая я подлая, – неожиданно успокоилась Даша. Хотя нельзя сказать, что она совсем пришла в себя. Но как-то вдруг в один миг ей стало ясно, что именно так Марк и манипулировал ею долгое время. Она все время была чуть-чуть напряжена, чуть-чуть виновата, боялась не соответствовать, потерять, обидеть… Да чего только она не боялась эти три месяца! Наверное, ей должно было даже полегчать. Но в груди давила неприятная, тяжелая пустота. – И не топчись тут, ничего не изменится. Даже самая гибкая проволока, если ее все время гнуть туда-сюда, однажды сломается. Так вот все – сломалось. И починить нельзя.

– Все можно починить, если захотеть.

– Марк, уходи, а. Надоел ты мне. Не хочу я хотеть, ясно? И не надо тут корчить из себя мученика и пороть ерунду. Нейролингвистическое программирование – не твой конек. Мы не в глухой тайге, и тебя не на съедение диким животным выгоняю. Это огромный город, здесь масса вариантов для комфортного проживания. Ты же где-то жил до того, как познакомиться со мной. Или я тебя тоже получила как переходящий приз? В общем, иди к своей Лене, и пусть теперь она грузится твоими проблемами. Вещи соберешь сам. Надеюсь, моего ничего не прихватишь. Я вернусь поздно и хочу, чтобы квартира была пустой!

Решение было спонтанным. Даша просто вдруг осознала, что не в состоянии следить за тем, как Марк упаковывает вещи, как ходит по ее квартире. Ведь придется разговаривать или, наоборот, тягостно молчать. А вдруг он ее все же уболтает? А вдруг полезет целоваться?

У мужиков есть ошибочное мнение, что тактильным контактом можно закруглить любую ссору. Иногда это срабатывает. И женщины часто сами пользуются этим способом, провоцируя партнеров, когда ссора входит в штопор и другого пути отхода нет. Но Дарье пути отхода в данный момент были не нужны. Как и сам Марк. Простить такое было бы выше ее сил. И дело не в том, что он совершил какую-то феерическую подлость. Нет, он всего лишь оказался не принцем, как и многие другие.

Она накинула куртку и, бросив выверенно-холодное «прощай», выскочила из квартиры.

– Не реветь, не реветь, – заставляла Даша саму себя, буквально ссыпавшись по лестнице вниз. Подальше от этого дома, от Марка, от того, что было.

В таком состоянии Даша могла бы пройти, наверное, полгорода и очнуться в каком-нибудь совершенно неожиданном месте с незнакомыми людьми, но ее вернул к действительности звонок мобильного. Не иначе, Березкиной не терпелось узнать подробности.

– Верка, только не сейчас! Я не могу! – буркнула Даша в трубку, запоздало сообразив, что это мог быть и Марк. И тогда весь спектакль зря.

Но ей повезло.

– А что случилось? – поинтересовалась трубка маминым голосом. – Что за странный тон? Такое чувство, что ты там либо очень долго веселилась, либо очень сильно плакала.

– Я решила расстаться с Марком, – слегка приврала Даша. В принципе, это была почти правда. Суть-то не менялась, зато формулировка позволяла оставаться на высоте. Это гораздо лучше, чем рассказывать всем, что любимый мужчина наставил тебе рога и по этой причине его пришлось выгнать.

– С каким еще Марком? – изумилась мама. – Как рассталась? Это тот смазливый жиголо, с которым встречалась твоя Березкина?

Даша испуганно прикусила язык. Все тайное всегда становится явным. Как она могла забыть, что мама знать про Марка не знала. Вернее, она видела его лишь однажды, нагрянув на квартиру дочери с инспекцией, где и застала Марка, Березкину и пытавшуюся их развести по разным углам Дашу.

Иногда бывают такие удачные совпадения, что вранье как-то само собой напрашивается. Мама приезжала к Дарье крайне редко, в лучшем случае раз в полгода, в основном дочь сама навещала родителей.