А что, если дело вовсе не в криминальных схемах, а в другом? Это лучше или как?

Дима был парнем правильным, поэтому скорее бы сел в тюрьму за нарушение законов, нежели согласился стать сердечным другом шефа.

Улавливать, что именно говорит начальство, получалось лишь пунктирно. Мешал грохотавший в ушах пульс и судорожные прикидки путей отхода. А Михаил Федорович, вовсе не подозревавший о назревавшей в Диминой душе панике, заливался соловьем, повествуя о том, как важно в этой тяжелой жизни найти по-настоящему близкого человека и родственную душу. Юрист пугливо вжимался в дверь, надежно отсекавшую его от людей, которые в случае чего могли бы прийти на помощь, и согласно тряс головой. Причем для того, чтобы ненароком не подписаться на что-нибудь противоестественное, он тряс головой в разные стороны, совершая некоторое подобие то кругового, то волнообразного движения.

К концу пути Дмитрий, словно дрессировщик тигров, пристально следивший за движениями оппонента, начал постепенно переваривать смысл директорской речи и вдруг понял, что красной нитью бубнежа идет повествование о чудесной девушке Даше, одинокой, незамужней и нежно любимой всесильным Михаилом Федоровичем.

Одуревший от обилия информации Дима, заподозрив, что нужен всего лишь для прикрытия шашней шефа с этой молодухой, неосмотрительно брякнул:

– А эта Даша вам кто?

Вопрос, как яйцо из зазевавшейся курицы, выкатился из него на радостях, что, видимо, не придется спать с самим шефом – по сравнению с такой перспективой даже главбух Жанна Эрнестовна покажется сказочной феей.

– Дочка, – гордо рявкнул Михаил Федорович. – Зайка моя!

И тут Дима окончательно все понял. Неясным оставался только один момент. Осмелев от пережитых ужасов и слегка сдвинувшись на почве размышлений о своем сомнительном будущем, Дмитрий с недоумением воззрился на директора:

– А что, лучше меня кандидатуры не нашлось? Я в том смысле, что дочка у вас о-го-го и… это… ух ты, и тут я.

Словарный запас провалился в тартарары, оставив в мозгах пустоту и горстку междометий.

Как писал бессмертный Грибоедов: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Сидел себе Дима спокойно в юридическом отделе, шуршал бумажками, и тут такая карусель. Вроде и перспективы открываются, а если подумать – не взлетишь высоко, и падать не так больно будет. Судя по тому, что готовил для него шеф, падать, если что, будет ох как больно. И не лететь уже нельзя – крылья ему пришивали прямо на ходу, не спрашивая согласия.

– Так не складывается у нее что-то, – простодушно поделился Михаил Федорович, но, вдруг спохватившись, озвучил официальную версию: – Я ж тебя по делу пригласил-то. А то заболтался что-то, старый пень. Нам помощь нужна по юридическому вопросу. Квартира у Дашки больно далеко от нас. Менять, наверное, будем. А сейчас жулья развелось. В общем, нужен твой совет.

Эту сомнительную версию Михаил Федорович придумал к обеду, когда кандидатура жертвы была подобрана. Про что у юриста спрашивать? Про квартиру! То, что Дима не риелтор, загнанного в угол Михаила Федоровича волновало мало. При обмене все равно кучу бумаг оформляют. А если так, то вот вам и повод затащить парня домой. А там уж пусть Татьяна сама его дожимает. Он на это не подписывался. И так вон полдня на корвалоле от одной мысли, что придется перед сотрудником унижаться да хвостом мести.

«Ну, дела!» – озадачился Дима и углубился в тревожные раздумья. В том, что совет – это всего лишь неумелый предлог, он даже не сомневался. Как не сомневался и в том, что «не складывается» у начальственной дочки по весьма банальной причине. Либо девушка необычайно страшна, либо имеет несовместимые с семейной жизнью дефекты, иначе при таком папаше ее уже давно бы пристроили к какому-нибудь терпеливому охотнику за богатыми наследницами. Даже у них в фирме таких было пруд пруди. Диме подобные отношения претили, но большинство современных мужчин давно придерживались мысли, что деньги выше любви. Без любви прожить можно запросто, а вот без денег – ни любви, ни жизни.

Конечно, неизвестная девица гораздо лучше, чем Михаил Федорович. Дима даже согласен был на нее посмотреть. Но жениться он желал только по любви и в самом крайнем случае. Судя по рассказам мамы, принцессу ждать было бесполезно, их давно перестали производить, а абы какое чучело, пусть даже и при деньгах, ему было даром не нужно. В конце концов, хорошему юристу всегда можно найти работу. И пусть придется все начинать с нуля, но зато он ни от кого зависеть не будет.


Двери им открыла ярко накрашенная дама непонятного возраста. Она радостно всплеснула руками и начала громогласно радоваться гостю, натужно изображая удивление от неожиданного визита.

«Не-не-не, – мысленно заволновался Дима. – Я на этом жениться не буду. У этой Даши с мужиками, видимо, последние лет пятьдесят не складывалось. Ну их в баню с этим сватовством!»

Но как юноша, воспитанный интеллигентной мамой, он все же галантно поклонился и даже поцеловал надушенную ручку, мельком подумав, что чокнутый папаня мог бы подыскать дочурке хотя бы ровесника. Эта «невеста» легко могла бы Диму усыновить.

Как часто родители, ослепленные любовью к своим отпрыскам, перестают быть адекватными!

Тем временем Татьяна Антоновна удовлетворенно оглядывала гостя с ног до головы, словно он был коровой, сбываемой на колхозном рынке. Взгляд у нее при этом был сытым и довольным, как у питона, который недавно пообедал. Супруг, за долгие годы досконально изучивший ее мимику, радостно потер руки.

Угодил!

Дима на всякий случай резво обежал предполагаемую невесту по радиусу, побоявшись, что от разглядывания товара она перейдет к ощупыванию, и вежливо изрек, налипнув на окно:

– О, какой чудесный вид! Всегда мечтал смотреть на город с высоты птичьего полета.

– Ну, так за чем дело встало? – хищно напомнил Михаил Федорович. Но заметив тревогу во взгляде сотрудника, смягчил намек: – Меняйте жилплощадь на соответствующую мечте! М-да.

– А хотите посмотреть коллекцию трубок? – подсказала Татьяна Антоновна, пошевелив бровями и призывно зыркнув на мужа.

– Хочет, конечно, – немедленно отреагировал тот. – Пойдемте, Дима, я вас буду удивлять.

Несчастный юрист, которому в каждой фразе чудился подтекст, чувствовал себя как кусок сыра в мышеловке.

И тут раздался звонок в дверь. Судя по тому, что хозяева этому не удивились, они ждали кого-то еще.

«Во попал, – обреченно подумал Дмитрий. – Сейчас как припрется какая-нибудь регистраторша из ЗАГСа, и меня отсюда уже вообще не выпустят. Надо было отказываться сразу. Ладно, я просто так не дамся!»

Иногда, когда нам кажется, что хуже быть уже не может, судьба преподносит сюрпризы. Сюрпризы бывают разными – иногда судьба уравновешивает все неприятности, которые успела причинить, чем-нибудь неожиданно хорошим. Или же еще сильнее удивляет несчастного подопытного, ухудшив то, что, казалось бы, дальнейшему ухудшению не подлежит. Судьба – она такая затейница.

– Дашенька пришла! – пропела Татьяна Антоновна.

– А вы не Даша? – оторопело брякнул Дмитрий, запоздало сообразив, что можно было и промолчать.

– То-то я гляжу, вы так затравленно мечетесь, – радостно хихикнула Татьяна Антоновна. – Нет, я ее мать. Не так страшен черт, как его малюют.

С этими словами, подмигнув старательно подведенным глазом, дама отправилась открывать дверь.

Про черта Дима, переживший за этот день больше впечатлений, чем за всю жизнь, мог бы и поспорить.


Даша оказалась вполне симпатичной барышней, тем опаснее мог быть подвох, крывшийся в ее непристроенности. Вот Дима, например, был одинок, потому что так хотела его мама. Собственно, и он сам был не против. Его все устраивало. Зато у Дарьиных родителей энтузиазм в деле выдачи чада замуж бил фонтаном. Вон, аж сотрудников на аркане домой затаскивали и норовили спарить.

Эмоционально истощенный юрист поглядывал на предлагаемую кандидатуру с опаской, как на спящую кобру. Кто ее знает: спит – не спит. А ну как бросится…

Мужская логика убеждала Дмитрия в том, что если внешне девица не страшна какой-нибудь необыкновенной страшнотой, то подвох кроется в чем-то другом. Без подводных камней в таком деле обойтись не могло. Иначе Михаил Федорович со своей активной супругой уже давно бы нянчили внуков, а не занимались сводничеством.

Судя по началу знакомства, то ли он Дарье не приглянулся, то ли девица сама по себе была чрезвычайно склочной особой. Во всяком случае, она явно была не на стороне родителей и приведенному в логово жениху радоваться не спешила.

Возможно, она просто сильно разборчивая, подбодрил себя Дима и решил попробовать хотя бы изобразить тандем с родителями. В конце концов, шеф оставался шефом, даже если его дочке он и не приглянулся. Для очистки совести сообразительный юрист подумал, что можно сделать вид, будто доволен знакомством. И папашке сделает приятное, и на дочке жениться не придется. Вон она как зыркает. Хорошо, если к концу вечера очки ему не разобьет. Кто их знает, этих избалованных дочек богатых родителей.

«Глаз заживет, а очки новые куплю», – рассудив, подытожил Дима. В любом случае он ничего не терял и оставался хотя бы при должности. А ведь всего час назад ему вообще казалось, что жизнь кончена.


– Ну-с, – Дарья требовательно уставилась на папеньку. – Вы что ж, останетесь, что ли? А как же интим?

Дима пугливо икнул и судорожно сжал кулаки.

Кулаки у него были ничего, здоровые такие, хоть и костлявые.

Надо признаться, что парень оказался вполне симпатичным. Чем-то он был похож на кролика из мультика про Винни-Пуха, только с зубами у кавалера был полный порядок.

Но Даша вознамерилась все испортить исключительно из чувства противоречия. Да и настроение у нее было отвратительное. Для внутреннего комфорта требовалось испоганить вечер кому-нибудь еще, чтобы не печалиться в одиночестве.