Вернувшись домой, Джордж отыскал испанскую грамматику, с помощью которой овладевал новым языком, и вручил Селине.
— Я начну прямо сейчас, — объявила она.
— А, может, отложишь занятия и составишь мне компанию?
— Я отправляюсь на «Эклипс».
— Покататься решили?
— Покататься? Это тебе не Фринтон. — И добавил с простонародным акцентом: — Прокатимся, мэм? Всего за полкроны...
— Я просто подумала, вам захочется выйти в море, — робко сказала Селина.
— Не захочется. — И, словно извиняясь за свою непреклонность, примирительно сказал: — Я уже давно собирался перевезти на яхту новый гребной винт, и сегодня для этого как раз подходящий день. А ты искупаешься, если захочешь, только, предупреждаю, вода холодная.
— А можно взять с собой учебник?
— Да все что угодно. Давай, устроим пикник.
— Пикник!
— Хуанита наверняка даст нам с собой корзинку с чем-нибудь вкусненьким. Это, конечно, не элегантная корзина с крышкой от Фортнама и Мейсона...
— Ой, попросите ее... Тогда незачем будет спешить к ланчу...
Спустя полчаса они погрузились в шлюпку. Селина уселась на корме, поставив коробку с винтом между ног. Она захватила с собой учебник, словарь и полотенце — на случай, если решит искупаться. Джордж сел на весла; корзинка с продуктами лежала около него на дне. Когда они отчаливали, Хуанита, перегнувшись через балюстраду, вытряхивала тряпку: казалось, она машет им на прощанье. Пёрл с печальным мяуканьем ходила взад-вперед по самому краю воды: ей тоже хотелось с ними поехать.
— Почему б нам ее не взять? — сказала Селина.
— Она тут же запросится обратно. Не выносит, когда кругом много воды.
Селина, опустив руку за борт, следила за извивающимися в глубине зелеными водорослями.
— В точности, как трава, верно? Или как лес на ветру...
Вода была очень холодная. Селина вытащила руку и, обернувшись, поглядела на Каса Барко: дом с воды, к ее удивлению, выглядел совершенно по-новому.
— До чего же он не похож на все остальные дома! — вырвалось у нее.
— Это дом-корабль. Barco по-испански — корабль.
— А он уже был таким, когда вы в нем поселились?
Джордж перестал грести.
— Я вижу, ты невнимательно прочла мою книгу. И это секретарь Клуба поклонников Джорджа Даера? Позор! А может, ты ее вообще не читала?
— Нет, читала, но обращала внимание только на то, что касалось вас: ведь я думала, вы — мой отец. А про вас там, действительно, почти ничего нет. Все больше про деревню, про гавань, про «Эклипс»...
Джордж снова налег на весла.
— Впервые я увидел Кала Фуэрте с моря. Приплыл из Марселя — один, потому что не мог собрать команду, — и с огромным трудом нашел, куда поставить «Эклипс». Спустил паруса и бросил якорь в нескольких фугах от ее теперешней стоянки.
— И сразу подумали, что хорошо бы остаться? Чтобы здесь был ваш дом?
— Не знаю, что я подумал. Скорее, вообще ничего — сил не было думать. Помню только, как замечательно пахли пинии.
Шлюпка вплотную подошла к корпусу «Эклипс». Джордж встал, ухватился за привальный брус и, держа в руке фалинь, взобрался на корму; привязав лодку, он перегнулся через борт, Селина передала ему полотенце, книги и корзинку и сама поднялась на палубу. Джордж между тем спрыгнул в шлюпку и взял тяжелую коробку, в которой лежал винт.
Просмоленная парусина, уже совершенно сухая, по-прежнему покрывала кокпит. Селина нырнула под нее и поставила корзинку на одну из скамеек, а потом огляделась с робким восхищением человека, впервые попавшего на такое маленькое судно.
— Она кажется совсем крошечной!
— А ты что рассчитывала увидеть? «Куин Мэри»?
Джордж опустил винт на пол и нагнулся, чтобы задвинуть его от греха подальше под сколоченную из деревянных реек скамейку.
— Нет, конечно.
Джордж выпрямился.
— Пойдем, я тебе все покажу.
Трап из люка вел в камбуз, часть которого была занята навигационным столом с большими ящиками, где свободно помещались морские карты. Рядом находилась каюта с двумя койками, разделенными откидным столиком. Селина спросила, здесь ли Джордж спит, и, получив утвердительный ответ, заметила, что ему с его шестью футами роста койка длиной в четыре с половиной фута должна быть коротковата. Джордж ловким движением фокусника продемонстрировал, как можно ее удлинить.
— Понятно. Но все равно ноги получаются в дырке.
— Так и задумано. И очень даже удобно.
В каюте было довольно много книг — специальные рейки удерживали их от падения с полок; на койках лежали синие и красные подушки; с потолка свисала парафиновая лампа на шарнирах. Обстановку дополняли несколько снимков «Эклипс» под всеми парусами и рундук с незакрытой крышкой, оклеенной тонкой желтой клеенкой. Выйдя из каюты, Джордж обогнул выкрашенную белой краской мачту и показал Селине крошечный треугольный форпик, где был гальюн, стояли рундуки и откуда спускалась якорная цепь.
— Нет, она все-таки очень маленькая. — Не представляю, как можно жить в таких клетушках, — сказала Селина.
— Со временем привыкаешь. А когда плаваешь в одиночку, удобнее всего расположиться в кокпите. И камбуз рядом: всегда можно, не отрываясь от дела, схватить что-нибудь пожевать. А теперь пошли обратно.
Пропустив Селину вперед, Джордж приостановился, чтобы отдраить и распахнуть иллюминаторы. В камбузе Селина высунулась из люка и убрала с солнцепека корзинку. Узкогорлая бутылка вина, к сожалению, успела согреться; когда Селина сказала об этом Джорджу, он накинул на горлышко веревочную петлю и спустил бутылку за борт. Потом опять скрылся в каюте и вернулся с поролоновым матрасом — из тех, что лежали на койках.
— А это зачем?
— Я подумал, ты захочешь позагорать. — Джордж разложил матрас на крыше капитанской каюты.
— А вы что собираетесь делать? Устанавливать винт?
— Нет, подожду, пока море потеплеет, или кого-нибудь найму.
И снова исчез внизу, а Селина взяла испанскую грамматику, забралась на крышу и растянулась на матрасе. Потом открыла учебник и прочла: «Существительные бывают мужского и женского рода. Они всегда употребляются с определенным артиклем».
Скоро стало очень тепло. Селина уронила голову на раскрытую книгу. Вода тихо плескалась, пинии благоухали, солнышко приятно припекало. Селина, закрыв глаза, раскинула руки и почувствовала, как все вокруг исчезает, и единственная реальность сейчас — белая яхта, стоящая на якоре в голубой бухте, и Джордж Даер, который копошится внизу в каюте, хлопает крышкой рундука и, время от времени что-то роняя, негромко ругается сквозь зубы.
Немного погодя, Селина открыла глаза и сказала:
— Джордж...
— Умм? — Он сидел в кокпите, голый по пояс, с сигаретой в зубах, и тщательно сматывал канат.
— Я уже знаю все про мужской и женский род.
— Что ж, для начала неплохо.
— Теперь, пожалуй, можно и искупаться.
— Валяй.
Она села и откинула волосы с лица.
— Ужасно будет холодно?
— После Фринтона никакая вода не покажется холодной.
— Откуда вы знаете, что я бываю во Фринтоне?
— Могучая интуиция. Я вижу, как ты проводишь там лето со своей няней. Посиневшая от холода и дрожащая как осиновый лист.
— Да, правильно. А на берегу острая галька, а на мне, поверх купальника, толстый свитер. Агнесса тоже ненавидела Фринтон. Одному Богу известно, почему нас туда посылали.
Селина встала и расстегнула рубашку.
— Здесь очень глубоко. Ты умеешь плавать? — спросил Джордж.
— Конечно.
— Я приготовлю гарпун — на случай, если появятся акулы-людоеды.
— Здорово! — Селина сняла рубашку; под ней был подаренный Джорджем бикини.
— О Боже! — воскликнул Джордж. Он никак не думал, что она воспримет его шутку всерьез и рискнет облачиться в этот нескромный костюм, и уставился на нее ошарашенно и смущенно. В голове опять застучало слово «невинность», и он с невольной неприязнью подумал о Франсис с ее дочерна загоревшим, словно задубленным телом в вульгарном купальнике; другого, впрочем, она бы никогда не надела.
Джордж не был уверен, расслышала ли Селина его изумленный возглас, потому что в этот момент она прыгнула в воду. Он стал следить, как она плавает — красиво и без брызг; ее длинные волосы извивались на поверхности, точно диковинные и прекрасные морские водоросли.
Наконец, дрожа от холода, Селина вылезла из воды, Джордж накинул на нее полотенце и спустился в камбуз, чтобы принести ей кусок хлеба с козьим сыром, собственноручно приготовленным Хуанитой. Когда он вернулся, Селина уже сидела на крыше каюты и вытирала голову полотенцем. Она показалась ему похожей на Перл. Он протянул ей хлеб, и она сказала:
— Во Фринтоне после купанья мне всегда давали имбирное печенье. Агнесса говорила: чтоб не дрожала...
— Ну и нянькалась же она с тобой!
— Не надо так говорить. Вы же ее в глаза не видели.
— Прощу прощения.
— Она вам наверняка бы понравилась. Вид у нее страшно суровый, но это ровно ничего не значит. И вообще у вас с ней много общего. Она совсем не такая язва, какой кажется.
— Премного благодарен.
— Это комплимент. Я очень люблю Агнессу.
— Может, и меня полюбишь — если я научусь вязать...
— Хлеба больше нет? Я еще не наелась.
Джордж снова спустился вниз, а когда вернулся, Селина лежала на животе; перед ней был открытый учебник. Она повторяла:
— Yo — я. Tu — ты. Usted — вы.
— Не Usted, а Usteth... — Джордж произнес это слово на местный манер, чуть шепелявя.
— Usteth... — Селина взяла хлеб и рассеянно принялась жевать. — Забавно: вы довольно много обо мне знаете — я сама кучу всего нарассказывала, пока думала, что вы мой отец... а я о вас не знаю почти ничего.
"Фиеста в Кала Фуэрте" отзывы
Отзывы читателей о книге "Фиеста в Кала Фуэрте". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Фиеста в Кала Фуэрте" друзьям в соцсетях.