– Мы… сбежим. Сбежим! – выкрикнула в лицо, желая вырваться, но не могла даже пошевелиться.

– И что тебе это даст? Нужно решить вопрос. Нельзя вечно бегать!

– Но ты же… ты же убьешь меня. Разве важно то, что решит суд? Ты же…

– Если я откажусь, он других наймет, – спокойно сообщил мужчина и быстрым движением толкнул на диван, усаживая, а сам вышел из зала.

Смотрела по сторонам и ничего не видела. Не могла. Все расплывалось и двоилось. Да, так и есть – Высоков других наймет. И как быть? Как? Медведева попросить? Или Ретохина? Но кто я такая их просить? Что же делать? Что?!

Так сильно сжимала свои плечи, что чувствовала боль от захвата. В эту минуту казалось, что я сойду с ума. Я не видела выхода, только осознавала безнадежность.

Вот так… Глупые мечты, счастье, любовь – все это не для меня. И зачем тогда он спасал?

Схватилась ладонями за голову, покачиваясь, как вдруг слова привели в чувство:

– Выпей и выслушай меня.

Медленно посмотрела на Ферзя со стаканом в руке и, кивнув, схватила его, начиная глотать, будто в этом видела спасение. Чуть не захлебнулась, пока резким движением мужчина не забрал и не поставил его на столик. Он сел рядом, а потом лениво заявил:

– Я откажусь.

Фраза прозвучала как гром и молния. Выпучила глаза и подалась назад, пытаясь не надумывать, а дослушать. Нужно узнать, к чему он это начал и чего хочет. Или…

– И буду защищать тебя… – продолжал Ферзь.

Сглотнула и посмотрела на него, пытаясь найти ухмылку, но нет – мужчина был серьезен. Повела головой из стороны в сторону и прошептала:

– Ты будешь защищать меня? Ты?! От кого?

– От всех. Только в этом случае, ты будешь жива.

– Но… я… – не знала как сказать, поэтому выдохнула: – Что ты хочешь? Ты же…

Его тело вмиг стало напряженным. Сильная рука дернулась и захватила кисть. Мужчина сканировал мое лицо, а потом сурово выдал:

– Я хочу тебя.

– Но… Егор…

– Егор? – от его голоса шли металлические нотки. Он хищно оскалился и грубо дернул на себя, усаживая на колени, отчего я всхлипнула, пытаясь слезть, чувствуя бугор, на котором сидела, а еще жар в теле, разливающийся с невероятной силой.

– Пока я охраняю тебя, он не прикасается к тебе. Поняла меня?

– Ферзь…

– Вадим, – вдруг отчеканил мужчина, подтягивая еще ближе, отчего оказалась напротив его лица. – Мое имя Вадим.

С паникой смотрела на него. Была поражена.

– Ты…

Он резко тряханул и как-то ревностно выдал:

– Скажи.

Смотрела ему в глаза. Он сейчас пугал и в то же время… возбуждал. Я закрыла глаза на мгновение, стараясь справиться с эмоциями, и, глянув в сторону, чтобы сдержаться, прошептала:

– Когда суд пройдет, ты отпустишь меня?

Не отвечал, чего-то ожидая. Разозлилась, но как можно спокойнее продолжила:

– Вадим, – сказала и замялась, привыкая к его… имени. Пока успехов не было. Словно обращалась к другому человеку. Тем не менее… я желала услышать ответ на свой вопрос. Поэтому сглотнула и вновь повторила его: – Вадим, когда суд пройдет, ты отпустишь меня?

– Да. И я навсегда уберу проблему после решения суда, если Высоков не успокоится к тому времени.

Было страшно слышать, но я хотела пропустить эту фразу мимо, не через себя. Все зависит от Высокова. А я… просто отчаянно надеялась, чтобы меня с дочкой оставили в покое. Разве это так много?!

– И я смогу жить так, как я хочу? – не успокаивалась, желая знать, что будет дальше.

– Да. Как только проблема будет решена, я уйду навсегда.

Облизнула губы и пролепетала:

– Но почему ты…

Он как-то странно усмехнулся с ноткой раздражения и грубо отчеканил:

– Потому… что так хочу.

Закрыла глаза, понимая, другого и не следовало ожидать. Ферзь иначе не может. А я… буду спасена, жить со своей малышкой. Вроде все хорошо, но что будет со мной за это время? Я же…

Хватка ослабла. Мужчина положил ладони на диван, стараясь не касаться меня. Он окинул меня задумчивым взглядом и сухо поинтересовался:

– Что скажешь?

– А разве у меня есть выбор? – обреченно воскликнула, медленно задирая его футболку, прикасаясь пальцами к груди, слыша хриплый стон мужчины. Потянулась и прикоснулась губами к шее, чувствуя мгновенный ток по коже.

Только хотела снять футболку, как он перехватил руки и убежденно заявил:

– Выбор есть всегда. Но в этот раз без жертв с твоей стороны. Мне надоел этот драматизм.

Его слова заставили задуматься. Застопорилась. Действительно, раз так… то зачем сопротивляться? Тем более мысль делить с ним постель… не вызывает отвращения или ненависти. Я горела от страсти в его руках. А потом… когда все закончится, я смогу дальше думать о своей нормальной жизни. Сейчас мы поедем на неделю в Ярославль, чтобы после суда пройти все затребованные процедуры. Так сказал Егор. Затем будем появляться только в определенные даты на судебные заседания. Остается надеяться, что все быстро закончится.

Да, я могла добровольно быть с ним, но подсознательно чувствовала, что это огромная ошибка. Нельзя соглашаться, чтобы потом не увязнуть. Или наоборот? Потом легче будет? Не знала, что думать.

Наклонилась, утыкаясь головой в его грудь, и сказала:

– Ты, правда, меня отпустишь, несмотря ни на что?

– Мне нужно только твое тело, – успокоил он, поднимая мое лицо за подбородок, притягивая к себе.

– Я хочу услышать обещание, – осмелилась просить, чтобы быть уверенной.

– Мое слово – обещание.

Мы смотрели друг другу в глаза, а потом я сама прикоснулась к его губам и прошептала:

– Спасибо, Вадим.

Ответ я ощутила. Его руки с силой сжали талию, придавливая к его мощному, возбужденному телу, а губы атаковали со всей страстью и дикостью, не давая шанса на нежность. Но я и не хотела. Я горела от острых, сладких ощущений, которые дарил мне этот мужчина.

Глава 13

Взволнованная сидела на скамейке, вытирая вспотевшие руки о платье. Прошло первое заседание. До сих пор не верила, что я смотрела в глаза Высокову, отцу моей дочери, уничтожавшему меня на протяжении сорока минут ненавистным взглядом. Была рада осознать, что сейчас у меня к нему остались лишь презрение, гнев и надежда, что он даст нам жить свободно. Нет, видела четко – он готов на все, чтобы я отдала ребенка и исчезла. Лучше всего НАВСЕГДА. Нужно отметить – его адвокаты столько грязи на меня вылили, что вынуждена была признать их богатое воображение. Хотя в зале суда меня трясло и слезы стояли в глазах.

Итог – процедура отцовства и психологические экспертизы. Этого ждала – Ретохин предупредил. Посмотрела на часы и увидела, как ко мне приближается мужчина. Все дни Егор заботился обо мне, удивляя добротой и пониманием. В своей квартире жить не могла, что Егор моментально понял, когда не отважилась пройти дальше порога. Он отобрал ключи и, закрыв дверь, молча повел в гостиницу, не отпуская моей ладони. Не могла объяснить свое состояние. Этот город душил меня, не оставляя надежды на счастливое будущее. Если получится и справедливость восторжествует, я бы хотела оборвать все связи и уехать. Очень хотела.

По деньгам – у меня оставалась сумма, что вручила мне Ирина перед моим побегом. Но когда я попыталась сказать мужчине, что хочу оплатить свое проживание, Егор недовольно нахмурился и попросил, чтобы не волновалась.

Ферзь не оставил меня, был моей тенью. Поздней ночью после заселения я проснулась от прикосновений и мужского тепла. Он сгреб в объятья и с недовольством буркнул, что если сама не усну, то найдет занятие. Было странно слышать такие слова от него, но решила, что он слишком устал. Тем более Вадим довольно сложный человек и понять его не могла. А наутро я проснулась от ласк его жадных рук, моментально реагируя, яро отвечая, забывая обо всем на свете.

Когда за завтраком в ресторане встретилась с Егором, стыдно было глаза поднять. Ретохин ухаживал, не замечая моих попыток оградиться от него. Я давала понять, что мне не нужны отношения, но он не слышал, отчего все больше путалось.

С Ириной разговаривала каждый день. Спрашивала про свою девочку, очень скучала. Но ничего не поделаешь. В одном была уверена – Алена в безопасности. И это успокаивало материнское сердце. Да, я не идеальная, наивная и простая, но ради своей девочки готова была на все.

Глянула на небо, отмечая белоснежные облака, расплывающиеся по небесному полотну. Плыли они безмятежно и нежно, завораживая своим видом. Хотелось закрыть глаза и ничего не делать, но гнетущие мысли настораживали. И пусть сегодня стояла теплая погода, хотела, чтобы день прошел побыстрее.

Мужчина в строгом черном костюме и лакированных туфлях подошел ближе. Он поправил пиджак на груди и доброжелательно заметил:

– Предлагаю сходить в ресторан. Узнал, что в одном чудесном месте подают исключительно красную рыбу.

Не могла не улыбнуться. В душе было столько благодарности, что не могла показать свои настоящие чувства. Я лишь покачала головой, чувствуя себя раздавленной. Хотелось забыться. Отмечая беспокойство в его глазах, поспешно прошептала:

– Прости, не могу, – хотела объяснить, чтобы Егор не обиделся.

– Не переживай, я все понимаю, – добродушно заверил он, протягивая руку, поднимая меня на ноги. Поправив летнее платье темно-синего цвета с цветочками, я кивнула и показала рукой в сторону парковки, как вдруг вздрогнула, не ожидая услышать до боли знакомый голос:

– Что же ты за столько дней к матери не пожелала забежать? Забыла или плевать?

Пораженно смотрела на старшую сестру. Не знала, что сказать, находясь в растерянности. Не ожидала. Лилия изменилась, поправилась, а в глазах появились пугающие льдинки. Хотя, может, и раньше они были? Просто тогда она совсем меня не замечала, как и я опасалась ее, зная, что ни к чему хорошему наше общение не приведет.