Ферзь

Смотрел перед собой, заостряя внимание на лесопосадке из зеленых берез близ дороги. Машину схоронил здесь, чтобы не было видно. Был зол. Нет, даже в ярости после того, как получил информацию от Коня, что сюда движутся Медведев Олег, его друг – Охотник, который держал свой охранный бизнес с Взрывателем, и Беркут, коренастый брюнет с татуировкой на лице в виде птицы. Первых двоих знал, но лично не сталкивался, а с третьим пару раз схлестнулся. Но это старая песня. Нужно убраться до того, как они явятся. Беркутов знал меня и мог доставить лишние проблемы.

Значит, пробили информацию и мчатся спасать Марию и ее дочь?

Охренеть, молодцы какие…

Лезут не в свое дело.

Перевел взгляд на девчонку, украдкой с недовольством посматривающую на меня. Это сейчас. Час назад дикий котенок стонал на мне, когда я не выдержал и зарулил в ближайший лес. Плевать, что она там думала и желала, я так хотел.

Ее и всю. А после сообщения уже не размышлял.

Сорок минут… и они будут здесь.

Что же, пора поговорить о важном и идти за девочкой.

– Любая информация обо мне, даже упомянутая вскользь и жди в гости, – услышал возмущенный всхлип на мое грубое обещание, не понимая, почему меня это задевает. Трахнул, нужно дальше двигаться. Задержался с ней.

А ее реакция… Еще бы, кто сомневался в обратном?!

Сжал пальцами руль и произнес:

– Сиди на месте. Телефон мой у тебя есть.

Она кивнула и уставилась в пассажирскую дверцу, стараясь не смотреть мне в глаза.

Открыл дверь и вышел из машины, которую взял напрокат, оставив свою на стоянке в неприметном месте. Всегда так делал, чтобы не привлекать внимания. Посмотрел в сторону дороги, где там… в стороне стоял загородный коттедж, полный охраны, с высоким забором, и вытащил из-под кресла два ствола. Только собрался идти, как услышал, что пассажирская дверь открылась.

Хорошая девочка решила пожелать удачи?

Не оборачиваясь, пряча оружие за ремень черных джинсов и в карман толстовки, сухо произнес:

– Я сказал сидеть в машине.

Лотова остановилась, застыв на месте, а потом выдавила из себя:

– Может, я пойду с тобой?

– Нет, – прозвучало сухо ответ.

– Или…

– Нет! – почти прорычал, злясь, что по-хорошему не понимает. Перевел взгляд на нее, чувствуя, как мое тело реагирует на ее присутствие, и подумал, что нужно затолкать в салон, раз иначе не понимает.

Замолчав на мгновение, Мария сделала шаг назад, намереваясь уйти, но остановилась. Задрала свой подбородок, встречаясь с моим внимательным взглядом, и произнесла:

– Спасибо, что согласился помочь, и…

Надо же… благодарит.

Нагло просканировал ее тело, давая ощутить взгляд, отчего она залилась краской смущения, с возмущением отвечая мне, что позабавило, и лениво протянул:

– Подойди.

Женщина прищурилась, моментально успокаиваясь, чувствуя мой настрой, и спросила:

– Зачем?

– Пожелаешь мне удачи и скажешь, как благодарна, – хамовато ответил, чуть склонив голову, показывая, что жду от нее действий.

– Я… уже отблагодарила, – она на мгновение задохнулась, вспоминая, как благодарила, отчего внутри вновь скрутило все тугой пружиной, а потом добавила: – Уверена, ты…

Продолжал стоять, отмечая, с каким волнением она пытается сказать мне что-то важное, по ее мнению. Что особенно раздражало – Лотова смотрела куда угодно, но не на меня. Усмехнулся, удивляясь, какого черта связался с этой умницей?

Развернулся и только сделал шаг, как почувствовал прикосновение тонких пальцев к моему локтю. Обернулся и, увидев в ее глазах панику и желание, резко притянул к себе за талию, грубо схватив за волосы на затылке, прислонившись к ее лбу своим, а потом, отмечая голубые глаза, которые рвали меня на куски, накинулся на сладкие губы, захватывая в плен, обжигая, жадно поглощая.

Как зверь на добычу. Ненасытный и дикий. Будто неделю не жрал, а тут деликатес.

Держал ее мертвой хваткой, чувствуя, как она уже плавится, теряется, неистово отвечая, отчего меня переклинило. Какая-то неудержимая похоть буквально пожирала изнутри, не давая возможности дышать. Я не понимал себя, но и не желал другого. Оголенные как провода эмоции долбили по телу с такой силой, что меня передергивало от адреналина и жажды.

Дикое желание. Необузданная страсть. Иначе у нас не получалось.

Мне было абсолютно все равно, что она этого не хотела, и когда сдалась. Как с ума сошел. Видел лишь одну цель – утолить голод в крови, который будоражил сознание, уничтожая любые приоритеты на своем пути.

Глотая ее стоны, вдруг осознал, что еще немного и потеряю время. Замер, наблюдая, как Лотова отходит от нашей страсти. Мутные глаза, в которых огонь и мольба, а потом реальность – страх и презрение к себе.

Надо же… Я даже привык к этому дерьму.

Это выкашивало.

Она сглотнула и хрипло выдала:

– Это только из-за моей дочери…

Слова попали метко в цель, отсекая в сторону все, оставляя реальность. Действительно, никто и не спорит. Подтянул ее к себе и нагло сжал грудь, возможно, сильнее, чем хотел, потому что не контролировал себя. Маша вскрикнула, пытаясь вырваться, что у нее хреново получалось, что еще больше накалило меня.

В гневе оттолкнул ее, отчего Лотова почти отлетела в машину, и произнес:

– Не обольщайся, котенок. Ты больше не нужна. Надоела.

Отмечая в ее глазах обиду и гнев, развернулся и пошел вперед, обещая себе больше не связываться с хорошими девочками, считающих, таких как я, чем-то вроде отбросов. Никогда не позволял к себе относиться снисходительно, а тут чертова художница нос свой воротит.

Не передать, как все во мне клокотало от ярости. Готов был вернуться и прибить ее. Хорошо, что это наша последняя встреча. Направлю к ней хорошего адвоката, перечислив ему нужную сумму, чтобы с ней связался и помог, и пусть катится ко всем чертям.

Даже не понял, как дошел до ворот, где стояло два охранника. Был рад будущей схватке, превращаясь в бездушную машину, реагирующую на каждое движение.

«Выполню обещание и успокоюсь», – говорил себе, отгоняя поганое предчувствие, что как прежде уже не будет.

⁂

Открыл глаза и уставился на наглую морду Беркута, с самодовольным видом посматривающего на меня.

– Очухался? – мужчина стоял рядом, внимательно вглядываясь в мое лицо, пытаясь определить, насколько я опасен.

Усмехнулся, с презрением давая себе оценку – слаб. Как никогда.

Скривился от боли, моментально вспоминая, что произошло, и как очутился здесь. Лента событий мгновенно прошла перед глазами, заставляя нахмуриться и осознать, как глупо я подставился из-за девчонки.

Освобождение Алены пошло наперекосяк.

Лотова. Женщина не послушалась и явилась в тот момент, когда уже убрал лишних, подбираясь к главному, который держал девочку. Но тут влетела Мария, и в итоге – ее чуть не грохнули на глазах у девочки, которая бежала к ней, вырвавшись из рук обидчика.

Если бы не была под дулом пистолета – сам ее пристрелил.

Дура.

Рванул к ней и успел оттолкнуть, закрывая своим телом, отчетливо понимая, что не уйду от пули. Проклятье. В следующую секунду почувствовал обжигающую боль в груди, падая на колени, улавливая стрельбу позади себя, направленную на блондина, которого я подстрелил и двух его людей. А дальше… не мог уже сконцентрироваться. Перед глазами все плыло, превращаясь в серое месиво. В тот момент думал – загнусь, но нет… очнулся в палате.

Посмотрел на себя, отмечая системы, провода, прибор рядом, а потом на дверь – полиции нет. Странно.

Кое-как сосредоточился на Беркуте, обдумывая, зачем его принесло. Если все так, как вижу, то именно он позаботился обо мне. С чего бы?

– Никого нет, – с недовольством процедил коренастый брюнет, сожалея, что так, а не иначе.

Хотел ответить, но, открыв рот, понял, мне тяжело говорить. Скверно.

– Тебя здесь нет и твоей благодарности мне не нужно. Я вернул долг.

Беркут не говорил, цедил с ненавистью каждое слово. Попытался ухмыльнуться странному поведению железного человека, каковым его считали, но не получилось. Значит, обойдется.

Наплевав на присутствие телохранителя, подумал о девчонке, постоянно влезающей во взрослые игры. Как муха на варенье. Но если я здесь, то она… Посмотрел на него внимательно, стараясь уловить любые эмоции, но лицо мужчины – сплошная непроницаемая маска.

И о Марии он побеспокоился? Или Медведев взял на себя ответственность? Вполне вероятно.

– Лотова где? – тяжело втянул воздух, ощущая огромную тяжесть во всем теле.

– Она не для тебя. Надеюсь, ты это понимаешь? – мужчина почесал подбородок, оглядывая стены палаты.

– Я… не нуждаюсь в советах, – почти прохрипел, чувствуя, как меня начало трясти от ярости. Раздражало, когда на конкретно поставленный вопрос получал поучения. Пусть он брата моего учит. Тому не помешает, чтобы с лапшой на ушах не ходил.

– Подыхает, а печется о художнице, – мужчина презрительно выплевывал каждое слово, стараясь задеть, намекая, что я зарываюсь не по своим потребностям.

Без него разберусь.

– Не твое дело, – процедил сквозь зубы. Очень хотелось, чтобы он исчез отсюда. Мы вроде как не интеллигенты, чтобы волноваться, разговаривать ради приличия. Убедился, что я концы не отдал, и пусть убирается.

Беркут странно посмотрел на меня, о чем-то размышляя, что ему совсем не нравилось, и потянулся к стене, нажимая на кнопку вызова врача. Я же старался держаться на последних силах, показывая, что ничего не изменилось. Не обращал на него внимания, злясь, что сейчас он видит меня беспомощным. Даже не представлял, какое это поганое чувство, а сейчас в полной мере ощутил.