Елена Рейн - Ферзь. На грани

– Потому что я так хочу! – рявкнул Ферзь и вышел, оставив меня одну.

Посмотрела на себя и ужаснулась. На мне осталась только одна футболка и больше ничего. Обняла себя за плечи, прячась за креслом. Меня начало трясти от мысли, что я так нагло занималась сексом с киллером при свете дня. И неважно, что машина с тонированными стеклами и ничего не видно, я себя вела недостойно матери.

Салфетки и пакет упали поблизости. Водитель бросил мне все без слов, как и обещал. Привела себя в порядок и сложила грязные салфетки в пакет.

Было стыдно так, что не передать словами. Хотелось реветь, но не могла. Что себя обманывать, мне было хорошо, а я не заслужила. Да и как в такой момент можно думать об удовольствии?!

Просто сидела, пока мы не остановились у магазина на выезде из города. Мужчина вышел и открыл дверь с моей стороны, схватил грязный пакет и громко сказал:

– Я скоро. Сиди тихо.

Его не было примерно пятнадцать минут. Когда дверь открылась, я получила две коробки: одну среднюю, вторую небольшую. Мужчина закрыл дверь, а мне только оставалось смотреть на телефон и графический редактор, названия которых я прочитала на коробках. Притом очень хорошие, насколько я могла судить.

Ничего не понимала. Смотрела в спинку его кресла, ощущая заполняющий легкие запах мужчины, после того как он сел и завел машину:

– Это тебе. Продавцы установили все программы, необходимые для работы.

– Зачем? – прошептала, даже не зная, как реагировать на его подарки.

– Затем, чтобы я не слышал твоих слез и всхлипываний. Занимайся чем-нибудь.

Я молчала, боясь что-то сказать, но все же осмелилась:

– Спасибо.

Он не ответил, но когда начала распаковывать, с придыханием посматривая на то, что там внутри, услышала громкий четкий голос:

– Знаешь, что я понял?

Стало не по себе. Я посмотрела на дорогу, как поднимались на мост, и тихо уточнила:

– И что же?

– То, что буду брать тебя, как только захочу этого. И особенно возбуждает, что ты этого тоже хочешь.

– Я…

– Лучше молчи. Не стоит бросать мне вызов.

– Моя дочь…

– Мы все решили по твоей дочери, и поэтому – я тебе говорю как есть, а ты мне. Поняла? Если так себя за это презираешь, лучше вообще молчи. В противном случае сделаешь хуже только себе.

Больше он ничего не сказал, а я просто сидела с закрытыми глазами, пытаясь унять сердце, работающее с двойной силой. Когда поняла, что это все, Ферзь больше ничего не скажет, сделала выводы, обещая себе молчать, и начала открывать коробки, с интересом разглядывая подарки.

На следующий день сидела за столиком в придорожном кафе, ожидая Ферзя, и когда принесут заказ. Мужчина отлучился по делам, предупредив, чтобы сидела на этом месте.

Посмотрела на свои дрожащие руки и на минуту закрыла глаза. Вроде прошел только один день, а я до сих пор не могла успокоиться после сегодняшней ночи. Мы приехали в гостиницу, но не для того, чтобы поспать. Не успела я войти в номер, как оказалась прижата к стене, придавленная весом сильного мужчины, который после вручения подарков не произнес ни одного слова. Он даже игнорировал мои вопросы. А там Ферзь будто сорвался с цепи, страдая от невыносимого, жуткого голода… по моему телу. И как бы я в душе ни сопротивлялась, ненавидя себя, презирая его, но неистово отвечала на каждый его порыв, не в силах быть равнодушной.

Затем, когда дрожала в его руках под утро, он со свирепой жадностью поцеловал и грубо приказал собираться. Говорил с таким видом, будто я в чем-то виновата или злился на себя.

Я подчинилась, но опасалась садиться в машину, зная, что он не спал. Но разве можно ему что-то сказать? Отмечая ужас в моих глазах, Ферзь лишь провел по горлу, сжав сильной рукой, и тут же отпустил, выдохнув в волосы: «Твой страх – это я, а остальное – уничтожу лично».

После того как села в машину, моментально уснула. Открыла глаза и поняла, что Ферзь так и не останавливался на отдых. Мы гнали по трассе, двигаясь на огромной скорости. В какой-то момент показалось, что разобьемся, отмечая, как водитель плавно маневрирует на дороге, не позволяя сдавать назад или сбрасывать скорость. Было страшно, что я больше никогда не увижу свою девочку, но через время успокоилась.

Посмотрела на синие джинсы и водолазку с длинными рукавами, и повела плечами. В этом душном кафе я чувствовала себя плохо, но не могла ничего сделать. Да и разве это важно? Нет. Главное – есть то, во что можно одеться, и мы не теряем время.

Только посмотрела на стакан с соком и задумчиво провела пальцем по горловине, как вдруг услышала звонкий голос:

– Машка! Машка, привет!

Резко обернулась и увидела Соньку, свою подругу по этажу родительского дома. Пухленькая брюнетка маленького роста улыбалась и махала мне.

Удивилась. Не верила своим глазам, поражаясь, что она здесь. Поднялась и направилась к ней. Сеточкина стояла в длинном сарафане желтого цвета, прижимая к своей груди крохотную малышку. Девочке по возрасту было примерно год или меньше.

Когда приблизилась, Соня обняла меня и прошептала:

– Боже, сколько лет! Черт, и ты как всегда – невероятная красавица.

– Это ты! Боже, какая чудесная малышка! – воскликнула и нежно провела по волосам ребенка, не в силах отвести взор. Такая милая! Но взгляд… не Сонькин, хотя знакомый.

– Да! Это моя! Я же замуж вышла. И год назад у нас появилось наше солнышко!

– Здорово, – выдохнула, с жаждой наблюдая за очаровательной девочкой.

– Хочешь ее взять? – спросила она и подала малышку, которую я подхватила дрожащими руками, прижимая к себе.

– Ой, подруга, а ты что до сих пор одна? Так обнимаешь моего ребенка! Тебе вот нужно дочку! Будешь светиться от счастья… как и я!

Мое лицо помрачнело, хоть пыталась не показывать внутреннего состояния. Я только могла кивнуть, понимая, что не могу поделиться тем, что у меня есть малышка.

– А ты как сейчас? Совсем пропала… – она задумалась и, подняв палец вверх, вдруг выдала: – Я видела твою сестру. Она разошлась с мужем. Злая стала, как собака. Родители… тоже плохо – мать заболела, а отца вроде как уволили.

Пошатнулась и поспешно передала ребенка, переспрашивая у нее:

– Рассталась?

– Да, он нашел себе молоденькую и сбежал с большой суммой денег. И твоим сейчас туго. Я у них спрашивала о тебе, но они сказали, что ты уехала из России.

Смутилась, не зная, что сказать. Наверное, нужно что-то ответить, но не могла… Только сейчас поняла, что очень плохо что мы встретились. Замялась и прошептала:

– Я… Соня, не говори никому, что видела меня. Никому.

– Почему? Родители – это святое, даже если поругались.

– Я… Прошу тебя.

– Не хочешь и ладно. Просто я думала, что ты…

Поспешно положила руку на ее запястье, отчаянно упрашивая:

– Соня, я их люблю… но не говори. Прошу тебя!

Она расстроено кивнула и, посмотрев в сторону, заметив кого-то, сказала:

– Там мой муж. Я вас сейчас познакомлю. Он классный! Увидишь – удивишься!

– Нет, я… – панически посмотрела по сторонам, не зная, как отказаться. И зачем мы повстречались?

Она схватила мою руку, другой открыла дверь и прокричала:

– Васька!

Когда мужчина, стоявший у черной иномарки, повернулся, я пораженно застыла, понимая, что Соня вышла замуж на парня с соседнего дома, с которым общалась и я. С ним нельзя было не дружить. Добрый и невероятно простой. Гусев Василий. Вечный мечтатель и романтик.

Заметив меня, друг детства поспешно подошел ближе и с огромным удивлением выдал:

– Маша! Неужели?

– Да! Наша Машка! Представь, где я увидела эту красотку? Сидела одна за столиком и грустила, – весело засмеялась она, и тут я выдала странный звук, когда мужчина схватил в свои объятия, с восторгом выдыхая:

– Машка! Как я рад!

Улыбнулась и только открыла рот, как вдруг громко хлопнула дверь. Обернулась и увидела Ферзя, выходящего из кафе. Наши взгляды встретились, и я моментально лишилась воздуха, отмечая в его глазах пугающую темноту, заставляющую отступить на шаг, понимая, что он в ярости, пусть на его лице не отражалось ни одной эмоции. Это для других, а я чувствовала его свирепое настроение… каждой клеточкой своего тела.

Василий, удивительным образом почувствовал мой страх и подтянул ближе. Я только попыталась отойти, но уже было поздно дергаться, отмечая, что Ферзь буквально пожирал глазами руку, которая меня поддерживала. Хотела отойти, но не смогла, чувствуя, как ноги подгибаются.

Ферзь направился к нам. Он остановился рядом и резко потянул за руку, собственнически обнимая за талию. Окинул свирепым взглядом Василия, потом Соню, а затем посмотрел на меня.

– Ой, Маша, это твой муж? – с фальшивым восторгом поинтересовалась подруга, пытаясь разрядить ситуацию. Отмечая, как она мямлит, можно было предположить, что она немного потрясена.

Кивнула и только хотела представить своего «мужа», чтобы все было замечательно, и мы поскорее расстались, как поняла, что не знаю, как зовут Ферзя. Ощутила себя полной идиоткой с открытым ртом.

– Вадим, – произнес мужчина, чуть выдвигаясь вперед.

– А я Соня, подруга детства, а это мой муж Вася, и наша малышка Нина. У нас тут родственники живут и мы гостили у них, – заверила она, выдавая действительно радостную улыбку.

Ферзь повел челюстью, и подруга дальше начала рассказывать, считая, что конфликт улажен. А я все думала, он сказал настоящее имя или нет? И еще я думала о том, почему он продолжает обнимать меня? Очнулась, когда услышала:

– Ой, нужно ехать. Да, Вася? Мы спешим!

Ощущая задумчивый взгляд, подняла голову, взирая на Гусева, который оказывается, как и я, думал о своем, но при этом не отрывая глаз от меня.