Джойс Данвилл - Ферма Гринфингерс

Она попыталась что-то сказать, но он ей не дал:

– Не паникуй, Сьюзан. Я лишь привел пример. Мы вернемся следующим поездом.

Она покачала головой.

– Ошибаешься. Я не еду.

– Но почему? – Деннис выглядел раздраженным.

Он не любил, когда его планы срывались.

– Потому что мне все это не нравится, Деннис.

– Ты на самом деле хочешь оставить ситуацию в подвешенном состоянии, как отношения Хоуп и Стивена? Ты мне раньше никогда не отказывала, Сьюзан. Тебе не приходило в голову, что если бы ты к чему-нибудь была привязана, они также могли поторопить события?

Она опустила ресницы. Линн говорила почти то же самое.

Деннис заметил ее колебание и тут же усилил натиск.

– Я все обдумал, Сьюзан. Надо же учитывать и состояние Питера.

– Что ты имеешь в виду?

– Питер – и Андреа. Я говорил тебе. Слишком очевидно, чтобы повторять. Бой брат, разумеется, по уши влюблен. А иначе, почему он содержал ее в «Гринфингерсе»? Я вполне уверен, да и ты тоже, что Питер неравнодушен к Андреа. И осмелюсь утверждать, что она тоже симпатизирует ему. Каким бы я ни казался легкомысленным и пустым, я отдам жизнь за брата. Он такой понимающий, Сьюзан, такой особенный, что я… я… – на мгновение он замолчал.

Для Денниса это было почти мучительно.

– Он замечательно справляется с обязанностями старшего брата, – продолжил он. – Даже слишком старается. Вот почему я стал таким. Но мне не хочется испортить ему жизнь. Думаю, и ты не захочешь. – Внезапно яркие голубые глаза обратились к ней, и в них появилось какое-то глубинное знание, которое Сьюзан не понимала.

Ей даже стало как-то зябко на узком стуле.

Деннис заговорил снова:

– Представь себя в этой ситуации. Тот, в кого ты думаешь, что влюблена, поворачивается и уходит с другим человеком. Разве это не поставит немедленную точку на всем деле?

– Да, но…

– Но?

– Здесь не одна сторона, Деннис, а две. Не только ты, но и Андреа. Как мы можем быть уверены, что Андреа любит Питера? Как можно утверждать, что, например, не тебя?

Он решительно покачал головой.

– Андреа меня не любит, могу поклясться. Хотя, думаю, она написала мне то же, что и тебе. Даже если это и не так, я уверяю тебя, Сьюзан, у нее нет ко мне никаких чувств.

– Я все равно не одобряю твой план.

– Другого выхода нет.

– Два зла не могут сделать одно добро.

– Откуда ты знаешь? Откуда любой из нас знает, пока не попробует? Сьюзан, моя дорогая Сьюзан, поверь мне, это единственный выход.

Она колебалась. Здравый смысл говорил «нет». А желание легкого выхода, каким мог явиться внезапный отъезд, пусть даже и с Деннисом, заставляло согласиться.

«Ведь это будет ненадолго, – размышляла она. – Гнев Питера, когда она вернется в «Гринфингерс», будет ужасен, и он точно выгонит ее с фермы. И вот тогда она поживет у Линн и, дождавшись первого корабля, отправится домой. Это освободит ее так же, как и Денниса».

– Мне кажется все это безумием. – Но тон ее был неуверенным.

– Это единственная разумная вещь, которая пришла мне в голову. Я совершил ошибку, Андреа совершила ошибку, третья ошибка будет твоя. По твоей вине Андреа и Питер не смогут соединиться.

Он говорил теперь быстро и страстно.

– Завтра весь день я вкалываю, как лошади а потому давай договоримся сейчас. Упакуй свою сумку…

Сьюзан удивленно подняла брови, и Деннис нетерпеливо пояснил:

– Чтобы все выглядело правдоподобно, конечно. Что, если старина Пит вернется и начнет поиски?

Она вздохнула.

– Ладно. Что дальше?

– Встречаемся здесь в это же время. Сьюзан, мы должны это сделать.

Она смотрела ему прямо в глаза. Впервые за время их знакомства Деннис казался искренним.

– Деннис, я не знаю, что сказать.

– Не говори ничего, просто пообещай мне, Сьюзан!

Она смотрела в свою тарелку. Старая фраза Брауни вертелась у нее в голове, и она знала, что побеждена.

Любовь всегда на первом месте. Любовь Андреа? Любовь Питера? Не имело значения. Любовь всегда впереди.

– Обещаешь? – Деннис выжидающе смотрел на нее.

– Обещаю.

Они встали. Пожилая официантка засеменила к ним и подала счет. Увидев нетронутые пирожные, она неодобрительно взглянула на Сьюзан. «Мы создаем кафе дурную славу, – рассеянно подумала Сьюзан. – В следующий раз они попросят нас уйти».

Она вернулась в «Гринфингерс» и только тогда сообразила, что следующий раз – это уже завтра.

Она должна попытаться убедить Денниса назначить другое место встречи. Могло показаться странным: две встречи подряд в одном и том же кафе.

Она высматривала его весь вечер, а потом все утро. Денниса нигде не было видно. «Значит, не судьба», – решила Сьюзан.

Ситуация уже вышла из-под контроля. Теперь все должно идти своим чередом.

* * *

Следующее утро, казалось, летело на крыльях. Полдень, напротив, тянулся чересчур медленно.

Денниса она так и не видела. Но в этом ничего странного не было. Питомник жил своей жизнью: доставка рассады, сбор использованных коробочек от семян, прием заказов и многое другое.

Сьюзан не стала спрашивать о Деннисе. Даже у миссис Брэй. Она продолжала заниматься своим делом, надеясь, что все само прояснится.

Питер отправился по своим делам, его тоже не было видно.

За ленчем она набралась смелости и сказала миссис Брэй, что опять пропустит обед. Она ждала, что Питер как-то прореагирует, но его внимание было целиком поглощено новостями рынка, передаваемыми по радио.

Сьюзан ощутила желание, чтобы он взглянул на нее. Все шло чересчур гладко, что вызывало у нее некоторую тревогу.

Она отправилась в комнату и взяла свою сумку. Какое-то время постояла в нерешительности. Все это такая глупость! Если она уйдет, то уйдет, и она ни на минуту не думала, что Питер или миссис Брэй заглянут в ее комнату, чтобы посмотреть, что она взяла.

Ей не следовало брать с собой вещи. Она снова отложила сумку. Затем вспомнила, что сказал Деннис: «Я совершил ошибку, Андреа совершила ошибку, третьей ошибкой будет то, что ты…»

Она решительно открыла сумку и швырнула туда ночную рубашку, шлепанцы и халат. Затем ее снова охватила нерешительность, но потом она принялась быстро собираться. Наконец сумка была сложена. «Не знаю, как я из этого выкручусь, но я должна. И я не вернусь сюда – никогда. Я могу прислать за вещами. Могу прислать – от Линн».

Она выглянула в коридор, увидела, что все тихо, и вынесла сумку в контору. Там она спрятала ее за грудой керамических горшков, надеясь, что в пять часов ей так же легко удастся улизнуть.

Питер появился после полудня, но он все еще казался занятым и ничего не заметил. В четыре он ушел, сказав, что вернется не скоро.

Работницы ушли еще раньше.

Миссис Брэй и ее дочь были заняты приготовлением ужина на западной веранде.

Сьюзан взяла сумку, быстро вышла на дорогу и села в автобус Бролга – Сидней.

Должно быть, на каком-то участке шоссе пути Сьюзан, Андреа и Денниса пересеклись.

Возможно, Питер тоже там побывал, добавив еще один узел в клубок, который, казалось, никогда не будет распутан.

Андреа – вот первый узел, который надо распутать. Потому что она, в своей детской простоте, верила, что дом был там, где ее сердце, и она возвращалась домой, в Черифилд.

Для таких, как Андреа, это был гладкий путь. Свое самокопание она оставила в Брисбене, и, поскольку теперь ее снова ничто не тревожило, все остальное казалось удивительно просто. Она любит Роберта, и она выйдет за него замуж. Впереди их ждет счастье. «Это просто, как дважды два», – думала Андреа удовлетворенно.

Когда экспресс прибыл в Сидней, Андреа была одной из первых, кто вышел, и, разумеется, первая поймала такси.

Для девушки с ее внешностью это был пустяк. Ее медно-рыжие волосы привлекали внимание, а когда она улыбалась, как может улыбаться только Андреа, остальное было делом техники.

Дальние предместья – «почти деревня, можно сказать», как пожаловался таксист, – слегка шокировали водителя, но он перенес это философски. Не каждый день попадались такие пассажирки, как Андреа.

Между тем пассажирка сидела в счастливом забытьи всю дорогу, хотя у нее в кошельке было всего четыре шиллинга и три пенса. В Брисбене она повела себя чересчур экстравагантно, не надо было брать такси. Наплевать на деньги, пело ее сердце. Роберт это уладит. А так ведь гораздо быстрее, любовь моя. Гораздо быстрее…

Ее слегка беспокоило подозрение, что Роберта может там и не быть, но когда такси прибыло в черифилдскую больницу, она заметила знакомую машину, и сердце ее затрепетало.

– Подождите, пожалуйста, – крикнула она водителю, выпорхнула из машины и, подбежав к двери, нажала на кнопку звонка.

Когда доктор вышел, она сказала:

– Двенадцать шиллингов шесть пенсов, быстро, Роберт, – и через плечо, пробегая обратно: – Я дома, о Роберт, я дома. Дома! Понимаешь, что это значит?

Роберт молчал. В висках его бешено стучала кровь. Когда он обрел дар речи, прозвучало нечто банальное:

– Плохое время ты выбрала, Андреа. Я должен ехать по вызову.

– Но, дорогой, мне так много надо тебе сказать.

– Извини. – Он стоял, засунув руки в карман, с отрешенным видом.

Открыв дверь на ее звонок, он должен был схватить ее в объятия от радости.

Но этого не произошло, и она должна это понять с самого начала. Никто на свете не был столь особенным, чтобы все время быть впереди. Андреа должна уяснить, что она не особенная.

Теперь она стояла здесь, хорошенькая и надутая, и сердце его потянулось к ней, но он взял себя в руки.

– Дети – странные создания, – услышал он свой голос. – Они не любят ждать.

– Дети? – Ее лицо озарилось светом, он никогда не видел ее такой. – Я пойду с тобой, Роберт. Нет, не сопротивляйся.

– Тебе придется ждать меня на веранде, а там сквозняк. И старшая сестра на это косо посмотрит. Не могла бы ты…