Но Руслан выдержал все эти испытания. Другие ломались, он – нет. Он хотел этого. Иногда он почти засыпал на ходу от невыносимой усталости, но даже тогда он чувствовал в себе жизнь, в каждой клеточке своего тела. Многие умирали, а он словно рождался заново. Стиснув зубы, шел навстречу испытаниям, и некая неведомая сила хранила его.

Москва с ее ленью, городскими депрессиями и офисной суетой казалась ему бесконечно далекой, нереальной – как марсианский сон.

Потом Руслана отправили в Габон – и эта командировка показалась ему райским отдыхом после Гвианы.

Затем были Джибути, Сомали, Чад.

Руслан и ранен-то был всего один раз!..

Это произошло на четвертом году его службы.

Отряд, в котором он служил, проводил зачистку джунглей от повстанцев. Операция прошла успешно, и скоро легионеры отправились назад, к своему форту – капрал поднял всех в три часа ночи, не дожидаясь, когда солнце встанет над джунглями. Шли между гор, по ущелью, впереди медленно двигался джип.

Нападения никто не ждал.

Внезапно раздался взрыв – джип подорвался на мине и заблокировал дорогу. Сзади и с обеих сторон раздались выстрелы. Судя по всему, стрелявших было не много – от силы человек пять.

Отряд залег в небольшом овраге, дожидаясь рассвета – тогда расправиться с повстанцами не представило бы особого труда.

Рядом с Русланом залег Янек – поляк из Варшавы. Иногда, когда их никто не слышал, они переговаривались между собой на русском. Янеку вполне можно было доверять.

– Как же надоело, матка боска… – шепотом пожаловался Янек. – Пять лет я отслужил, еще через два года могу получить французское гражданство.

– Уйдешь? – спросил Руслан.

– О-о… – вздохнул Янек. – Как уйти, когда через три года могут дать премию в тридцать тысяч евро!

– Ну потом-то уйдешь?

– Нет, – подумав, ответил Янек. – Если я прослужу в легионе пятнадцать лет, то мне дадут пенсию, которую будут доставлять в любую часть земного шара, где я пожелаю поселиться. Большие деньги, между прочим… Где еще я смогу их заработать?..

– А у меня через год кончится контракт, и я махну обратно, – сказал Руслан, положив руку под голову.

– В Россию? – удивился Янек.

– Да. Буду там воевать.

– Почему не здесь? Наверное, там тебе не заплатят столько!

– Господи, Янек, плевать мне на деньги! – с яростью прошептал Руслан. – К прежней жизни я не вернусь, это точно… Но убивать несчастных индейцев мне надоело! Я хороший солдат, я могу пригодиться своей Родине.

Янек замолчал. Слева и сзади раздавались одиночные выстрелы, иногда пули свистели где-то рядом.

– У тебя была девушка? – тихо спросил Янек.

– Нет, – сказал Руслан. – Впрочем, была одна… Но она вышла замуж. У нее сейчас уже дочь растет, я слышал.

– Ты ее ненавидишь? – с любопытством спросил Янек. – Эту свою бывшую?..

– Нет. Зачем?.. Она хорошая. Она… как бы это сказать… Она привела меня в чувство. Заставила понять, чего я хочу, а чего – нет. Может быть, я еще увижу ее.

– Думаешь ее вернуть?

– Нет. Нельзя вернуть то, что тебе и не принадлежало, – усмехнулся Руслан. – Я просто хочу увидеть ее – еще один раз. И все. Больше мне ничего не надо.

– Ты странный, – с некоторым осуждением произнес Янек.

– Нет, это ты странный! – не согласился Руслан. – Пятнадцать лет жить в этом дерьме… ради какой-то пенсии?..

В этот момент что-то обожгло его ногу – словно раскаленная игла вонзилась в икру.

Руслан выругался сквозь зубы.

– А ты зачем сюда пошел? – сердито спросил Янек. – Не шевелись, я погляжу, что там у тебя…

Руслан снова выругался. Боль была такая сильная, что он едва удерживал рвущийся из груди стон.

– «В полдневный жар в пустыне Дагестана с свинцом в груди лежал недвижим я…» – забормотал он, чтобы не сорваться на крик. – Господи, Янек, ты дурак – разве мы можем знать, что ведет нас по жизни?!. Мы не можем предсказать свою судьбу, мы не можем заставить любить себя тех, кто нас не любит… Мы можем только сами любить!