Сначала стояли майские холода. Потом, в июне, летел пух. Затем в начале июля на Москву надвинулась жара – такая, какая обычно бывает перед ливнями. А Жанны все не было…

Мимо ходили чудовища, безобразные и вульгарные. Всех других женщин, кроме Жанны, Марат ненавидел, особенно летом. Мини, топики эти дурацкие, из-под которых торчали пупки, шорты, голые ноги, наманикюренные расплющенные пальцы в сандалиях… Марата тошнило от этой якобы красоты, выставленной напоказ.

Без Жанны Марат медленно умирал.

А потом услышал неясный шум за стеной, который обозначает присутствие жизни рядом. Жанна приехала.

У него хватило ума не сразу тащиться к ней, он выждал пару дней, а потом якобы случайно столкнулся с ней на улице. О, с каким недоверием посмотрела она на него!

Потребовалось некоторое усилие, чтобы восстановить то, что он разрушил. Но Жанна не была бы Жанной – она, ангел небесный, очень быстро простила его. Даже пригласила к себе, как раньше.

Пока он сидел в большой комнате, исполняющей роль гостиной, Жанна на кухне готовила чай.

– Марат, можешь включить телевизор. Пульт валяется где-то там, рядом… – крикнула она ему. – Ты к лазанье как относишься?

– К чему?

– К лазанье! Это такой… такой пирог, из разных слоев. У меня в морозилке коробка…

– Полуфабрикат, что ли? – вздохнул Марат.

– Вроде того, – засмеялась Жанна. – Марат, ты же знаешь, мне совершенно некогда стоять у плиты!

– Ладно, готовь свою лазанью, – крикнул он.

Сел на диван и огляделся. Пульта нигде не было. Зато на журнальном столике валялся ее сотовый. Марат еще ничего не успел подумать, как решение возникло в нем – спонтанно, вдруг, как озарение! Если уж идти, то идти до конца…

Еще не вполне понимая, чего именно он добивается, Марат взял в руки ее телефон. Движением пальца откинул крышку. У него самого тоже был сотовый – доисторическая труба, которая не влезала в карман, и его приходилось носить на поясе. Но тем не менее он прекрасно знал, как надо пользоваться этими игрушками – они достаточно однотипны, отличаются только формой и весом.

Быстро нашел список абонентов. «Карина», «Полина», «Мама», некто по имени «Вася»… Далее шли нужные имена – «Русик» и «Яша». Марат карандашом быстро записал на билете для метро их номера, сотовые и городские. Потом, на всякий случай (благо Жанна продолжала греметь посудой на кухне), переписал номера всех прочих абонентов с мужскими именами.

– Марат, нашел пульт?

– Нет… – Он спрятал билет в карман и зашел к ней на кухню. В микроволновке, в стеклянной посудине, вертелось нечто бело-красно-коричневого цвета, весьма неаппетитное на вид, да и запашок был соответствующий… Марат никогда не покупал полуфабрикатов – бог знает какая дрянь в них была намешана. Готовить он умел – научился, когда болела мать.

– Скоро ты вконец испортишь себе желудок, и я буду варить тебе диетические супчики… – пробормотал он, с тоской глядя в светящееся нутро СВЧ-печи.

– Перестань! – Жанна кинула на него подозрительный взгляд. – Ты опять?

– Ничего я не опять… Просто не понимаю, как такое можно есть.

– Тогда пей чай.

Чай у нее был хороший, ничего не скажешь. Дорогой, из красивой жестяной банки, и пах жасмином.

Жанна закурила и села напротив. В кокетливом фартучке, с золотыми кудрями, с дымящейся сигаретой на отлете. В первый раз он заметил морщинки у ее глаз.

«Я спасу ее, – мрачно подумал Марат. – Ничего не пожалею для нее… В конце концов, терять мне уже нечего! Она себя губит. Они ее губят!»

Кто были эти «они», Марат для себя не стал уточнять, и так было ясно – окружавшие Жанну мужчины. Подруги – мерзкие крашеные куклы. Начальство, которое посылало ее невесть куда. Город. Телевизор. Витрины глупых бутиков… Но больше всего, конечно, мужчины. В первую очередь – Сидоров с Айхенбаумом. Марат видел их, видел, как они вились вокруг нее.

– У тебя что-то болит? – неожиданно спросила Жанна. – У тебя лицо такое…

– Да вроде нет… Чай горячий. – И, чтобы побыстрее сменить тему, добавил с искусственным оживлением: – А знаешь, я тут твою мать недавно видел!

– Где?

– Ну, в телевизоре, где ж еще!

– И как она тебе? – без всякого интереса спросила Жанна.

– Потрясающе! На вид – лет сорок, от силы…

– Ей пятьдесят два.

– Серьезно?.. И голосище у нее!.. Слушай, а отец-то твой где?

Жанна затушила сигарету, тоже отхлебнула из чашки.

– Отец? Откуда ж я знаю, где отец… Я его давно не видела. Может, умер уже… – заметила она с раздражением.

Жанна достала из микроволновки стеклянную посудину, внутри которой булькала и пускала пузыри густая масса.

– Черт, кажется, перегрела… Ты точно не будешь?

– Да ладно уж, попробую… Ты видела, в соседнем дворе фонтан сделали?

– Фонтан? Настоящий?

– Ну да! Там, значит, рыбы такие, с разинутыми ртами, и девица с кувшином. У рыб изо рта и из кувшина вода льется. Напор, правда, слабоват! Девица, кстати, очень на твою мать похожа… Я даже подумал – не с нее ли лепили? Но не она, точно.

– Я обязательно схожу посмотреть. А вот в Петергофе…

Она принялась рассказывать о пригородах Санкт-Петербурга, но Марат ее почти не слушал.

«Она говорила, что Айхенбаум боится всего непонятного, таинственного. Мистики он боится! А Сидоров… Сидоров очень не любит быть битым. Грубой физической силы опасается! Надо это как-то обыграть, обставить поинтереснее… Вон в кино – соперники плетут всякие интриги. А чем я хуже? Надо напугать их, напугать так, чтобы они поверили!»

О том, что будет, если Сидоров с Айхенбаумом проигнорируют его угрозы, Марат старательно не думал, словно не хотел заглядывать так далеко. И лишь некий холодок вился у него между лопаток, щекотал кожу…

Вечером следующего дня он отправился к сталинской многоэтажке, месту ее работы. Опять стоял возле троллейбусной остановки, наблюдал издалека за входом. Изредка, точно воришка, поднимал глаза – туда, на двенадцатый этаж, пытаясь отыскать тот балкон…

Неразлучная троица вышла из дверей вместе, разъехались – каждый на своей машине.

На второй вечер картина повторилась, а на третий – Сидоров, Айхенбаум и Жанна отправились пешком в кафе неподалеку. Марат последовал за ними. Соперники были в светлых костюмах: Сидоров в светло-бежевом, Айхенбаум – зеленоватом, фисташковом. Ботиночки у обоих стильные, явно не на рынке купленные… У Марата заныло сердце – у него не было ни таких костюмов, ни такой обуви. «Ну ничего… – с яростью подумал он. – Вы у меня еще попляшете!» Он ненавидел этих лощеных красавцев, которые отнимали у него Жанну.

В кафе Марат, конечно, заходить не стал. Но, на его счастье, троица расположилась возле окна, можно было продолжить наблюдение снаружи.

Жанна улыбалась, а Сидоров с Айхенбаумом наседали на нее с обеих сторон. Лезли из кожи вон, оживленно говорили что-то, хватали за руки…

Марат стоял в тени цветущей липы, вдыхал ее аромат, а глаза предательски щипало. Жанна, неужели ты не замечаешь, насколько отвратительны эти типы, склонившиеся над тобой?..

Он вспоминал, что Жанна рассказывала о них (а она много чего успела сообщить – тогда еще, до своего отъезда), и постепенно у него сложился план. Довольно простой, но тем лучше… В этом деле перемудрить – значило все испортить.

Официант принес троице заказ. Марат вгляделся – опять какая-то вычурная дрянь на тарелках. Жанна, не ешь!

Но она ела с аппетитом и в то же время небрежно, изящно – отрезала куски, обмакивала в красно-оранжевый соус, клала себе в рот. Запивала красным вином, вон бутылка на столе…

Пошел дождь – сначала моросил неуверенно, а потом перешел в настоящий ливень. Марата не спасала даже липа, под которой он стоял. Промокший и злой, он наблюдал за троицей, пока пелена дождя окончательно не скрыла от него происходящее. Только тогда он ушел…


– Ноги вытирайте! – раздраженно произнесла Людмила Климовна, техничка. – Ишь, сколько песка на подошвах притащили…

– Людмила Климовна, на моих подошвах песка не может быть по определению – я ехал в машине, – огрызнулся Яков Сидоров.

– И зонтами, зонтами тут не трясите!

– Будет вам, Людмила Климовна! – сердито произнес Руслан Айхенбаум. – Никто не виноват, если второй день льет как из ведра…

Они с Сидоровым направились по коридору к своему кабинету.

– Зина, доброе утро… Артур, привет! Кариночка, чудесно выглядишь…

– В самом деле, хорошо выглядит! – прошептал Руслан. – Говорят, у нее роман… Любовь украшает женщину! Николай Ионович, доброе утро…

– Русик, ты скотина, – вдруг сказал Сидоров, когда они оказались у себя. – Ты думаешь, я не догадался, что это твои шуточки?

– Какие еще шуточки? – недовольно буркнул Айхенбаум, садясь в вертящееся кресло. – Слушай, ты не в курсе, где у нас сведения об отгрузке?

– К черту отгрузку… Это ведь ты мне звонил вчера?

– Когда?

– Вчера, в половине двенадцатого!

– Нет, я тебе не звонил, – отрицательно покачал головой Айхенбаум. – А что?

– Да какой-то ненормальный… – с досадой произнес Яков Сидоров. – Позвонил и сказал, что убьет меня, если я не отстану от Жанны.

– Серьезно? – мрачно произнес Руслан.

– А зачем мне врать? – разозлился Сидоров. – Голос такой тихий, неприятный и… как будто всерьез человек говорит! Нет, конечно, это был не ты…

– Вот дела! – растерянно пробормотал Руслан Айхенбаум.

– Он не просто обещал меня убить, а… Знаешь, этот тип сказал – «изобью до смерти». «Ты упадешь, а я буду колотить тебя ногами по голове, пока она не треснет, точно кокосовый орех, и мозги смешаются с кровью…» – Сидоров машинально прикоснулся к вискам и поморщился.

– Да…

– Ты что об этом думаешь? Это какой-то поклонник нашей Жанны?

Руслан Айхенбаум с раздражением стал перебирать бумаги на своем столе.

– Руслан!

– Ну, что?.. Откуда я знаю! – закричал Айхенбаум. – Не обращай внимания, это ерунда… Дураков всегда хватало!