Иван смотрел на нее, широко открыв глаза. Его светлые ресницы дрожали за прозрачными стеклами очков. Светлые мягкие волосы – Валя наизусть знала, какие они на ощупь, – трепал ветер.

– «Ты бы хоть позвонила мне как-нибудь!», – передразнила она. – Как будто это так просто – протянуть руку к телефонной трубке и набрать номер... А если там – голос твоей молодой жены? Ха-ха-ха... А эта мысль – что на ее месте должна быть я... – Она опять засмеялась. – Ты, адвокат, – ну что же ты мне ответишь на это?

– Валя... – с усилием ответил он. – Бедная моя Валя! Кто же знал, что все так получится...

– Ты – знал. Ты знал, как я тебя люблю. И ты меня тоже любил, потому что просил еще остановить себя – в ту, нашу последнюю, встречу...

– Так что же ты меня не остановила?! – вдруг заорал и он, тряхнув головой. Очки слетели с его носа – он едва успел подхватить их рукой. – Ты же могла меня остановить!

– А ты бы остался? – тут же спросила она.

– Да!!!

Они замолчали, тяжело дыша и глядя друг на друга во все глаза. Высоко над их головами кружилось синее небо. Колокольный звон доносился издалека... Все вокруг было тихо, спокойно – самый обычный день ранней весны, но для Вали мир стал уже другим.

– Да? – с изумлением переспросила она. – Ты сказал «да»?

– Да. – Он отвернулся и стал смотреть в сторону.

– Ты врешь, – мрачно произнесла Валя, тут же стряхнув с себя наваждение. – Слова, слова, слова... Ты, наверное, в своей адвокатской практике научился ими жонглировать, научился из злодея делать праведника...

– Ты считаешь меня злодеем? – кротко спросил Иван. – Ну смелее, мой прокурор... Скажи, что я испортил тебе жизнь, повтори еще раз, что я убил твою бессмертную душу...

– Ты бы не остался, – печально покачала она головой. – Это ты тогда придумал. И до сих пор веришь в то, что придумал. А не остановила я тебя лишь по одной причине – потому что видела, что ты все равно не останешься. Согласись, сколь унизительно было бы для меня, ко всему прочему, еще и умолять тебя остаться...

Она обвиняла его, хотя и не собиралась этого делать. Она всего лишь хотела рассказать Ване, как плохо ей было без него...

– Валюша... – Он хотел обнять ее за плечи, но Валя вырвалась из его рук. – К чему все это? Все же кончилось хорошо... Ты замужем, ты не одна... Все хорошо! Да, было несколько неприятных минут, но они остались в прошлом. Это нормально – у всех, почти у всех людей бывали не слишком удачные любовные романы... Очень редко в жизни бывает, когда первое чувство заканчивается удачным браком. Разве я не прав?

– Ты прав...

Иван приободрился и опять попытался обнять ее за плечи – на этот раз она не сопротивлялась.

– Я был бы настоящим злодеем, не спорю, если бы оставил тебя с ребенком, без средств к существованию, без крыши над головой, – ласково произнес он. – Но я ничего этого не делал. Так сложилась жизнь... Кто знает, как она сложилась бы, если бы я женился на тебе. Возможно, мы разбежались бы через несколько лет, через год, или даже через несколько дней. Быт так убивает чувства! Вспомни тогдашнюю нашу бедность, полную бесперспективность, всеобщий хаос, беспорядки, расстрел Белого дома, когда казалось, что весь мир рушится на глазах...

– Да... – кивнула Валя. Весь ее порыв куда-то исчез, она уже жалела, что решила высказать все Ване. Не имело никакого смысла останавливать его.

– Ты говорила, что я убил тебя и твою душу... Но это ведь, по сути, тоже красивые слова, – убедительно говорил он. – Все мы, в тех или иных обстоятельствах, задумывались о тщете сущего, все мы в той или иной степени оказывались в определенные моменты своей жизни близкими к самоубийству. Но только единицы сводили счеты с жизнью! Не так просто перерезать себе вены, напиться таблеток, прыгнуть из окна...

– Утопиться, – перебила его Валя. Его рука давила ей на плечи, мешала. Она осторожно освободилась от нее, но Ваня даже не заметил этого.

– Утопиться? – с недоумением переспросил он. – Что за странная идея?

– Ну да, я хотела утопиться, – улыбнулась Валя. – Действительно, странная идея, тем более что есть множество других способов расстаться с жизнью, гораздо более практичных и удобных. К тому же хорошо плавающему человеку утопиться трудно. Но ничего лучше мне тогда в голову не пришло.

– Да, милая моя, ты оригиналка, – невесело усмехнулся он. – Слушай, а где... где ты собиралась это сделать? В ванной, что ли?

– Где я собиралась свести счеты с жизнью? Помнишь повесть Карамзина о бедной Лизе, которую бросил легкомысленный Эраст? Образец русского сентиментализма, который, кажется, изучали в старших классах... Потом кто-то из классиков написал язвительную эпиграмму на сие творение, я помню, там было что-то вроде: «Вот здесь покоится Эрастова невеста – топитесь, девушки, в пруду довольно места!» Помнишь Марьин пруд – там, за дачным поселком, где мы когда-то встречались?

Валя уже успокоилась и отвечала Ване в шутливо-ироничной манере, словно теперь ей было стыдно за те давние мысли.

Но Ваня неожиданно побледнел.

– Что-о?.. В Марьином пруду?!

Валя с удивлением посмотрела на него:

– Да, а что? Конечно, там не так уж глубоко...

– Нет, Валя, ты не понимаешь! – с отчаянием произнес Иван и принялся судорожно протирать свои очки. Руки у него дрожали. – Ты не понимаешь...

– Что, Ванечка?

– Там теперь наша дача! Именно там Филипп Аскольдович арендовал большой участок, очистил воду от ряски и грязи, улучшил ландшафт, построил нам с Марьяной дом в виде швейцарского шале, устроил купальню и все такое...

– Неужели? – растерялась Валя.

– Да! В журнале «Дачный дизайн» за позапрошлый год, в шестом номере, как раз есть статья с фотографиями, очень подробная...

– Прости, я не знала...

– Это я не знал, что живу в том месте, где ты собиралась свести счеты с жизнью. – Иван нервно засмеялся. – Черт, черт, черт... Что же теперь делать?..

– Ванечка, все в порядке – я же не утонула!

– Ты не понимаешь... Как мне жить теперь там, когда я знаю...

Ей вдруг стало жаль его. За что она наказывает его? Он же ни в чем не виноват, просто так жизнь сложилась... В конце концов, все давным-давно утряслось – она с Ильей, он с Марьяной, все довольны и счастливы!

– Прости меня! – умоляюще произнесла она. – Я не должна была тебе ничего говорить...

– Ты еще просишь у меня прощения, ты... Нет, это определенно мистика. – Взгляд его сделался обреченным. – Я предчувствовал нечто подобное...

– Ванечка, ты просто мнительный. Я всегда за тобой такое замечала, – строго сказала Валя.

– Нет, я не мнительный, я...

Он замолчал и посмотрел на нее какими-то другими глазами – как раньше. Этого Валя и добивалась – чтобы он увидел ее прежней, чтобы хоть на миг она ощутила себя юной Валей Пироговой, у которой впереди безбрежный океан счастья, потому что рядом он, ее Ванечка. Еще один глоток счастья – последний... Чтобы успокоиться, ей не хватало именно этого последнего глотка.

– Валя...

– Что?

– Ты не думай, я все помню, – сказал Ваня и тыльной стороной ладони нежно провел по ее щеке. – Ты права – тогда бы я не остался с тобой, если бы ты даже вздумала меня останавливать. А сейчас я жалею об этом. В моей жизни не все гладко, иногда я даже ловлю себя на мысли, что лучше бы я от тебя никуда не уходил.

– Ничего, – сказала Валя, чувствуя, как щиплет в глазах – то ли от слез, то ли от свежего весеннего ветра. – Все хорошо... Все прошло. Милый Ванечка...

– Илья... он... он тебя не обижает?

– Ну что ты! – засмеялась Валя, уже обливаясь целым потоком слез. – Если бы не он...

Она не договорила, но продолжение фразы легко можно было угадать – если бы не он, Валя не справилась бы тогда со своим горем.

– Прости меня, – сказал Ваня, вытирая ей слезы. – Я дурак...

– И ты меня прости...

– Господи, ну а ты-то в чем виновата?! – засмеялся он и вдруг обнял ее. – Валька, как же я скучал по тебе...

И он поцеловал ее. Они стояли посреди бульвара и целовались – совсем как когда-то. Была середина дня – мимо шли люди, за оградой с обеих сторон сновали машины, но они ничего не замечали.

– Валя...

– Что?.. Ну что?..

– Давай вернем все назад, – задыхаясь, предложил Иван. Очки у него запотели – он сорвал их с носа и принялся лихорадочно протирать.

– Как это?

– Давай снова встречаться.

– Зачем? – растерялась она.

– Затем, что мне кажется... Что ничего не прошло!

– Вот именно – «кажется»! Ты так говоришь под влиянием момента...

– Валя! – умоляюще сказал он и опять принялся ее целовать. – Бедная моя, милая, хорошая... Вернем все назад!

Валя уже хотела согласиться, потому что совсем потеряла голову, но потом, словно облачко, проплыла в ее голове та дурацкая пословица – в одну и ту же реку нельзя войти дважды.

– Ваня, нет. Я не могу предать Илью. После всего того, что он для меня сделал... Я даже говорить об этом не хочу!

– Что же делать?

– Ничего не надо делать, – ответила она, все больше и больше наполняясь твердой решимостью. – Мы посмотрели друг на друга еще раз – и все. Просто не надо забывать прошлое, надо помнить о том, что мы были счастливы когда-то...

– Валька... Но про Марьин пруд ты ведь не придумала, да? Ты правда хотела в нем утопиться?

– Господи, и зачем я тебе только сказала... Нет, Ванечка, я никогда бы этого не сделала. Все слова, слова, слова... Забудь. Ладно, иди...

– А что же дальше?

– Ничего. Иди...

Они поцеловались на прощанье, а потом разомкнули руки.

Расходились в разные стороны, то и дело оглядываясь. Потом, обернувшись в последний раз, Валя увидела Ивана внизу, далеко – в конце бульвара. Махнула рукой и пошла дальше, уже не оборачиваясь. Она рыдала в три ручья, не стесняясь прохожих. Она чувствовала себя несчастной и счастливой одновременно...