– Не очень, – честно ответила она.

– Валя!

– Что? – убитым голосом произнесла она.

– Ты сумасшедшая! – с отчаянием закричал Илья. – Садиться в машину к незнакомцу...

– Он не незнакомец, – уныло напомнила Валя. – В общем, иногда сразу видно – плохой человек или нет. А Герман – хороший.

– Откуда ты знаешь, что хороший? Ты ведь совершенно не разбираешься в людях, готова довериться первому встречному... О, святая простота!

– А помнишь... помнишь, когда-то давно я села к тебе в машину... Это было тысячу лет назад, – оживилась она.

Напоминание подействовало на Илью неожиданным образом – он замолчал и притушил гневный блеск в своих глазах.

– Помню... – сказал он мягко, почти неслышно и протянул к Вале руки. – Я все помню – все, до последней мелочи. Иди ко мне, – он обнял ее и прижал к себе. – Но ты должна доверять только мне. Только мне!

– А желтый «Запорожец»? Ты его скоро продал кому-то... Интересно, где он сейчас?

– На девяносто девять и девять десятых процента уверен, что валяется на какой-нибудь свалке! – засмеялся Илья.

– Как жаль... Разве нельзя придумать какое-нибудь кладбище для машин? – серьезно произнесла Валя. – Чтобы они стояли, а бывшие хозяева приходили к ним иногда, чтобы взглянуть еще раз. Ведь они иногда как друзья, с ними жалко расставаться навсегда...

– Ты определенно сумасшедшая, – он прижал ее к себе. – Только тебе могут прийти в голову такие нелепые, дикие мысли! Людям негде бы стало жить, весь мир был бы завален старым хламом, с которым жаль расстаться, потому что с этими вещами связаны приятные воспоминания...

– Илья...

– Что?

– Знаешь, мне иногда кажется, что ты меня не любишь... – прошептала Валя.

Илья слегка отодвинул ее от себя, посмотрел прямо в глаза.

– Это не так, – тихо произнес он. – Просто я за тебя волнуюсь... Была бы моя воля, я бы вообще посадил тебя под стеклянный колпак. Ты такая наивная, такая неприспособленная к жизни...

– Я не наивная и не неприспособленная, – тоже тихо ответила Валя. – И вообще... Под колпаком плохо.

Она погладила его по голове – темные густые волосы вперемешку с седыми прядями. Илья рано начал седеть – впрочем, это у него наследственное...

– Я старый? – спросил он.

– Нет. Ты молодой и красивый. На работе все девчонки завидуют мне.

– Хочешь, я побреюсь налысо? Буду ходить как твой дед.

– Ты спятил! – испуганно воскликнула Валя. – Что за дикая идея...

Илья поцеловал ее, а потом подхватил на руки. Ему не составило это никакого труда – он был сильный, большой и всей статью своей напоминал скульптуры раннего социализма. Именно такими изображали тогда победивших гегемонов – с широкой сильной шеей, развернутыми плечами, мощными бицепсами, рельефными мышцами живота и ног.

– Куда ты меня тащишь? – покорно спросила Валя.

– Пора спать.

– Еще рано! Послушай...

– Нет, ничего не хочу слушать.

Он положил ее на кровать, сам раздел.

– Ты моя, – сказал он, положив ладонь ей на живот. – Ты только моя.

– Господи, Деев, да никто меня у тебя и не отнимает... Можно подумать, на меня кто-то покушается! Сам подумай – кому, кроме тебя, я могу быть еще нужна?

– Ну, например, Герману... – подумав, изрек Илья.

Сама эта мысль показалась Вале смешной и нелепой. Она вспомнила благородного офисного работника с зализанной шевелюрой и безупречно начищенными ботинками, с дурацкой голливудской улыбкой и никому не нужной вежливостью – и засмеялась. Представить, что ею мог заинтересоваться Герман Коваленко, было совершенно невозможно...

– Не смейся! – строго произнес Илья. – А то мне кажется, будто ты надо мной смеешься...

– Деев, глупый!

Он ласкал и прижимал Валю к себе, словно стремясь растворить ее в себе, – каждый раз после подобных объятий Вале казалось, будто она побывала в мясорубке. Руки ее мужа были сильными и жесткими, но обнимать иначе он не умел. Она давно смирилась с этим и только иногда колотила его кулаками по плечам, когда ей казалось, что еще чуть-чуть – и он раздавит ее. И тогда он ослаблял хватку. Впрочем, ненадолго...

– Ты чудовище... – опять сердилась она.

– Никому не отдам!

Потом он лег на спину и стал смотреть в потолок. Первое время Валю удивляла резкая смена его настроений – только что он умирал от любви, а теперь лежит холодный и отстраненный, как будто пресытился любовью до тошноты, а потом привыкла.

– Илья...

– Что? – без всякого выражения спросил он.

– Ты о чем сейчас думаешь?

– Ни о чем. Знаешь, я целый день на работе думал, а теперь могу позволить себе отдохнуть...

– Что Лида хотела мне сказать? – опять спросила она.

– Ничего. Она просто просила перезвонить ей завтра...

– А чего тебе надо от Сокольского?

– Какая тебе разница? Это чисто мужские дела, – равнодушно ответил Илья.

Станислав Сокольский был мужем лучшей Валиной подруги. Холодный и надменный, словно принц крови, он имел собственный автосервис и был владельцем небольшой сети аптек. Поэтому он был вечно всем нужен... К Илье он относился неплохо, а вот Валю почти не замечал.

– Интересно, она с ним счастлива?

– Кто с кем?

– Лида с этим Стасом... – задумчиво пробормотала Валя.

– Ты лучше должна знать – вы же подруги, – заметил Илья, переворачиваясь на другой бок. – Выключи свет, я хочу спать...

Валя щелкнула выключателем. Спать ей совсем не хотелось. Некоторое время она просто сидела на кровати, прислушиваясь, как дышит Илья. Потом, когда он засопел и стало окончательно ясно, что он уснул, Валя тихонько прокралась в соседнюю комнату.

Там она из-под журнального столика достала ноутбук. Когда-то он принадлежал Илье, но потом устарел морально и физически, и Илья отдал его ей. Валя откинула крышку и нажала кнопку. Загорелся монитор...

Подумав минуту, она опустила пальцы на клавиатуру и принялась быстро печатать. На роль пишущей машинки ноутбук годился идеально. То, что она делала, творчеством никак нельзя было назвать. Просто она записывала очередную историю, которая ей пришла в голову. Писателем Валя себя не считала, и, даже заглядывая в студию Истомина, она чувствовала себя там лишней. При всей откровенной бездарности некоторых студийцев, она полагала, что имеет еще меньше права заниматься этой профессией.

«У меня даже не сублимация, – говорила она иногда себе, – а так... нечто вроде сеанса психотерапии. Успокаивает нервы...»

Однажды ей пришла в голову идея показать свои записи Истомину, и она сказала об этом Илье. Илья засмеялся и посоветовал ей не позориться. Сначала Валя обиделась на него, а потом внутренне согласилась с мужем. Для издательского мира вполне хватает и мадам Климантович!

Больше подобные идеи не посещали Валю, и она просто шлепала по клавишам ноутбука, не особенно задумываясь. И это было здорово – потому что никто и никогда не увидит ее записей и можно свободно выплескивать на экран компьютера свои мысли. «А я еще ругала Коваленко... – с запоздалым раскаянием подумала она. – На самом деле я ничем не лучше его! Нет, лучше... – тут же не согласилась она с собой. – У меня хватает совести держать свой бред при себе, в этом ноутбуке. Обычная психотерапия!»

* * *

Лида Сокольская, в девичестве Лаптий, терпеть не могла сидеть дома. Ее вечно куда-то тянуло – то в гости, то на какую-нибудь вечеринку, то на единственный концерт заезжей знаменитости, то в ресторан, то просто прокатиться в машине по вечерней Москве... Формально она где-то работала – числилась в руководстве одной из аптек, принадлежавших мужу, но своими прямыми обязанностями сильно себя не утруждала. У нее была хорошая заместительница, которая везла на себе все тяготы делопроизводства.

У Лиды было много подруг и знакомых, но она продолжала часто встречаться с Валей, словно находила в этом общении нечто такое, чего в другом месте найти не могла.

На этот раз их встреча была назначена в центре, у памятника Грибоедову.

Было темно, сыро, уныло, промозгло, и даже обилие ярких разноцветных огней не могло рассеять суровую мартовскую непогоду.

Валя ждала Лиду уже полчаса. Вдобавок ко всему повалил мокрый снег. «Дурацкий характер! Вечно она опаздывает», – с досадой подумала Валя, глядя на часы.

– Девушка, не хотите познакомиться? – едва передвигая ноги, подошел какой-то подозрительный субъект.

– Не хочу, – отвернулась Валя, мысленно ругая на чем свет опаздывающую Лиду.

Наконец та появилась – выскочила из такси и, стуча на всю округу шпильками итальянских сапожек, побежала к Вале.

– Ой, прости, – по всему городу пробки, невозможно проехать! – закричала она издалека. Потом обернулась к водителю: – Не уезжайте, вы нам еще нужны!

– Куда ты собралась? – удивилась Валя.

– Тут недалеко, я недавно открыла одно замечательное место...

Они сели в то же такси, и Лида назвала адрес. Машина рванула вперед, в узкие московские переулочки.

– Что за место? – подозрительно спросила Валя.

– Ты увидишь – просто супер! – засмеялась Лида. От нее по салону машины распространялся терпкий и сладкий аромат духов, от которого водитель недовольно крутил носом. – Была с Сокольским на той неделе, а сейчас решила повторить с тобой...

Лида то и дело открывала какие-то «необыкновенные места» – это была ее страсть.

– Ты же знаешь, Сокольский жмот, да еще очень привередлив в еде, впрочем, и обстановка его часто не устраивает – то слишком пафосно, то по-пролетарски... – щебетала Лида. – Но это заведение он похвалил, а такое, поверь мне, бывает крайне редко!

Они затормозили у прозрачной стены, за которой находилось то самое «заведение». Прошли внутрь.