Эшли Постон - Фанзолушка

– Кажется, вот оно, – говорю я и стучу по спинке сиденья Лонни.

Он сворачивает на обочину дороги. Похоже, он чувствует облегчение. Мы уже побывали в трех фудтраках, прежде чем кто-то в кафе, торгующем креветками и овсяными шариками, намекнул, где можно найти оранжево-желтый фургон.

– А, вы ищете «Тыкву», – сказала пожилая женщина, вытирая жирные руки о фартук с надписью «О.В.Е.С.: очень вкусная естественная снедь». – Кажется, старушка сегодня где-то на рынке. Это в том направлении. – Она показала в сторону Кинг-стрит и дала указания.

Совет для путешественников: если направляетесь в Чарлстон, заранее выясняйте, куда вы едете. Здесь очень много улиц с односторонним движением, и если повернуть не туда, вам уже никогда не вернуться в этот город. Наконец, преодолев марафонское расстояние и хорошенько поджарившись, мы нашли оранжево-желтый фургон, припаркованный в глубине рынка, напротив одного из туристических баров.

Лонни зажигает свет в салоне.

– Я могу подождать. А могу пойти с тобой.

– Думаю, я справлюсь.

– Уверен? – громыхает он, оглядываясь на меня в зеркало заднего вида.

– Если только ты сам хочешь со мной пойти. Для моральной поддержки.

– Все в порядке, босс.

– Ты отличный парень. Я позову тебя, если понадобишься.

Я вылезаю из машины и смотрю, как Лонни отъезжает, а потом иду к «Волшебной Тыкве». Она чудовищно оранжевая. Зато видно за милю, наверное, в этом и смысл. Весь фургон раскрашен так, чтобы походить на тыкву, с желтыми, черными и красными полосками на нарисованных изгибах и углах. Девочка с яркими сине-зелеными волосами выглядывает из-за прилавка, сердце у меня уходит в пятки, потому что я ее узнаю. С ней уехала Элль.

– Пончики закончились, – говорит она, не отрываясь от журнала, когда я подхожу ближе.

– А мне пончики не нужны.

– Ну, надеюсь, ты не за сладким картофелем. Его тоже нет.

– Я вообще не за едой. – Девочка меня слегка пугает.

– Да ну? – Она по-прежнему не поднимает головы. – А что же тебе нужно? Я голодная и злая.

Я пытаюсь заглянуть в дальний конец фургона. Где Элль? Она должна быть где-то здесь, разве нет? Не помню, чтобы она говорила, что у нее бывают выходные.

– Вообще-то думал, что могу найти здесь Элль, – я сглатываю. Это привлекает ее внимание. Она наконец смотрит на меня.

– Ого.

– Что «ого»?

Она показывает мне журнал. В нем фотографии с фотосессии после программы «Доброе утро, Америка». Я моргаю.

– Отфотошопленный ты выглядишь лучше.

– Впервые слышу. В смысле мне это впервые говорят.

– Наверное, все так думают. – Она опускает журнал и наклоняет голову. – Что ты здесь делаешь?

– Ты не поверишь, даже если я расскажу.

Она поднимает бровь.

– И правда.

Я делаю глубокий вдох и достаю потерянную туфельку. У нее расширяются глаза.

– Хорошо. Заинтересовал.

Я объясняю все, от первого сообщения на номер Робина Виттимера до недель разговоров с Элль, от «ЭкселсиКона» до бала и того момента, когда уехал фургон.

– Я хочу ее найти, рассказать правду, извиниться.

Она сильнее наклоняется над прилавком.

– Зачем? Очистить совесть? Ты же снова сбежишь, Карминдор?

В этом есть своя ирония, и мы оба это знаем. Карминдор никогда ни от чего не сбегает. Он остается и борется, разбирается с последствиями. И, наверное, у всех у нас есть шансы им стать. И сейчас мой шанс.

– Нет, я больше от нее не сбегу. Разве только она будет меня преследовать, и даже тогда я, наверное, побегу с ней, а не от нее.

Девочка с сине-зелеными волосами задумывается, жует ярко-розовую жвачку.

– Элль бросила работу. Точнее, ее заставила мачеха. Она не отвечает на телефон, и она не дома. Я не могу с ней связаться. – Сердце у меня уходит в пятки. Но она поднимает палец. – Думаю, я знаю, где она. И если тебе интересно, могу тебя туда отвезти.

Я раздумываю.

– Сейчас? А разве ты не…

– Это ресторан на колесах, Карминдор. Он и должен перемещаться.

Она закрывает окошко, пробирается через середину фургона, открывает пассажирскую дверь ногой. Я забираюсь на сиденье. Весь автомобиль пропах тыквенными пончиками, маслом и двадцатилетними кожаными сиденьями.

– Кстати, меня зовут Сейдж, – говорит она, заводя этот фургон-монстр. – И предлагаю тебе пристегнуться.

«Волшебная Тыква» с ревом оживает и начинает тарахтеть, словно разваливается по швам. Я быстренько следую совету Сейдж и пристегиваюсь ремнем безопасности. Она трогает с места фургон и жмет на газ, сворачивая в одностороннюю улочку на скорости профессионального гонщика. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, что Лонни следует за нами. Сейдж проносится через историческую часть Чарлстона, распугивая толпу, и направляется из города.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, когда убеждаюсь, что не умру.

– В Айл-оф-Палмс есть загородный клуб. Он совершенно ужасный.

– Почему же она там работает?

– Потому что ей нельзя было ехать на конвент, – отвечает Сейдж. Фургон перекатывается по одному из множества мостов, ведущих из города, над головой проносятся белые тросы. – Ее мачеха не хотела этого, но мы сели в фургон, кстати, мне за это тоже очень сильно досталось. Под домашним арестом, пока солнце не встанет на западе. Размечталась, – добавляет она тихо и продолжает: – Но мы уехали и поучаствовали в конкурсе. Мы думали, что успеем вернуться домой, но…

Все начинает обретать смысл.

– Поэтому вы так быстро уехали?

– Бинго, – ухмыляется она. – А теперь готова поспорить на мою «Тыкву», что мачеха приковала ее к этому клубу.

Сейдж сворачивает с моста, следует указателям на загородный клуб «Поинт Грин». Все внезапно становится зеленее: сверкающая трава, кроны деревьев. Дорога тоже стала лучше. Она едет по извивающейся дороге до въезда и там останавливает фургон перед желтым шлагбаумом.

Охранник открывает окошко, она выглядывает из кабины.

– Вы куда?

– Просто осматриваюсь, – отвечает она. – Думаю, я хочу стать членом клуба.

Он кривит усы.

– Извините, не могу впустить вас без разрешения.

– От кого?

– От членов загородного клуба, – медленно говорит он, словно Сейдж идиотка или что-то в этом роде, и уничижительно рассматривает ее, от сине-зеленых волос до пирсинга и топа с надписью Killer Queen. – А вы, кажется, не член.

Ее руки сжимаются на руле. Она хмурится.

– Я тебе покажу, что сделаю с твоим членом, если ты не…

– Извините, – вмешиваюсь я, наклоняясь вперед, поднимаю темные очки и натягиваю самую широкую улыбку. В мгновение ока надеваю маску Дэриена Фримена. Никогда не думал, что она мне пригодится.

Охранник сощуривается.

– Что?

– Привет. Я Дэриен. Наверное, вы меня знаете. «Звездная россыпь».

У него поднимаются брови. Ага, бинго.

– У меня здесь друг работает, а я в городе очень ненадолго. Вы не могли бы пропустить нас с ней повидаться? Пожалуйста.

Он начинает кивать, – спасибо тебе, «Звездная россыпь», спасибо, – потом снова хмурится.

– Да мне плевать, будь ты хоть принц Англии. Вели своей подружке разворачивать фургон. Вы сюда не въедете.

– Это было грубо, – бормочу я.

Сейдж бормочет что-то про себя и дает задний ход. Охранник победоносно садится на место и закрывает окошко. У меня опускаются плечи.

– Наверное, я подожду, пока она закончит работать.

– Нет.

– Почему нет? Это же всего несколько часов?

– Потому что домой Элль может вернуться только с мачехой. А если уж охранник нас не впускает, как ты думаешь, что сделает Кэтрин?

Она останавливает фургон и медленно начинает разгоняться. Из двигателя валит черный дым.

– А что еще нам делать?

Сейдж сощуривается.

– Сегодня мы будем сражаться до конца.

Она опускает ногу на педаль газа. Шины фургона визжат, пахнет горелой резиной, и машина резко стартует. Я хватаюсь за ремень безопасности. По идее, я уже должен был привыкнуть ко всяким трюкам. Кто-то может подумать, что мне уже и жизнь не дорога.

И ошибется.

Сейдж выруливает на обочину, и мы с трудом протискиваемся мимо шлагбаума. Охранник быстро открывает окошко, лицо у него свекольно-красное, он что-то кричит нам вслед, но она просто нажимает кнопку «плей» на магнитофоне и включает музыку на полную громкость. Главная тема «Звездной россыпи» вырывается из динамиков, возвещая начало битвы.

В загородном клубе можно задохнуться. Сегодня утром Кэтрин вытащила меня из кровати в шесть утра и заставила отчистить весь чердак. Выбросить все мои диски со «Звездной россыпью», статуэтки Карминдора, игрушечный коммуникатор, который папа мне подарил, когда я была маленькой, плакаты, открытки и сувениры (в том числе один жутко редкий дозатор для конфет PEZ). Потом она притащила меня сюда, поболтала с менеджером, и пять часов спустя я торчу в кафе на веранде в пропахшей потом зеленой футболке и штанах цвета хаки. Скучаю до невозможности. Я ненавидела эту работу раньше и ненавижу сейчас. Но уже устала бороться.

Из кафе открывается вид на зеленые просторы загородного клуба. Слева бассейн, справа на милю протянулось поле для гольфа. Большую часть утра я подавала еду игрокам в гольф среднего возраста, у которых слишком много времени и денег. Но здесь сегодня не только они. Хлоя и ее друзья сидят за угловым столом и сплетничают намеренно громко. Джеймс прямо рядом с ней, но, в отличие от прошлого года, когда она никак не могла прижаться к нему достаточно близко, а он притворялся, что влюблен в меня, сегодня она его словно не замечает. Теперь она для него слишком хороша.

Калли тоже здесь, на своем обычном месте, но она молчит. Она пришла ко мне сегодня утром, когда я убирала, а Кэтрин не видела, и кое-что отдала.

– Мы с Хлоей нашли это в сундуке наверху. Это ты написала?

Бумага пожелтела от времени, но я бы вспомнила ее и через сотню лет. На глаза навернулись слезы, хотя я думала, что уже не могу плакать. Я кивнула и взяла листок.