Эшли Постон - Фанзолушка

Невозможный момент в невозможной вселенной.

Каково это, потанцевать с моим Карминдором? С тем, кому я обнажила душу? Будет ли это похоже на этот танец?

– Спасибо тебе, – шепчу я, глядя в лицо Дэриена под маской.

– За что? – Он наклоняется.

– За сегодняшний вечер. За все.

– Кажется, ты говорила, что предпочитаешь спасаться сама, – шутит он, ухмыляясь.

– Даже Принцессы, которые справляются сами, иногда чувствуют себя никем.

Мы так близко друг к другу, что я чувствую его дыхание на своих губах. Сердце бьется, приказывая поцеловать его, хотя я даже его не знаю, а мое сердце, разбитое, забинтованное и склеенное заново, все еще болит от сообщения, полученного несколько часов назад. Но в последовательности его слов, в том, как он строит предложения, как изъясняется, есть что-то знакомое, словно я уже слышала этот голос.

Все ближе, ближе.

Потом, как это всегда происходит во вселенной невозможного, момент исчезает. Кто-то хватает меня сзади и разворачивает. Я оказываюсь лицом к лицу с Хлоей.

И она определенно не рада мне.

Опять этот бьюти-блогер. Она хватает Принцессу Амару за руку. Боже, почему я никогда не знаю, как зовут других? Никогда. Она оттаскивает ее.

– Ты! – шипит блогерша.

– Хлоя, – шепчет Принцесса Амара. Бьюти-блогерша Хлоя смотрит на нее с отвращением. – Ты украла его, – шипит она. – Я знала, знала, что ты взяла мое платье!

Волна шепота прокатывается по толпе. Музыка не умолкает, но Хлоя говорит очень эмоционально и громко. У меня на затылке поднимаются волосы.

Принцесса Амара выворачивает руку.

– Я ничего не крала, Хлоя.

– Конечно, крала! А теперь ты танцуешь с ним! – она тыкает в меня пальцем.

Я поднимаю руки.

– Эй, а теперь…

– Отвали! Проваливай! – бросает мне Хлоя. Я делаю шаг назад. Хорошо. Она смотрит на Принцессу Амару, милое крашеное личико искажено гневом. – Ты все всегда получаешь, ты это знаешь? У тебя все есть. В кои-то веки, всего один раз я тоже чего-то захотела.

– Хлоя, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Не понимаешь? – Она надвигается на Амару, которая отступает, защищаясь.

Я оглядываюсь в поисках охраны. Ну где же Лонни, когда он так нужен?

– Можно позвать охрану? – спрашиваю я у кого-то за спиной, но девушка от этого приходит в еще большую ярость. Смотрит на меня.

– Не беспокойся. Как только узнаешь, кто она на самом деле, ты убежишь.

– Остановись, Хлоя, – предупреждает Амара. – Я сама уйду.

– Нет-нет, оставайся сколько влезет! Я только думаю, что тебе стоит сказать ему правду. Что ты вредная сирота без друзей, а твой папа – лузер, который любил это дурацкое космическое шоу больше, чем свою семью.

Глаза Амары расширяются, она замирает с открытым ртом.

– Что?

Толпа густеет, по ней проносится бормотание.

– Да ладно, – девочка смеется, – твой папа был чудаком, и ты это знаешь. Гик до мозга костей. И он относился к тебе как к кому-то особенному, потому что ты такой же гик. Словно бы ты была его единственной дочерью. Но разве мы тебя в этом обвиняли? Нет. А что ты делаешь? Крадешь мое платье! Я столько работала ради него!

Амара резко выкрикивает:

– Ложь!

– Ты украла его! Извини, что влезла в твою жизнь, но я не могу позволить тебе влезать в жизни всех остальных. А теперь ты думаешь, что можешь встречаться с Дэриеном Фрименом? – она фыркает. – Мечтай больше, Элль. Ты никто.

Элль?

Я стою среди толпы, чувствую, как холодею.

Ее зовут Элль?

Сообщение, заплаканные глаза Амары, костюм. Господи, это не может быть моя Элль. Просто не может быть.

– И ты никогда никем не станешь, – добавляет Хлоя, наступая на Элль, которая дрожит и съеживается, как цветок зимой.

– Хватит!

Хлоя поворачивается ко мне, не веря, что я займу сторону Элль. Часть меня тоже в это не верит, но по другой причине.

Я помню ночи разговоров с Элль, моей Элль, видимо, существовавшей только у меня в голове, и нигде больше. Помню, как мне хотелось написать ей. Как я ждал ответа. Как она впервые назвала меня а’блен. Ночи, когда мы оба долго не спали. И как же мало мы на самом деле знали друг о друге, а я хотел больше узнать о ней.

Я и она, эта девушка. Эта Элль.

Мы.

Как я мог подумать, что Элль похожа на Брайана? Подумать, что они – один и тот же человек? Я был слеп и глуп, а она все время находилась рядом.

– Ты не хочешь знать, кто она на самом деле? – спрашивает Хлоя. Она ужасна, как я и представлял себе сводных сестер Элль. Она идеально их описала. – Она просто придурочная маленькая зануда.

– Я знаю, кто она, – отвечаю я.

Элль смотрит на меня. Я вижу, что она плачет, и не могу вернуть последнее сообщение, но могу дать ей то, что она давала мне последние несколько недель. Я был таким дураком.

– Она добрая, умная, упрямая и очень, очень страстная. В хорошем смысле. Я бы тоже хотел таким быть. Она выросла в мире, где ее никто не ценит. А что дает тебе право обращаться с ней как с ничтожеством?

Хлоя переводит взгляд с меня на Элль и обратно, пытаясь вычислить, почему я защищаю ее сводную сестру. Неужели меня считают настолько себялюбивым эгоистом?

Я беру Элль за руку и сжимаю ее. Как знак, что это не пустые слова. Я действительно имею в виду все это. Если это действительно та самая девушка, она поймет. И она должна знать, кто я.

– А ее отец? Он основал этот конвент, этот косплей-бал. Если считаете его чудаком, то что вы здесь делаете?

На этих словах я салютую ей.

Тортуриан рядом повторяет жест. И Рыцарь Мглы. И джедай. И вулканец. Темный эльф. Все братство Кольца. Все, независимо от цвета волос, костюма и маски, поднимают руку в клятвенном жесте, демонстрируя, что под одеждой, латами и спандексом сердца бьются в унисон. Все мы разные, носим разные вещи, принадлежим к разным фэндомам. Но если я чему-то и научился за двадцать три дня в слишком синей униформе, изображая героя, которым, казалось, я никогда не смогу быть, то только тому, что, когда мы становимся этими героями, мы сами начинаем сиять, как лучины в ночи. Они сияют. Мы сияем. Вместе.

И даже если окажемся в разных вселенных, эти огни не погаснут.

Наконец Элль отвечает на приветствие. А я еще сильнее сжимаю ее руку.

– Все мы здесь гики, – говорю я.

Хлоя оборачивается. Музыка гремит, но никто не танцует. Все, даже одетые не героями «Звездной россыпи», стоят, вытянув руки в жесте клятвенного обещания. Хлоя жует нижнюю губу, чтобы скрыть дрожь, ногти врезаются в накрахмаленное платье. Не знаю, откуда оно у нее, как она сюда попала, но сердце у меня сжимается оттого, что я точно знаю: все идет не так, как ей хотелось.

– Я тебя ненавижу! – кричит она и начинает проталкиваться к выходу.

Наконец она вскарабкивается по лестнице и исчезает под аплодисменты, крики и вой.

Я хочу за ней пойти, но останавливаюсь. Хлоя бы за мной не пошла. Ей бы даже в голову это не пришло.

Дэриен рядом со мной вздыхает.

– Ну и разобиделась.

– Ты ее унизил.

– А она унизила тебя.

– Знаю, но я привыкла, – отвечаю я и оглядываюсь на двери.

– И что, это нормально?

– Нет.

Он вздыхает, толпа постепенно возвращается к танцам, болтовне, поеданию вкусных угощений, которые я еще даже не попробовала. Наверное, надо съесть хотя бы слойку, пока они еще остались. Он трет затылок.

– Послушай, мне надо кое-что тебе рассказать.

– Что ты серьезный фанат?

Я пытаюсь отшутиться, но у меня все еще колотится сердце после ссоры. Я не могу выкинуть из головы слезы в глазах Хлои. Мы ее растоптали. Она, может, занимается такими вещами, но не я.

– И это тоже, – смеется он, поглаживая мою ладонь. – Но вообще-то…

Дверь бального зала с оглушительным грохотом распахивается. Врывается девочка с сине-зелеными волосами, а за ней несется пара охранников с криками, что ей нужен билет.

– Сейдж! Что ты тут делаешь? – Я отпускаю руку Дэриена при ее приближении.

Она наклоняется, упирается руками в колени, пытаясь восстановить дыхание.

– Боже! Ты вообще на телефон не смотришь? Я повсюду тебя ищу! Нам надо уходить!

– Что? Почему? Господи, время!

– Да, Золушка, время! – Сейдж хватает меня за запястье и тащит к выходу.

– Элль, подожди! – Дэриен пытается пойти за мной.

– Извини, – говорю я и позволяю Сейдж увести меня.

В голове вертятся сотни тысяч сценариев того, что Кэтрин может со мной сотворить. От всего этого начинает подташнивать.

«Пожалуйста, мне очень надо вернуться домой вовремя», – думаю я, пока мы продираемся сквозь бальный зал. Я не оглядываюсь на Дэриена. Не могу. Выкидываю его взгляд, полный настоящей, выворачивающей наизнанку боли, из головы.

Я уже все равно что мертва.

– Сколько сейчас? – кричу я Сейдж.

Она пронзает толпу, стискивая мое запястье с такой силой, что наверняка останется синяк.

– Девять.

– Девять? – Меня сковывает паника. Даже если разогнать «Тыкву» до восьмидесяти миль в час, ехать минимум четыре часа. – Мы не успеем!

Она распахивает дверь зала, мы выбегаем в позолоченное фойе, бежим по мягкому ковру к вращающейся двери. «Волшебная Тыква» ждет снаружи, в зоне запрещенной парковки. И через улицу к ней уже направляется коп. Калли выглядывает с пассажирского места, показывая нам, что надо поторопиться. За нами слышны чьи-то шаги, на пороге я оглядываюсь.

Дэриен.

– Пожалуйста, подожди! – кричит он, прорываясь через вращающиеся двери.

Маска упала, я вижу синяк у него на носу, темный, как буря, и тревогу в глазах. Так смотрят, когда боятся никогда больше не увидеть кого-то.

– Подожди, а’блена!

А’блена?

Я спотыкаюсь, одна из маминых туфелек падает.

– Что ты делаешь? Вперед! Надо уезжать! – Сейдж хватает меня за руку, когда я пытаюсь поднять туфельку.