Она кивает на один из выходов со сцены.

– Кажется, там. Позвать Лонни?

– Нет. В туалет я могу сходить без сопровождения.

Она пожимает плечами.

– Ладно, только быстрее.

Она поворачивается к толпе, чтобы отразить очередную стайку девчонок, рвущихся сделать со мной селфи.

Я направляюсь к уборной, от перенапряжения меня подташнивает. Все правильно – с этим надо было покончить раз и навсегда. Избавиться от этой зависимости. Но ощущение все равно не из приятных. Я мог бы не отвечать на ее сообщения, постепенно исчезать из ее жизни, и это было бы не так жестоко.

Дверь служебного входа ударяет меня прямо в лицо. Я отступаю, хватаюсь за нос, а открывший дверь человек вскрикивает от неожиданности.

– О боже! – кричит она и ловит меня за плечо. – Я тебя не видела.

Я бормочу проклятья, рука вся в крови.

– Извини, – продолжает она, а я выпрямляюсь и аккуратно прижимаю тыльную сторону ладони к носу. Лицо пронзает острая боль. – Я просто шла из туалета, а тут ты.

Я смотрю на нее, и в животе образовывается Черная Туманность.

– О нет…

Из всех людей этот блогер. Победительница, занявшая второе место, перед которой я уже терял сегодня лицо, даже дважды. Она быстро снимает руку с моего плеча, словно обожглась.

– Я правда тебя не видела.

– Я это понял, – резко бросаю я и тотчас сожалею о своей резкости.

– Мне жаль, правда. – Она прижимает руку к глазам.

Они опухли. Она плакала? Почему она плакала?

– Я… я просто… у тебя все хорошо? – спрашиваю я, и, наверное, она понимает, что она плачет, и это видно, поскольку еще сильнее трет лицо.

– Все хорошо! – она шмыгает носом. – Смотри, куда идешь.

– Я?

– Я открывала дверь!

– Я тоже! – возражаю я.

Кровь течет по рту и подбородку прямо на футболку. Конечно, она не могла не испортить мою любимую футболку.

– Извини, – процеживаю я и продираюсь мимо нее в коридор.

– Я же извинилась! – кричит она, ее голос следует за мной по коридору.

Я иду в ванную и пытаюсь оттереть кровь парой дюжин кусочков туалетной бумаги.

«Блин, – бормочу я, сворачивая клочек туалетной бумаги в комочек и засовывая его в ноздрю. Сажусь на унитаз, запрокидываю голову назад. – Кровь из носа – самое то, чтобы напомнить тебе, Дэриен, что ты идиот».

Я сижу в кабинке и говорю сам с собой. Ну вот я и превратился в «Тома Круза, прыгающего на диване Опры». И это всего за несколько недель. По сравнению с побитым парнем в туалетной кабинке «ЭкселсиКона», парень, запертый в отеле Нью-Йорка, выглядит более здравомыслящим. Прячется на лестнице и все такое. Общается с девчонкой, которую почти не знает. Неужели я думал, что смогу быть с ней нормальным?

Я обманывал сам себя. Я начал верить в собственную ложь. А теперь придется объяснять Марку, как я сломал нос.

Я достаю телефон и открываю сообщение, отправленное Брайаном.

«Извини, Элль».

«Я думаю, нам не стоит больше общаться».

Я мог бы написать еще что-нибудь. Сказать, что это ошибка, шутка, что угодно. Может быть, она поймет, это нормальная, милая и забавная девушка. Она всегда умеет меня рассмешить. Знает, что и когда именно сказать, посылает слова, как созвездия, направляющие меня в глубоком космосе.

– Мне жаль, – бормочу я, пытаясь сочинить хоть что-то, похожее на извинения, придумать что угодно, не слишком слащавое. – Я не думал, я был идиотом. Если бы ты знала, кто я, ты бы до сих пор со мной общалась? Ты же ненавидишь Дэриена Фримена.

Я вздыхаю, потирая виски.

«Я ненавижу Дэриена Фримена, – печатаю я, пальцы слегка покачиваются над клавиатурой. Мигает курсор. – А я и есть Дэриен Фримен».

Дверь распахивается, угодив мне точно по коленной чашечке. Я с криком поджимаю ногу. Лонни смотрит на меня, его плечи загораживают всю дверь. Я снова опускаюсь на унитаз, прячусь в его тени.

– А, привет, старик. – Мой голос звучит без всяких эмоций, в точности как его.

– Гейл сказала, что ты шел сюда. Подрался? – Он прищуривается.

– С дверью.

– Не думал, что тебя и от дверей нужно защищать.

– Нет, это была не та дверь. Я шел сюда, а какая-то девочка пробегала мимо и… – поднимаю глаза на телохранителя, понимаю, что никакие объяснения не помогут. Вздыхаю и поднимаюсь. – Забудь.

– Не отклоняй голову назад, это не поможет, – говорит он в тот момент, когда я пытаюсь это сделать. – Зажми переносицу. Я скажу Гейл, что тебе нужен лед. И обезболивающие. Хочешь, скажу ей, что ты не придешь сегодня на этот маскарад?

– Это не просто маскарад, это кос… – У меня вдруг опускаются плечи. – Неважно. Наверное, я должен пойти.

– Угроза обезврежена, – соглашается Лонни. – Ты в безопасности.

– Да. На мне же все равно будет маска, верно? Не думаю, что этот день может стать еще хуже.

Он качает головой.

– Не замечал, что, когда ты так говоришь, все становится хуже? – отвечает он и уходит из уборной.

Достаю телефон и читаю черновик сообщения.

«Я и есть Дэриен Фримен».

Я думаю, что она сделает со всеми нашими сообщениями. Интересно, куда бы она могла их продать? Все новостные истории, на которые их хватит. Сколько секретов я ей рассказал… Сколько полулжи. Сколько раз я называл ее а’блена.

Но я и есть Дэриен Фримен. Я ей лгал. Может быть, не я писал это сообщение, но Брайан прав, собирался рано или поздно его написать. Должен был. Ради Элль и самого себя.

Я сто семьдесят два раза нажимаю «бэкспейс», стираю каждую букву, каждый пробел неотправленного извинения. А потом трясущимися пальцами удаляю ее номер.

Одно мгновение. Наша с Элль история исчезла.

Элль

Наверное, нам не стоит больше общаться.

Иначе это никак не объяснить.

Я вхожу в вестибюль перед залом, где проходит косплей-бал, переобуваюсь в хрустальные туфельки. Он проходит внутри огромного отеля в центре Атланты. Я смотрю вверх, на небосвод, сжимая билеты.

Забавно, но теперь, когда я поняла, что не нужна Карминдору, сердце уже не так бьется в груди. Я чувствую себя спокойно. Наверное, потому, что знала, как и тогда с Джеймсом, что недостаточно хороша.

Каждый, кто входит через крутящиеся двери, может оказаться Карминдором. Все они выглядят знакомо и в то же время чуждо, как собственное отражение в кривом зеркале. Клингон сопровождает Вулканец, Дин Винчестер приходит с ангелом Кастиэлем, два орка из мира «Варкрафта», Гарри и Гермиона. Очень многие приходят парами, поэтому, когда кто-то входит один, я выпрямляюсь, щурюсь, гадаю, не он ли это.

Поправляю маску. Это маска Калли. Планируя поездку и расходы, я забыла эту маленькую деталь. Скорее, в глубине души не верила, что могу победить.

Маска Калли тяжелее, чем я думала, и очень мягкая на ощупь. Когда я ее надела, на пальцах остались блестки. Я моргаю, глаза горят.

– Я не знаю, где Хлоя, – задумчиво говорит Калли. – Не видела ее после конкурса.

– Не видела?

Она покачала головой.

– Ты была в ванной, она подошла и, скажем, слегка потеряла хладнокровие. Слегка.

Я побледнела.

– Думаешь, она расскажет Кэтрин?

Калли потрясла головой.

– Если расскажет, ей тоже не поздоровится. Поэтому не думаю, но все равно, Элль, осторожно. Хлоя не любит легко проигрывать.

– Что она может сделать на танцевальной вечеринке?

Сейдж пожимает плечами.

– Просто держись настороже. И когда встретишь Дэриена, не лезь на рожон.

Я резко выдыхаю.

– За кого ты меня принимаешь?

Она бросает на меня многозначительный взгляд.

– Со мной все будет хорошо, – бормочу я.

– Ага. Мы заедем за тобой в восемь. У нас будет очень мало времени, чтобы успеть доставить вас домой к полуночи, но…

– В восемь замечательно, – заверила я с улыбкой, по-прежнему желая, чтобы они пошли на бал. Однако если моя лучшая подруга и моя, очевидно, не сумасшедшая сводная сестра хотят провести время наедине, кто я такая, чтобы им мешать? – Повеселитесь вдвоем.

Они оставляют меня в золоченом фойе в полном одиночестве. Я одета как Принцесса Федерации Черной Туманности Амара, блестки сыплются с накрахмаленной куртки, как звезды.

«Еще один человек, и я войду, – говорю я себе, кивая очередной паре, появляющейся сквозь крутящиеся двери. – И еще один».

Минуты идут, через некоторое время музыка из бального зала становится громче, эхом разносится по вестибюлю. А я все еще стою.

«Глубокий вдох, глубокий выдох, – думаю я. – Ничего, справлюсь».

Не представляю, что случится, когда я войду. Оправдает ли бал мои ожидания, воспоминания о том, как родители вальсировали в гостиной, будет ли он таким, каким его хотел видеть папа.

Но если никогда не войду, никогда и не узнаю. А я устала бояться всего, что не могу контролировать.

Я поворачиваюсь к звукам музыки в конце коридора, показываю билет волонтеру у золоченых дверей. Она рвет его пополам и возвращает.

– Многие там поодиночке? – спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие. Голос получается писклявый.

– Ты не одна такая.

Она салютует, и нарастающее в груди напряжение понемногу ослабляется. Я возвращаю ей приветствие, хватаюсь пальцами за дверную ручку и толкаю дверь.

В бальном зале темно, он оформлен в оттенках фиолетового и синего. Лампы плавают по комнате, как падающие звезды. И здесь полно народу. Я смотрю на всех с нескрываемым удивлением. Папа рассказывал мне об этом бале – каким он его представлял. Он обычно сидел возле моей кровати и рисовал картинку в воздухе руками.

– Он будет грандиозным! В зале будет темно, как в космосе, но так, чтобы было возможно что-то рассмотреть. И все в костюмах. Смотри, вон там Спок! Мне кажется или он танцует с Чубаккой? А Туриан с Рыцарем Мглы! Можешь поверить, Элль, здесь будет все, что ты никогда не ожидала увидеть. Вселенная внутри вселенной, которая существует всего несколько часов. Пока не пробьет полночь.