– Дай-ка угадаю. Ты хочешь вернуться в то время, когда «Звездная россыпь» еще транслировалась по телевизору, верно?


Я улыбаюсь.


20:44

– Никогда не видела его в прямом эфире. Еще не родилась.

Я слишком поздно соображаю, что призналась незнакомцу, что я еще подросток. А этого лучше никогда не делать. Получаю ответ.


Неизвестный номер, 20:44

– Я тоже. Повторы на «Сай Фай»? С 11:00 до полуночи? И засыпать в школе наутро?


22:45

– Каждый день.


Кем бы ни был этот неизвестный номер, он не ощущается чужим. Он почти знакомый. Я неловко нажимаю на дурацкой цифровой панели «сохранить контакт» и ввожу по одной букве его имя.

КАРМИНДОР.

Франко сидит рядом со мной, солнце постепенно исчезает за деревьями. В сумерках ночной сторож начинает обход. Доходит до меня, касается шляпы.

– Мы закрываемся, мисс Даниэлль.

– Можно еще несколько минут?

Его хмурые серые брови смягчаются.

– Только не позволяй этой толстой крысе писать на памятники.

– Ты же не будешь писать на надгробные камни? – спрашиваю я Франко, когда ночной сторож уходит. В ответ собака лижет меня в щеку, виляя хвостом по воздуху. – Ну разве что это будет надгробный камень Кэтрин. Нет, не будешь, нет, не будешь!

Франко лает и спрыгивает с рук, мы задерживаемся еще ненадолго. Честно говоря, ночной сторож позволит мне оставаться столько, сколько захочу. Ах, если бы я могла, оставалась бы часами. Свернулась бы калачиком под надгробием и говорила с пылью.

Но сегодня я этого делать не буду. Сегодня в кои-то веки появился еще кто-то, кто понимает мои чувства.

Дэриен

Сначала выясняется, что у меня есть телохранитель по имени Лонни, потом самая горячая девушка Голливуда заявляет, что мы встречаемся на протяжении следующих двадцати трех дней, а теперь я скоро умру. Возможно.

Интересно, не поздно ли обналичить мои застрахованные кубики на животе?

– Можно минутку? – прошу я у постановщика трюков, без сомнения, сумасшедшей женщины тридцати с чем-то лет, с темными волосами и пустым взглядом. Я поправляю страховку, которая врезается в левое яичко. Сейчас будет трюк, которого я больше всего опасался.

– Что, испугался, герой? – Она хлопает меня по плечу.

Учитывая, насколько я испуган, в этом прозвище есть доля иронии. С тем же успехом можно было бы назвать Лонни «креветкой». Иными словами, мне это вовсе не льстит.

– Я просто хочу сначала написать завещание, – поясняю я.

Или мне так кажется. Пульс так громко звучит в ушах, что я больше ничего не слышу. Смотрю вниз, где в пятидесяти футах растянулся зеленый экран, куда я должен приземлиться.

Если сейчас упаду, разобьюсь в лепешку. Единственное утешение – кинооператор тоже упадет.

– Послушай, может, прервемся? Кто голоден? Ты голоден? – спрашиваю я оператора.

Он лопает пузырь из жвачки и скучающе смотрит на меня. Я один считаю, что это сумасшествие?

– Ты справишься, герой, – убеждает постановщик трюков и подтягивает страховку.

Я очередной раз пытаюсь убедить себя в том, что не разобьюсь в лепешку.

– Мы еще не договорились о стоп-слове. («Тяни время, – напевает внутренний голос. – Хватайся за жизнь»). – Я имею в виду, вы подвергаете меня опасности, а я едва вас знаю.

Она закатывает глаза и по радио обращается к помощнику режиссера.

– Я же говорила, этот трюк надо отдать Льюису.

– Льюису?

– Это твой дублер.

– Подожди, он что, хотел?

– Хочешь, я его позову, герой? – она растягивает последнее слово.

Да.

– Не надо, – пищу я.

– Хорошо.

Постановщик трюков поворачивается к оператору и проверяет его страховку. Тот все возится с настройками камеры, они обсуждают сцену.

Я дергаю воротник, смотрю на толпу людей внизу подо мной. Уже начинаю жалеть о том, что решил исполнять большинство трюков самостоятельно.

Это сцена очень проста. Карминдор бежит, спасая свою жизнь. В этой части фильма Мгла осадила здание на Земле Андромеде, родине Федерации, где проходило слушание совета, и оно целиком загорается. Карминдор (я) несется по коридору, преследуемый семью рыцарями Мглы. Он упирается в тупик, но, поскольку Карминдор генетически одарен, ему удается прыгнуть сквозь окно в конце коридора, перепрыгнуть на крышу следующего здания и улизнуть.

Здесь я сейчас и нахожусь. Убегаю от Мглы, прорываюсь сквозь стеклянное окно, позволяю страховке перенести меня на пятьдесят футов на площадку для приземления. Пятьдесят футов, не так уж высоко, пока вы не смотрите вниз и не понимаете, что прыгать надо туда. Должно быть, я забыл, что я не Принц Федерации и кости у меня не из титана. Я разобьюсь так же легко, как любой другой парень.

Сглатываю ком, поднимающийся в горле.

«Бежать, повернуться, на колени, стена, – напоминаю я себе, вспоминая репетицию этой съемки. – Бежать, удар локтем, шаг назад, прыгнуть. Бежать, отчаяться, прыгнуть».

Внезапно я чувствую, как что-то вибрирует в униформе. Сейчас она выглядит опаленной по краям и покрыта сажей, словно я только что прорывался сквозь осаду.

Лезу в карман.


Неизвестный номер, 15:47

– Кстати, о твоем вчерашнем вопросе.

– Куда бы ты отправился?

– Любое место, любой момент твоей жизни?


– Эй, герой, готов к рок-н-роллу? – зовет меня мисс Страшные Глаза.

Боже, благослови мою бедную, несчастную душу.

– А у меня есть выбор?

Далеко внизу Амон, режиссер, отрывисто смеется.

– У нас тут рядом врачи. А ты не ищешь легких путей, Дэриен! Уважаю!

Следом за постановщиком трюков я иду по коридору, специально построенному для этой сцены борьбы. Сниматься будет все целиком, так что ошибок допускать нельзя.

Бежать, повернуться, на колено, стена. Бежать, локоть, шаг назад, прыжок. Бежать, отчаяться, прыгнуть.

Я тренировался. Я справлюсь.


15:48

– Честно, не знаю.

– Я бы никуда не поехал один, вселенная слишком велика.

– Только с кем-нибудь.


Неизвестный номер, 15:48

– ЛОЛ, испуганный котенок. Хорошо, куда мы отправимся?


– Хватит писать своей девушке, герой! Готовься.


15:49

– В замерзшей тундре галактики Артейза, говорят, хорошо.


Неизвестный номер, 15:49

– Вау! Мне нравится.


– Ловелас! – бросает мне постановщик трюков. – Кто-нибудь, отберите у ребенка телефон.

Ребенок. Я пытаюсь не позволить этому слову задеть меня. Гейл подбегает и выхватывает у меня телефон.

– Я всего лишь хотел убедиться, что с завещанием все в порядке. И со страховкой, – добавляю я, едва дыша.

Оператор подтаскивает свое снаряжение стоимостью сотни тысяч долларов, закрепляет, чтобы следовать за мной по коридору. Интересно, отказаться уже поздно? Я не слишком хорош в этом. Может быть, мне стоит просто…

– Готовься, – говорит мисс Страшные Глаза мне, а по рации Амону, – мы готовы!

– Три, два, – руководит помощник режиссера.

Я оборачиваюсь, покачиваясь на ногах взад-вперед.

Вживись в момент. Надень на себя Карминдора, словно маску на Хеллоуин, которая все еще пахнет резиной. Вдох. Выдох.

– Вперед, бегом! – указывает режиссер и кричит: Мотор!

Что-то гудит.

Я бросаюсь вниз по коридору. Рыцарь Мглы выбегает из первого же прохода. Я поворачиваюсь на каблуках, уворачиваясь от его удара. Кусок штукатурки пролетает у меня над головой, раздается искусственный выстрел. Я хватаю его за воротник и бросаю лицом в фальшивую стену.

– И-и-и, БУМ! – кричит режиссер.

Я спотыкаюсь по команде, ноги выскальзывают из-под меня. Еще один Рыцарь Мглы появляется из следующего дверного проема и врезается дулом мне в лоб. Стреляет.

Я ныряю, хватаю ружье и локтем отталкиваю его. Делаю шаг назад, целюсь, стреляю. Противника отбрасывает назад на тросы.

– ПОСЛЕДНИЙ ЗАХОД! – ревет режиссер.

Я швыряю ружье в сторону, и уворачиваюсь от другого рыцаря, пытающегося на меня напасть. Чувствую, как в меня врезается страховка. Сердце колотится в горле.

Я почти вижу огонь, во рту привкус крови, штукатурка падает с потолка, раздаются крики людей, запертых в горящем здании Федерации. Титан у меня в костях причиняет боль – для Карминдора боль никогда не прекратится. Человечность постоянно борется в нем с искусственным началом. Доли секунды я смотрю в окно, и мне не страшно.

Бежать, прийти в отчаяние, и…

Я высовываюсь из окна, машу руками. Воздух вокруг свистит все быстрее и быстрее. Зеленый экран внизу приближается с такой скоростью, что вся моя жизнь пролетает перед глазами между двумя биениями сердца. Я в основном ни о чем не жалею, кроме одной маленькой, незначительной вещи.

Я так и не спросил, как зовут моего загадочного друга.

Страховка натягивается, врезается в грудь, выдавливает из меня воздух. Я приземляюсь, расставляю ноги так, как раньше тренировался на зеленом экране. Точно там, где они хотели.

Сделано.

Я удерживаю позу приземления секунду, две.

– И-и-и, снято! – кричит Амон с земли, бежит ко мне и хлопает меня по спине. – Изумительно! Великолепная работа. Это было сногсшибательно.

– Спасибо, – говорю я, оттягивая страховку.

Как же я рад стоять на милой, славной земле. Руки трясутся, я цепляюсь большими пальцами за страховку, чтобы режиссер этого не заметил. Из окна аплодирует постановщик трюков.

– Идеально! Ты мог бы быть каскадером, – добавляет она. Я чувствую, как ремни страховки снова затягиваются, словно собираются поднять меня в воздух. – Только в следующий раз попробуй не бежать как девчонка.

– Это не так уж легко, – кричу я дрожащим голосом, а потом до меня доходит, что она сказала. – Стоп, в следующий раз?