Гарри почувствовал быстрый стук собственного сердца. Слишком быстрый. Волнение мистера Снейпа было настолько физически ощутимым, что, казалось, электризовало воздух.

— Вы… придете сегодня, Гарри? — тихо спросил он, ловя взгляд удивленных зеленых глаз.

Если бы сам Люцифер смотрел на Отца такими глазами, возможно, Господь бы смилостивился над падшим ангелом. Дух юного евангелиста ослабел, внутри разлилось предательское тепло.

— Да, — он ответил не сразу, наблюдая, как расширяются зрачки темно-карих, почти черных глаз. — Да.

Профессор вздохнул, будто до этого не дышал.

— Хорошо, — с видимым облегчением сказал он. — В четыре. Я подожду в машине. И пообедайте не только Духом святым, прошу вас. Мой крестник больше не захочет подтирать полы у Люпина.

Гарри приоткрыл рот.

«Крестник», — только и подумал он, провожая взглядом профессора. Тот толкнул стеклянную дверь столовой и поспешно вышел. Не думая, что делает, Гарри взял в руки чашку кофе, оставленную Снейпом, и отпил маленький горький глоток. Он оглянулся вокруг и только сейчас заметил неподдельный интерес на лицах жующих сотрудников.

«Сопливус и Монах» — читалось теперь в каждом взгляде.

* * *

Несмотря на нарекания мистера Снейпа, профессорская кухня и смежная с ней столовая с камином очень нравились Гарри. Более того, ему нравилось все, что он тут видел — начиная от самого камина, отделанного природным камнем, и заканчивая такой нелепостью, как изящная черная подставка для салфеток в форме змеи.

— Вы не против, если я переоденусь? Раз уж мы собрались жарить рыбу… Вам принести что-нибудь из одежды, Гарри? — спросил профессор. — Ваша рубашка может пострадать.

— Не знаю, — растерялся Гарри. — Я не хочу испортить ваши вещи, мистер Снейп.

Профессор фыркнул и скрылся за дверью какой-то комнаты.

Через минуту он вернулся. Глаза юноши удивленно расширились — мистер Снейп был в футболке. Изобретательности бесов не было границ. Обычная серая футболка из тонкого хлопка превратилась в бесовское орудие искушения. Взгляд юного христианина мгновенно выхватил бугорки сосков под тонкой тканью, рельеф груди и обнаженные руки — бледные, не слишком мускулистые, но четко очерченной формы, и юноше мучительно захотелось провести ладонью от плеча до запястья, чтобы почувствовать, в самом ли деле кожа этого человека такая нежная, как ему кажется. Он проглотил комок в горле. Домашняя футболка мистера Снейпа была опасней костюма или смокинга — несчастный евангелист не мог избавиться от навязчивого желания подойти и уткнуться лицом в грудь искусителя — очевидно, домашние бесы были много страшней всех остальных.

— Не нравится?

Гарри опомнился и только сейчас сообразил, что профессор предлагает ему какую-то одежду.

— Господи, нет, она же новая, — испугался юноша.

— Плеснуть на нее кетчупа? — профессор с треском оторвал не замеченный им ярлык. — Или рыбу завернуть?

— Я и сам заверну, — ухмыльнулся Гарри. — Я не слишком аккуратно готовлю.

Он вдруг нахмурился: было бы глупо идти переодеваться в ванную или куда-либо еще. Словно почувствовав его замешательство, профессор отвернулся к пакетам из супермаркета и начал выкладывать их содержимое на стол.

Дрожащими пальцами Гарри расстегнул рубашку, бросил ее на стул и проворно нырнул в предложенную хозяином футболку. К несчастью, юноша был недостаточно быстр — мистер Снейп оторвал взгляд от филе лосося и успел увидеть выпирающие ребра и впалый живот с нежным пушком волос снизу — джинсы Гарри были велики ему и все время сползали.

По лицу Снейпа прошла легкая судорога.

Гарри вынырнул из воротника футболки и поймал на себе совершенно непередаваемый взгляд антрацитовых глаз.

— Что?

— Ничего, ничего, — быстро сказал кардиохирург и отвернулся. — Вы… вы любите семгу, Гарри?

— Кто это? — юноша одернул футболку, она была ему велика.

— Кто? — переспросил Снейп. — Розовый лосось, черт бы его побрал, — с неожиданной злостью сказал он, шлепая рыбное филе на разделочную доску.

— Не ругайтесь, мистер Снейп, — Гарри сунул пальцы в мелкие светлые семена на тарелке. — О, кунжут, — сказал он.

— Кое-что знаете, — чуть спокойней сказал профессор. — А это? — он протянул ему пакетик с измельченными зелеными листьями, напоминающими чай.

— Сеном пахнет, — мечтательно сказал Гарри. — И еще чем-то… Орехами? Что это?

— Пажитник. Полезный. Для некоторых, — сказал Снейп.

— Вы все так быстро делаете, — Гарри заметил, что профессор уже успел вылить в тарелку яйцо, взбить его с какими-то специями и обмакнуть туда рыбное филе. — А мне чем заняться?

— Посидите спокойно, если можете. Расскажите о бесах. О тех, что вас волнуют, — профессор открыл кран и начал мыть руки. Гарри засмотрелся — так тщательно мыть руки мог только хирург.

Гарри нервно запустил пальцы в семена кунжута. Тетя Петунья посыпала им булочки, вспомнил он.

— Бесы приходят к человеку и соблазняют его сделать что-то, неугодное Богу.

— Давайте конкретнее, именно про ваших бесов. Что им от вас нужно?

Гарри покраснел и смешался.

— Разве вы не знаете, — тихо сказал он. — Ваши бесы… такие же.

— Мои? Гарри, поймете вы когда-нибудь или нет, меня не беспокоят никакие бесы. То, что вы называете бесами, я называю желанием.

— Есть очень грешные желания, мистер Снейп, — умудрено вздохнул юный евангелист и вздрогнул: даже взбитые яйца, которыми были обмазаны розовые кусочки лосося, цветом и консистенцией напоминали о грехе.

— Мне трудно говорить с вами о бесах и грехах. В прошлый раз вы сбежали. Позвольте подобраться к кунжуту, — профессор взял руку юноши и вытащил из миски.

На этот раз Гарри не отдернул руку. Мужчина задержал его ладонь в своей буквально на секунду и тут же мягко отпустил.

— Рыбу надо обвалять в семенах, — пояснил он, отбирая миску.

— Я… испугался, — тихо сказал Гарри. — Тогда.

— Меня?

Гарри закусил губу.

— Себя, — буркнул он.

— К себе надо прислушиваться, а не бояться, — сказал профессор. — Прислушиваться и пытаться понять. Это не всегда легко.

— Я себя уже понял, — с горечью сказал Гарри. — И… наверное, понимаю вас.

Мистер Снейп уронил лопатку для переворачивания рыбы.

— И что вы поняли? — не без иронии спросил он.

— Что мы попадем в ад. Понимаете, в ад! — Гарри вскочил, на его лице было неподдельное отчаяние, глаза странно блестели.

— Гарри, не драматизируйте, сядьте, ради всего святого, — пробормотал мистер Снейп.

— Северус, я не хочу, чтобы вы попали в ад! — с неожиданной горячностью выкрикнул юноша.

Профессор заметно побледнел — очевидно, почувствовал приближение персонального ада.

— Гарри, — он с усилием провел ладонью по лицу. — У меня к вам одна просьба. Может, она покажется вам несколько странной.

— Какая? — немного нервно спросил юный евангелист.

— Я дам вам тетрадь. Обыкновенную тетрадь. Я буду писать вопросы, а вы мне будете приносить ответы. Не слишком длинные. Научные трактаты мне не нужны. Согласны?

— Да, — несколько удивленно сказал Гарри.

— Только я очень прошу, отвечайте на вопросы сами, без помощи вашего драгоценного пастора и сестры м-м… Гермионы. И без цитирования Библии.

— Без Библии будет не то.

— Полагаете? Ваша задача — меня убедить, ответив на вопросы. Поскольку библейские рассказы не являются для меня серьезным аргументом, то мне бы хотелось, чтобы вы пользовались собственной логикой. Сможете?

— Не знаю. Я попробую, — взволнованно сказал Гарри. — Если это поможет спасти вас…

— Спасти меня?.. — эхом повторил мистер Снейп. — Вам этого действительно хочется?

— Да. Вы… вы очень хороший. Я не хочу, чтобы вы мучились в геенне, — вздохнул Гарри.

Мистер Снейп, судя по всему, не осознавал близость геены. Он улыбался странной блуждающей улыбкой, разглядывая взволнованное лицо юного христианина.

— Рыба! — вдруг вспомнил профессор. — Вот она, геенна, — рассердился он. — Весь кунжут подгорел!

К счастью, подгорело не все. Через пять минут стол был накрыт, и Гарри восхищенно рассматривал необыкновенное райское изобилие. Юный евангелист не выдержал и откусил хрустящий кусочек рыбы.

— Ох, молитва, — вспомнил он.

— Согласия? — оживился кардиохирург.

Гарри слегка покраснел.

— С вами получается… неправильно.

— Все дело в практике, — невозмутимо сказал Снейп.

— Хорошо, — вздохнул Гарри и доверчиво протянул мужчине худую ладонь.

— Господи, спасибо тебе за хлеб… — начал он.

— И лосося, — вставил профессор, сжимая пальцы юноши.

— Мистер Снейп! — возмутился юный евангелист.

— Что? — невинно спросил тот.

— Господи, благослови эту пищу, которую Ты дал нам по милости Своей и благодати…

Мистер Снейп осторожно положил сверху вторую руку. Гарри бросило в жар. Сотни раз он молился молитвой согласия, держа за руку собратьев по вере, но ни разу не испытал того, что чувствовал сейчас.

— Благослови нас, Отец, защити от лукавого, не оставь нас без Твоей помощи и благословения, — быстро сказал Гарри. — Аминь.

— Аминь, — бархатным голосом согласился безбожник, продолжая держать ладонь юноши в своих руках. — О, простите, — он выпустил руку Гарри. — Ореховый соус очень неплох к рыбе.

Гарри не заставил себя долго упрашивать.

* * *

— Выйдете здесь? — мистер Снейп припарковал машину в тени лип Орли-сквер, не доезжая до кинотеатра.

— Да, в самый раз, — Гарри вздохнул. Из машины вылезать не хотелось. Возможно, дело было не в машине, но юноша предпочел не думать об этом.

— Вы напишете ответы? — профессор кивнул на тетрадь, которую Гарри прижимал к груди.

— Да.

— Не спешите. Обдумывайте все, что будете писать.

— Хорошо.

— Гарри…

— Что?

— Нет, ничего.

— Спокойной ночи?

— Да.

— Что, да?