— Да так, — Гарри отвел взгляд. — Просто... хотел узнать.

Блейз ухватил его пальцами за подбородок и повернул лицом к себе.

— Колись, зачем оно тебе?

Гарри закусил губу, раздумывая, довериться ли Блейзу.

— Только не говори никому. Люпин попросил меня вместо Крама постоять, — наконец, сказал он. — Если честно, я боюсь, что буду нервничать и...

— Везучий, — завистливо протянул Блейз. — Давай, я тебе вколю чего-нибудь, перед операцией. Чтоб тремора не было. Будешь спокоен, как слон.

— Нет, не надо, — покачал головой Гарри. — Мне нужно самому понять, на что я гожусь. А вдруг и правда... эта самая... профнепригодность.

Забини поднял бровь, совсем как профессор Снейп. На сей раз, видимо, невольно.

— Знаешь, Поттер, откуда профнепригодность начинается? Думаешь, с дрожащих рук?

— Откуда?

Забини постучал согнутым пальцем по лбу.

— С дрожащей головы. Всё здесь. Если мозги не будут трястись от страха, то и руки не будут. Хирург — это образ мыслей. Это интеллект, контроль над сознанием, вера в себя, ответственность, выносливость и... ну и тому подобное дерьмо.

— Любовь к пациентам? — предположил Гарри, тщетно пытаясь скрыть улыбку: идеями Северуса, похоже, было инфицировано все отделение кардиохирургии.

Санитар отрицательно мотнул головой.

— Эмоции засунь куда подальше, — наставительно сказал он. — К примеру, Снейп разрешает себе любить только тех, кого прооперировал и выписал к чертям. И правильно делает, — он сверкнул жемчужной улыбкой. — Кольнуть тебе бета-блокатор, Поттер?

— Нет. Не надо, — вздохнул Гарри. — А где Се... профессор Снейп?

— На совещании. Юргена Вебера увольняют, слышал? За такие мелочи... Трахею повредил этому... как его, Дамблдору, помнишь? Была бы перфорация гортани, еще понятно, а то так, ерунда, горло почесал... Я бы этому пастору вообще рот заткнул, на веки вечные. Не знаю, почему Снейп придрался. Другое дело, засекли, как Вебер без спросу дыхательные аналептики вводил, антидоты релаксантов, чисто чтобы доказать, что пациенты у него красиво и вовремя из наркоза выходят... Юрген вообще такой, иллюзионист. Любитель на публику работать. Все равно, жалко, — вздохнул санитар. — Наверное, в трансплантологию от нас уйдет.

«Ясное дело, куда еще», — с раздражением подумал Гарри.

— Понятно... А ты уже домой? — вслух спросил он.

— Слава богу, ухожу, не моя смена. А то нам опухоль перикарда страшнючую приволокли, бл... Не люблю таких операций. Выносливость... это на словах хорошо. Когда шесть-семь часов стоишь и поссать некогда сбегать, это уже полное дерьмо. Попить — перекусить, тоже роскошь. Гипогликемия, дегидратация и полный пи...ц.

— Семь часов? — испуганно переспросил Гарри.

— А десять не хотел? А нейрики*, так те, бывает, по пятнадцать и больше. Знаешь, какую выдержку надо иметь? Это у вас там Люпин сантименты разводит, чтоб все сытые-довольные были. А мы на Снейпа, как роботы, пашем. Тяжело, а что делать. Зато мы — лучшие, — с гордостью прибавил он.

Гарри кольнула легкая зависть. В их бригаде «сыто-довольных» никто не говорил «мы».

— Се... э-э... Снейп принимает бета-блокаторы? — как бы между прочим спросил он.

— Нет. Он у нас железный йог, — ухмыльнулся Блейз.

Гарри улыбнулся своим мыслям.

— Ладно, пока. Смотри, не говори никому, что я за Крама.

— Ты что, Поттер. Язык скорей откушу. Ради тебя теперь землю жрать буду.

Гарри направился было к дверям, но вдруг остановился и нахмурился.

— Знаешь, что? Уезжай быстрее в Фултон, Блейз. Когда деньги перечислят, все оформят... Лучше пораньше поехать, — сказал он.

— Да я бы хоть сегодня свалил, — фыркнул санитар. — А что? Ты опять про покушение на мою почку?

— Не почку. Сердце, — мрачно сказал Гарри.

— Приехали!.. А мою голову не хотят враги отрезать? — расхохотался Блейз. — Поттер, у тебя паранойя. Иди уже... Удачи на крючках! Не дрейфь!

Гарри кивнул на прощанье Забини и вышел. Навстречу ему по коридору бодро шагала группа сотрудников отделения во главе с профессором Снейпом: очевидно, совещание окончилось. Злополучного анестезиолога не было видно.

Гари прислонился к стене и смотрел на Северуса, пытаясь скрыть улыбку. Тот подошел к своему кабинету и одним движением повернул ключ в замке.

— Мистер Поттер, — невозмутимо сказал он и пропустил Гарри вперед.

— Вот вы и попались, — он со щелчком закрыл за ними дверь, стремительно развернулся к Гарри и опасно прищурился.

Через секунду от его хладнокровия не осталось и следа. Обсессия торжествовала: Северус без лишних слов подтолкнул Гарри к кушетке и навалился сверху, терзая его рот глубокими жадными поцелуями. Гарри извивался на кушетке и хихикал, пытаясь оттолкнуть нахального друга.

— Северус, ты озверел?

— Нечего отираться возле моего кабинета, мистер Потттер, — Северус прихватил губами его подбородок. — Это чревато пагубными последствиями.

— Отпусти! Меня Люпин убьет, — Гарри безуспешно попытался высвободиться из крепких объятий. — Это твоя идея, чтобы я вместо Крама стоял?

— Можешь отказаться, — Северус впился поцелуем в ямочку между его ключицами.

— Никогда в жизни, — пробормотал Гарри. — А вдруг, если я что-то не так сделаю... Это нарушение инструкций, я не имею права даже за линию заходить!

Северус не без сожаления оторвался от своего занятия.

— Да-да, за линию...То-то я смотрю, как вы висите на плече у Ремуса, высунув язык от любопытства. Мистер Поттер, я видел полные видеозаписи операций. Кое-кто проявляет удивительную ретивость, аккуратность и адекватность. Сразу скажу, это не Лавгуд и не Хагрид. У меня наметанный глаз, мой дорогой. Вам нужен некий импульс. Шанс поверить в себя. Я уже не говорю про куриные тушки, — ухмыльнулся он.

Гарри покраснел. Виктор Крам так и не раздобыл тренажер для хирургических швов, зато принес пару бройлеров, над которыми они на прошлой неделе безбожно изгалялись втайне от Люпина.

— Северус, — прошептал Гарри. — Северус...

— Что, мой хороший?

— Ты и вправду веришь, что я... что у меня...

— Верю, Кит. У тебя все получится.

Гарри со вздохом поднялся с кушетки.

— Северус. Тебе там какую-то гадость привезли. Опухоль перикарда.

Северус улыбнулся уголком губ.

— Мистер Поттер, ваш визит придал мне силы в борьбе с онкологией. Справлюсь.

— Мистер Снейп, вы мне тоже силы придаете. Я тоже справлюсь, — он неожиданно бросился к нему на шею и крепко обнял.

Слова были не нужны.

— Беги, — Северус мягко снял с себя его руки.

Гарри вздохнул, с чувством поцеловал его в губы и вышел.

* * *

Профессор Люпин бросил в лоток измазанные перчатки и сдвинул на лоб хирургические очки. Вокруг глаз краснели круглые отпечатки: он не снимал очки почти пять часов. Как ни странно, на сей раз Гарри даже не заметил, как пролетело время.

— Всем спасибо, — привычно произнес Люпин и благосклонно кивнул Гарри.

Юноша подавил в себе желание кинуться на шею профессору и расцеловать в обе щеки. Радость от удачно проведенной операции несколько омрачалась тем, что ничего серьезного ему не доверили, кроме как менять салфетки на операционном поле, убирать тампонами кровь со стола и удалять обрезки нитей. Увы, никаких крючков санитару Поттеру в руки не дали, только пару раз попросили подержать пинцетом нитку. Оказалось, невероятно тяжело неподвижно стоять пять часов у стола, прижав локти к туловищу и не опуская руки ниже пояса, чтобы не расстерилизоваться. В глубине души Гарри подозревал, что Северус устроил ему проверку на выносливость: кроме как стоять и наблюдать воочию за филигранной работой кардиохирургов, слушая нудные рассказы Люпина о рыбалке, делать особо было нечего. Северус таки смилостивился и отдал в им помощь своего ассистента доктора Патила и медсестру Флер.

Гарри так засмотрелся на творящиеся в оперполе чудеса, что забыл про всякую обиду: уникальную операцию Фонтена ему доводилось рассматривать только в виде схем на страницах учебника. Возможно, рисовавший схему был хорошим врачом, но безобразным художником. Только сейчас Гарри, наконец, разглядел, как вшивается протез в нижнюю полую вену и в легочную артерию, создавая условия для легочного кровообращения.

Несмотря на совет Блейза прятать эмоции куда подальше, Гарри весь извелся от жалости и волнения: там, под стерильными простынями, спал трехлетний Энди. Попытки персонала развлечь малыша, пока он лежал в палате, оказались тщетными: ребенок был слишком тих и вял для своих лет, и в больших задумчивых глазах застыла уже знакомая Гарри печать отрешенности: за свою короткую жизнь Энди перенес уже две кардиохирургических операции.

Гарри давно зарекся размышлять на тему «Добр ли Бог?». Оправдывать Творца, который позволяет детям рождаться с сердцем, имеющим один желудочек, у санитара Поттера просто не было желания.

«Надо быть полным дерьмом, чтобы создать человека таким несовершенным и слабым», — вспомнил Гарри слова Северуса.

Люпин и Патил, как могли, поправили божье упущение: единственной возможностью продлить жизнь Энди была гемодинамическая коррекция.

— Профессор Поттер, вы что, в ступор впали? — донесся до него голос Люпина. — Развоплощайтесь, дорогой. Кроме вас, полы мыть некому.

Гарри очнулся от задумчивости и улыбнулся.

«Когда-нибудь вы назовете меня так без иронии», — с надеждой подумал он.

______________________________________________________________________________________________________http://img547.imageshack.us/img547/2551/15789840.jpg

Фанарт jozy. Мечты о будущем

_____________________________________________________________________________________________________

* * *

— Ребе Северус, откуда у вас столько энергии, а?

Гарри лежал в гостиной, блаженно растянувшись на диване и уже не стремясь прикрыть собственную наготу. Впрочем, по сравнению с «ребе» он был воплощением целомудрия: тот уселся за рояль, совершенно голый, с таким невозмутимым видом, будто облачен не в костюм Адама, а по меньшей мере в концертный фрак.